Одним из важных инструментов, регулирующих межконфессиональные аспекты общественно-политических отношений в рамках сложившейся системы власти, был Высший совет алавитских шейхов. Этот неформальный орган не афишировал свою деятельность, являясь весьма тонким инструментом в механизме принятия решений. На своих ежемесячных заседаниях верхушка алавитской общины принимала решения по самым деликатным вопросам жизни общины и страны в целом. Эти решения доводились до президента в виде рекомендаций. Однако он, как правило, следовал им. Главным отличием данного института от «формальных» структур власти являлось то, что в своей работе он были ориентирован на обсуждение вопросов на реальной стадии проработки, когда окончательное решение еще не было принято и могло носить многовариантный характер.
Таким образом, основу выстроенной системы власти в САР составляли сложные сочленения межобщинных, клановых, семейных равновесий, в свою очередь, построенных на межличностных взаимных обязательствах. При этом сама власть была сильно персонифицирована и ее устойчивость во многом зависела от личных и деловых качеств президента. С этой точки зрения, это была достаточно хрупкая властная конструкция, целостность которой обеспечивалась сложной системой сдержек и противовесов. Поэтому она несла в себе элемент неопределенности, а возможно и саморазрушения при определенных условиях. Удержание власти алавитским меньшинством (в восприятии большинства населения) служило постоянным «катализатором» конфессиональной напряженности в стране и придавало не афишируемым религиозным различиям между алавитами и суннитами характер политических противоречий. Поэтому практика использования «политического конфессионализма» для решения стоящих перед страной задач, к которой нередко прибегал режим, фактически запускала механизм холостого хода в развитии Сирии. С одной стороны, для проведения глубоких социально-экономических преобразований требовалась политическая модернизация существующей системы власти, а с другой — режим опирался на те самые факторы (клановость, семейственность, землячество круговую поруку и т.п.), которые препятствовали демократическому преобразованию «формулы власти». Главную опасность подрыва режима изнутри представлял раскол в алавитской верхушке и нарушения в патронажно-клиентской системе связи с остальной частью алавитской общины и другими конфессиями. Поэтому любые изменения в действующей системе власти, ни при каких условиях не должны были затрагивать ее основ и осуществлялись в жестком режиме ручного управления с одновременной «зачисткой» всех инакомыслящих, что нередко вело к искажению (пусть временному) конфессионального баланса во власти.
Так, на этапе начатого в 1994 г. Х.Асадом процесса выдвижения на властное поприще своего сына Башара наиболее радикальные решения были приняты президентом в отношении деятелей и группировок из числа алавитов. Х.Асад опасался, что после его кончины (если это произойдет достаточно скоро) влиятельные алавиты в армейской среде и аппарате спецслужб предпримут попытки по отводу Башара в сторону от высшей власти в государстве и попытаются сами захватить ее. При этом в силу всей неоднозначности и многовариантности решения проблемы преемственности власти, соображения родственных связей и дружеских уз отходили на второй план, если речь шла о малейшей угрозе подрыва единства в рядах правящей алавитской верхушки и изменения характера ее связей с другими конфессиями. Так, Х.Асад весьма жестко поступил со своими братьями Риф’атом и Джамилем, которые рассчитывали использовать болезнь президента в 1996 г. для усиления собственных позиций. Оба они были лишены всех властных позиций, высланы вместе со своим окружением из страны, а бизнес их родных в Сирии был прикрыт. Давний друг и соратник Х.Асада начальник Генштаба суннит Х.Шехаби, в лояльности которого Башару президент сомневался, был отправлен в отставку. В тоже время Х.Асад усилил «группу поддержки» Башара в военной среде за счет повышения в звании и выдвижения на командные должности молодых алавитских генералов (Ш.Файяда, И.Сафи, Н.Аббаса, И.Зейдана, А.Хасана) летом 1998 года. Одновременно стремясь не допустить перекосов в конфессиональной конфигурации сирийских силовых структур, Х.Асад еще в январе 1998 года повысил в должности 9 молодых генералов, из которых 5 были сунниты, 1-христианин, 1-друз и 2-алавиты. Несмотря на предпринятые меры, Х.Асаду не удалось избежать нарушения сложившегося во властных структурах конфессионального баланса, что вызывало плохо скрываемое возмущение суннитов засильем алавитов в армии и спецслужбах. В тоже время, основная задача – неконфронтационный переход власти к сыну — была решена. В дальнейшем уже новому президенту пришлось исправлять допущенные «перегибы».
