Представитель вооруженной сирийской оппозиции считает, что на переговорах в Астане были достигнуты позитивные результаты. Об этом сообщил глава делегации сирийской оппозиции Мухаммед Аллюш на брифинге. «Мы достигли некоторых позитивных результатов на этой встрече. Важный из них — это заявление российской стороны о прекращении обстрела освобожденных районов», — проинформировал М.Аллюш.
Представитель сирийской оппозиции также сообщил, что стороны продвинулись в обсуждении механизмов, касающихся освобождения заключенных в тюрьмах. «Мы достигли почти полной договоренности относительно механизмов по ситуации с заключенными в тюрьмах, а также договорились, что будет продолжено обсуждение вопросов, касающихся прекращения огня, и нам обещали представить повестку дня со стороны России касательно потребности населения Восточной Гуты», — сообщил глава делегации сирийской оппозиции. Он же заявил, что вооруженная оппозиция Сирии отвергает участие Ирана в комиссии по перемирию. «Сегодня на встрече мы подтвердили, что роль Ирана в Сирии отвергается полностью. Иран отправляет группировки в Гуту с тем, чтобы оказывать сопротивление», — заявил М.Аллюш. Таким образом, можно сделать следующие выводы.
Во-первых, то что пока все устремления протурецкой оппозиции сконцетрированны на ситуации в Восточной Гуте. На территории столичного региона по разным данным идут разнонаправленные процессы. Часть боевиков заключает перемирие, часть продолжает сопротивление. При этом некая гуманитарная помощь в этот район уже пошла. Ситуация в некотором смысле напоминает ситуацию в Вади-Барада во время первого раунда переговоров в Астане. Тогда оппозиционеры также ставили во главу угла действия иранских советников и ливанских шиитов, и грозили выходом из переговорного формата. Но мы и тогда и сейчас будем настаивать на том, что никуда оппозиция не уйдет, и освобождение ключевых участков и зачистка их от боевиков является необходимым делом. Как это было в Вади-Барада, из которого идет водоснабжение как Дамаска, так и Восточной Гуты, и из которой можно спокойно обстреливать Дамаск. Освобождение таких участков есть не только военно-стратегическая задача, но и необходимый базис для того, чтобы переговоры в Астане проходили успешно раз от раза. Вновь повторим, что в период проведения переговоров в Астане надо стараться избегать активных фаз боевых действий против тех сил, которые ассоциируют себя с «умеренной оппозицией». И в этой ситуации абсолютно неважно, признает ли вооруженная оппозиция Иран в качестве участника комиссии по перемирию. Наличие Ирана там несет некую смысловую нагрузку только с учетом статусности, как признание его важным участником происходящих событий, С чисто прагматической точки зрения позицию Ирана так же спокойно могут озвучивать и представители Дамаска. Это все понимают, и заявления М.Аллюша надо расценивать как попытку принизить именно статус Ирана, так как физически его вывести из числа коспонсоров переговоров по сирийскому урегулированию нереально. Не исключим в данном случае и некий посыл о раздражении Анкары (а М.Аллюш высказывает и транслирует четко турецкую точку зрения) действиями Ирана по усилению Рабочей партии Курдистана (РПК) и поддержки сил, оппозиционно настроенных к президенту Иракского Курдистана и союзнику Р.Т.Эрдогана М.Барзани. Из этого следует второй вывод. Заметим очень простой ход, который сейчас разыгрывает оппозиция в рамках обсуждения состава комиссии по соблюдению перемирия. По словам М.Аллюша, вооруженная оппозиция согласилась с созданием комиссии по перемирию с участием России, Турции и арабской группы. «Мы подтвердили создание комиссии, в составе которой будут турецкая сторона, Россия, и что большая роль будет уделена арабской группе в этой комиссии. Эта группа будет состоять из Саудовской Аравии, Иордании, Катара и ОАЭ. Мы не принимаем роль Ирана. И по этому поводу не было достигнуто договоренности», — подчеркнул глава делегации сирийской оппозиции. То есть налицо попытка чисто официально придать статус коспонсоров процесса именно зарубежным покровителям оппозиции, не включая туда Иран, который выполняет аналогичные функции по отношению к Дамаску. Но в данном случае надо держать очень жесткую позицию. Или Иран и тогда «арабская группа», или никто. При этом необходимо четко поставить вопрос перед оппозицией — если вы привлекаете к вопросу перемирия Саудовскую Аравию, то означает ли это, что она являются участниками конфликта и в чем такое участие проявляется? Если «да», то официально признается подрывная роль КСА на сирийском направлении; если «нет», то на каком основании они должны присутствовать в этом формате в любом качестве?. Иордания в данном случае должна выглядеть и позиционироваться отдельно в силу просто своего приграничного статуса. Рискнем предположить, что в конечном счете будет достигнут компромисс об отсутствии в этой комиссии и Ирана, и Саудовской Аравии, представители которой, кстати, просто не сядут за один стол переговоров с иранцами по определению. Вообще эта идея с «арабской группой» безусловно является очень опасной. Она имела бы свой смысл только в случае, если бы Эр-Рияд четко акцентировал свой отказ от тезиса свержения сирийского режима и от соответствующей поддержки подконтрольной части оппозиции в лице, прежде всего, «Джебхат ан-Нусры» (ныне Тахрир аш-Шам», запрещена в России. Этот тезис прежде всего необходимо жестко предъявлять оппозиционерам, требуя от них официального размежевания не только с ИГ, но и с «Джебхат ан-Нусрой», как это сделала Анкара. А если Эр-Рияд является спонсорам «Джебгат ан-Нусры», то в каком качестве саудовская делегация должна присутствовать на консультациях в Астане? Опять же не побоимся быть категоричными, но рискнем опять же утверждать, что попытка «затащить» КСА в астанинский формат предпринимается для того, чтобы его блокировать, как это очень успешно делается сейчас и ранее на переговорах в Женеве. Более никаких целей такая акция в себе не несет. Вообще на данном этапе не стоит видимо набирать дополнительных участников астанинского формата с точки зрения международных игроков. Вообще в дипломатии почему-то считается, что чем больше участников, тем лучше. Дается картинка «представительности события», только толку обычно от таких массовых сборищ мало. Сила формата переговоров в Астане в его компактности и наличия в нем именно тех сил со стороны внешних участников, которые могут достичь зримых успехов. Каждый новый игрок вносит в этот процесс свои условия и очень мало оппозиционных полевых командиров. А ключевой задачей является как раз установление перемирия с боевиками. И делать это надо шаг за шагом: сначала с протурецкими, затем с проиорданскими. В данном случае смысл Астаны — практика малых дел, а не замах на глобальность: продукт надо переваривать по частям. Поэтому присутствие Иордании в Астане обязательно, а вот КСА и ОАЭ там точно не нужны. Если эта тактика будет соблюдена, то прогресс на переговорах в Астане будет на порядок выше переговоров в Женеве. И пусть это будет не глобальное переустройство Сирии, а только конкретные договоренности с конкретными отрядами вооруженной оппозиции. Сейчас важен именно результат, а не говорильня.