Проведенные Башаром Асадом перестановки в армии и спецслужбах были призваны успокоить суннитскую общину и халебское землячество Сирии. В январе 2002 г. в отставку был отправлен начальник Генерального штаба А.Аслан – алавит, назначенный на этот пост после отставки в 1998 г. Х.Шехаби. На место А.Аслана был назначен его заместитель, суннит, 67-летний генерал Х.Туркмани – уроженец Халеба (Алеппо). В 2005 г. он стал министром обороны после увольнения М.Тласа, а его место занял алавит А.Хабиб. Новая экономическая политика Б.Асада также учитывала конфессиональный аспект указанной проблемы. Как и его отец Б.Асад считал, что экономика не должна быть зоной исключительных преференций для алавитов по сравнению с остальными конфессиями Сирии. Поэтому, чтобы развеять опасения своих соплеменников и ослабить их оппозицию программе реформ, Б.Асад, активно развивал экономическую инфраструктуру средиземноморского побережья САР (районы Латакия и Тартуса), где традиционно компактно проживала подавляющая часть алавитов. За счет привлечения зарубежных, прежде всего арабских инвестиций, сотни миллионов долларов вкладывались в развитие туристического сектора сирийской экономики, главным образом в прибрежных районах Сирии.
Как и Хафезу Асаду его сыну Башару приходилось постоянно быть начеку и пристально следить за сохранением конфессионального баланса в реальных структурах власти. Однако в отличие от своего отца молодому сирийскому президенту было значительно сложнее и, поэтому, вероятность ошибок была много выше. Связано это было, на наш взгляд, с рядом субъективных и объективных причин.
Во-первых, в отличие от своего отца, который прокладывал себе путь к вершинам власти в условиях жесткой политической борьбы, он был президентом «большого скачка». Б.Асад совершил невероятную карьеру и в результате оказался в «кадровом вакууме». Поэтому на первых порах Б.Асаду пришлось работать в чужой команде, а в дальнейшем постоянно доказывать свою состоятельность как президента и лидера нации.
Во-вторых, предложенная им программа реформ, которая до февраля 2001 г. предусматривала постепенную модернизацию политической системы, встретила жесткое сопротивление влиятельных представителей его окружения, которым он был обязан своим возвышением.
В-третьих, изменилась ситуация в региональном окружении Сирии и отнюдь не в пользу последней. С одной стороны, рост суннитского сопротивления в соседних Ираке и Ливане. С другой нормализация отношений с суннитской Турцией, где у власти стояли представители исламской партии и укрепление стратегического союза с шиитским Ираном в ущерб равновесному характеру партнерских отношений.
В-четвертых, Башар Асад ясно осознавал, что в меняющейся региональной ситуации, которая катализирует непростые внутренние процессы в САР, выживаемость режима (как власти нескольких алавитских семей) во многом зависит от его способности реформировать сложившуюся политическую систему. Война в Ираке 2003 г., «кедровая революция» в Ливане 2005 г., войны в Ливане (2006 г.) и Палестине (2008-2009 гг.) еще больше укрепили его в этой мысли. Однако, столкнувшись с противодействием его плану реформ со стороны влиятельных силовиков, партаппаратчиков, чиновничьей номенклатуры, а главное части своего ближайшего окружения, Б.Асад стал действовать более осторожно и избирательно.
В-пятых, любая глубокая реформа сложившейся в САР политической системы с учетом ее специфики предполагала проведение в начале серьезных преобразований в армии и спецслужбах. В свою очередь особенности взаимоотношений в силовом блоке с одной стороны и параметры взаимосвязей внутри общественно-политического конструкта – армия, общество, политический ислам, с другой, предопределяла смену ее конфессиональной парадигмы.
Поэтому после прихода к власти Башар Асад стал очень осторожно и постепенно менять конфессиональный баланс в армии и спецслужбах, расширяя там представительство суннитов и не алавитских меньшинств, при сохранении критических с точки зрения безопасности режима позиции в руках алавитов.
В апреле 2003 г. Б. Асад издал закон №18, 166 статья которого устанавливала жесткие ограничения по возрасту для высшего командного состава армии и спецслужб, а также пересматривала прежние положения о продлении сроков воинской службы, сохранении в запасе и заключении гражданского контракта. Согласно этой статье для военнослужащих в звании от полковника и выше устанавливались следующие возрастные пределы: корпусной генерал первой степени – 62 года, корпусной генерал – 60 лет, дивизионный генерал – 58 лет, бригадный генерал – 56 лет и полковник – 54 года. Одновременно допускалось двукратное продление срока службы не более чем на 2 года в соответствии с особым указом президента. Раньше, например, бригадный генерал мог занимать должность до 58 лет, затем ему, как правило, продлевали срок службы еще на 2 года. Прежде служба высших офицеров всех званий ограничивалась определенным числом лет, в течение которых он мог находиться в одном и том же звании без повышения. Бригадный генерал — 10 лет плюс 2 года продления. Затем этот срок сократился до 8 лет плюс 2 года продления. Дивизионный генерал — 10 лет, корпусной генерал — 15 лет. Новый закон вводил также определенные изменения для офицеров (40 лет и старше), которые хотели поступить на курсы высшего комсостава, что служит основой их дальнейшего повышения в звании и продвижения по службе. Прежде поступать на такие курсы (срок обучения 13 месяцев) могли офицеры в звании не ниже дивизионного генерала.
Таким образом, новый закон был явно нацелен на то, чтобы освободить командные должности для среднего офицерского звена и побудить их активнее овладевать премудростями современной военной науки.
Сирийский президент намеревался также провести реформу спецслужб в целях усиления контроля над ними, улучшения их управляемости, повышения эффективности их работы за счет сокращения их количества и структурной реорганизации. Всего в Сирии, по разным оценкам, действует 15-17 различных спецслужб, из которых 4 основные. Нередко они дублировали работу друг друга, их деятельность была плохо скоординирована, неважно налажен обмен информацией и зачастую они действовали не столько в интересах высшего руководства, сколько в своих собственных. Реализацию плана реформы органов государственной безопасности президент поручил назначенному в октябре 2004 г. на пост главы МВД Г.Канаану (алавит). Он разработал план создания на основе различных соперничающих спецслужб единого ведомства современных органов безопасности, способных обеспечить проведение реформ без подрыва внутренней стабильности в новых геополитических условиях. Одновременно Б.Асад в рамках этого плана реформ хотел создать единый контрольный и координирующий орган, с участием гражданских специалистов. В январе 2005 г. министр обороны САР Х.Туркмани (суннит) выступил с инициативой создания в Сирии Совета национальной безопасности (СНБ). В его состав должны были входить президент и ряд постоянных членов: премьер-министр, министры обороны, иностранных и внутренних дел, информации, начальник Генерального штаба и УОР САР. Общие контуры Совета, его состав, структура и функции, были разработаны еще в конце 2003 г. в виде отдельного документа.
Однако планы реформ силового блока были неоднозначно встречены в сирийских силовых структурах. В руководстве армии и спецслужб резко обострилась борьба за власть. Часть силовиков, опасаясь утратить свои властные полномочия, выступили против плана Г.Канаана. В октябре 2005 г. Г.Канаан при весьма странных обстоятельствах покончил жизнь самоубийством согласно официальной версии. Возможно, это было связано с работой международного трибунала по выяснению обстоятельств убийства Р.Харири – бывшего премьер-министра Ливана, в причастности к которому обвиняли сирийские спецслужбы, в том числе и Г.Канаана, долгое время возглавлявшего службу разведки\контрразведки контингента сирийских войск в Ливане. Последовавшие вскоре перестановки в руководстве сирийских спецслужб свидетельствовали, что Б.Асад, хоть и не отказался от своих планов, но пока был склонен идти прежним проверенным путем в ходе кадровых перемещений в этой деликатной сфере государственного управления.
План Х.Туркмани по созданию СНБ получил свое практическое воплощение только через 4 года в апреле 2009 г. К этому времени сам Х.Туркмани уже ушел с поста министра обороны, а сама суть его плана была коренным образом изменена. Новый орган был создан вместо Бюро национальной безопасности (БНБ) при РР ПАСВ, которое в бытность руководства им А.Р.Касема (суннит) прославилось борьбой с коррупцией в руководстве армией и спецслужб. В руководящий состав СНБ, работу которого формально курировал президент, вошли вице-президент Ф.Шараа, его заместитель Х.Туркмани, заместитель генерального секретаря ПАСВ М.С.Бхейтан, глава БНБ ПАСВ Х.Ихтияр. Предполагалось создание должности исполнительного секретаря СНБ. Ее прочили начальнику УОР САР А.Мамлюку. Среди основных задач его секретариата были информационно-аналитическое сопровождение и контроль исполнения решений по таким вопросам как отношения САР с ИРИ, ливанской «Хизбаллой», палестинским ХАМАСом, США и другими странами Запада, проблемам сирийско-израильских переговоров, международного трибунала по делу Р.Харири, ряд других. СНБ была передана от БНБ функция контроля за 4 ведущими спецслужбами Сирии. Руководящие и исполнительные органы СНБ были практически полностью укомплектованы членами ПАСВ и отставными силовиками.
Возможно, Б.Асад и дольше бы тянул с созданием СНБ, поскольку его политика в этом вопросе отличалась нерешительностью и непоследовательностью, что могло указывать на отсутствие у президента весомых рычагов воздействия на спецслужбы. Примечательно, что в условиях подъема новой волны протестов в САР впервые заявили о себе координационные комитеты протестных движений, которые выдвинули целую программу требований к власти. Одним из пунктов этой программы была реформа спецслужб и создание новых органов безопасности, способных помочь осуществлению демократических реформ в САР. Период 2008 – начало 2009 гг. стали для Сирии и ее руководства весьма напряженным временем, как с точки зрения внутренних событий, так и региональной обстановки.
Летом 2008 года в ряде западных и арабских СМИ появилась информация о попытке государственного переворота в САР, которую якобы намеревался предпринять родственник (муж старшей сестры Бушры) Башара Асада А.Шаукат начальник Управления военной контрразведки (УВКР) САР. На наш взгляд, речь по сути шла не столько о госперевороте с целью смещения Б.Асада, сколько о желании А.Шауката упрочить свои позиции в близком окружении президента как главного куратора всех сирийских спецслужб, которые стали слабнуть в результате обвинений в его адрес в связи с делом Р.Харири, бомбардировкой ВВС Израиля военного объекта, где по израильским данным строился ядерный реактор, в районе Дейр аз-Зора в сентябре 2007 г. и убийством в Дамаске в феврале 2008 г. И.Мугние одного из руководителей ливанской «Хизбаллы». А.Шаукат был арестован вместе со 100 старшими офицерами спецслужб. Он был смещен с должности начальника УВКР, руководство которой оказалось поделено между Али Юнисом и двоюродным братом Б.Асада Хафезом Махлюфом. Часть полномочий УВКР была передана в УОР САР, во главе которой стал А.Мамлюк. По тем же данным сестра Б. Асада Бушра выехала из Сирии в ОАЭ, где попросила политическое убежище. После вмешательства Анисы Махлюф — матери Башара Асада его сестре было разрешено вернуться домой, ее мужа освободили, и президент назначил его на должность заместителя начальника Генштаба, повысив в звании до корпусного генерала. Однако А.Шаукат так и не вернулся обратно в круг лиц принимающих решение.
Таким образом, менее чем через год после переизбрания Б.Асада на второй президентский срок в Сирии стали происходить весьма неоднозначные и острые процессы. Вряд ли их можно было определить как борьбу за власть, с учетом отсутствия в Сирии серьезной альтернативы Б.Асаду. Речь скорее могла идти об обострении соперничества в правящей военно-политической элите, как реакция на сложные внутренние и внешние вызовы и попытка ответа на них путем укрепления своих позиций в окружении президента для оказания выгодного влияния на власть в определении путей развития страны. В тоже время подобная ситуация свидетельствовала о появлении первых признаков кризиса власти в САР, который при определенных условиях мог привести к открытой борьбе за власть верхушки властных сирийских элит, межконфессиональной розни и расколу общества. Не случайно на рубеже 2007-2008 гг. в Сирии одновременно с обсуждением различных проектов реформ вновь возникла тема межконфессиональных противоречий как отражение активизировавшихся дискуссий по различным проектам реформ внутренней и внешней политики режима.