Посещение премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху столицы России 9 марта с. г. стало важным промежуточным аккордом беспрецедентной по интенсивности серии его зарубежных поездок в прошлом и текущем месяце. Лишь в феврале с. г. Б.Нетаньяху был с официальным визитом в Великобритании, США, Сингапуре и Австралии, в начале марта совершил еще один визит в Вашингтон, а в конце месяца планирует отправиться в Китай.
Общий контекст и московская повестка дня
В общем приближении, можно предположить наличие у этих визитов двоякой цели. Первая имеет отношение к вопросам двухсторонних отношений Израиля с его зарубежными партнерами, а вторая – к стремлению израильского руководства максимально использовать, не откладывая на будущее, те внешнеполитические возможности и перспективы, которые открывает для еврейского государства приход к власти в США администрации Дональда Трампа.
На первый взгляд, блиц-визит Б.Нетаньяху в Москву, который был уже его 12-м посещением России в должности израильского премьер-министра и пятым по счету только за последние полтора года, несколько выбивается из этого общего контекста. На этот раз он был призван выяснить, в какой степени, остается в силе прежнее фактическое согласие российской стороны принять условия, на которых Израиль готов не вступать в открытую конфронтацию с долгосрочными и тактическими союзниками России в сирийском конфликте – Ираном, «Хизбаллой» и самим режимом Б.Асада.
Речь, как известно, идет о неприемлемости для еврейского государства появления нового антиизраильского фронта Ирана и его сателлитов на сирийской части Голанских высот и в Средиземном море; «понимании» российской стороной необходимости предотвращения, доступными Израилю средствами, передачи через Сирию спонсируемым Ираном террористическим группировкам российских и прочих вооружений, меняющим баланс сил в регионе. А также учете при любом варианте урегулирования израильского видения событий, особенно в части, касающейся Голанских высот, принадлежность которых Израилю, с точки зрения Иерусалима, более не является предметом обсуждений.
Нынешние переговоры в Москве должны были либо подтвердить релевантность достигнутых в этом смысле прежних официальных договоренностей и неформальных «пониманий» Иерусалима и Москвы в новой ситуации, возникшей после провозглашенной на саммите в Астане интенции раздела Сирии на «зоны влияния» России, Турции и Ирана. Либо, в дополнение к нуждающимся в уточнении в свете упомянутой новой реальности, схемам оперативного взаимодействия для предотвращения конфликтных ситуаций между ЦАХАЛом и российским контингентом в Сирии, попробовать также выработать новый пакет стратегических взаимопониманий.
Именно об этом говорит и состав сопровождавшей Нетаньяху в его визите в Москву команды, куда вошли руководитель его канцелярии Йоав Горовиц, глава военной разведки АМАН Герци Халеви и сопредседатель, с израильской стороны межправительственной комиссии российско-израильского сотрудничества министр экологии Зеэв Элькин (считающийся также неофициальным советником премьер-министра Израиля по «российским делам»). А также глава Совета национальной безопасности Израиля, бригадный генерал запаса Яков Нагель, и израильский военный атташе в России бригадный генерал Элиэзер Толедано.
Притом, что премьер-министр Израиля посчитал нужным также отметить что «периодичность визитов израильских и российских лидеров» отражает «настоящие дружеские отношения и укрепление экономических связей, развитие туризма, технологического, культурного и гуманитарного сотрудничества», в большей степени данная декларация может быть отнесена к предыдущим визитам.
Речь идет о развитии экономического и гуманитарного сотрудничества с ключевыми странами регионов, являющихся, в соответствии с нынешней доктриной израильского руководства, приоритетными для торгово-экономических связей еврейского государства. Именно с этими странами Израиль связывает многообразное и быстро развивающееся сотрудничество в сфере науки, технологий – индустриальных, сельскохозяйственных, медицинских, военных и прочих, в вопросах обороны и безопасности, а также в сфере культуры и туризма.
Так, одной из основных тем визита Б.Нетаньяху в Лондон было обсуждение договора о свободной торговле между странами на базе тех же – или более продвинутых параметров, на которых строило экономическое сотрудничество Израиля и Великобритании до «Брексита». На встречах Б.Нетаньяху с его сингапурским коллегой Ли Сянь Луном, президентом этой страны Тони Тан Кенг Ямом и на заседании с министрами правительства Сингапура был, по сути, продолжен диалог, начатый год назад, во время пребывания в Израиле сингапурского премьер-министра. Его предметом было сотрудничество в вопросах кибер-безопасности, обороны, экономики, торговли, а также инвестиций в сферы хайтека. То есть в сферы, обеспечивающие, как выразился президент Сингапура, «возможности лишенных природных ресурсов наших двух маленьких стран создавать технологии, способствующих развитию и процветанию государства».
Повестка дня визита Б.Нетаньяху в Австралию (первого в истории официального визита премьер-министра Израиля в эту страну), помимо обсуждения тем сотрудничества в области исследований, безопасности и разведки, включала серию важных экономических соглашений. В том числе в сфере авиасообщения, расширения сотрудничества в сфере технологий и инноваций (в первую очередь, кибер-индустрии), сельского хозяйства, водных ресурсов, энергетики и экологии. А также стимулирования роста товарооборота между странами, с тем, чтобы добиться его утроения с нынешних 1,1-млрд долларов уже в ближайшие годы.
По сравнению с тематикой этих и предстоящих контактов, нынешний визит израильской делегации в Москву носил намного более «фокусный» характер. Однако, помимо оперативной проблематики, связанной с Сирией и Ираном, фоном московского визита был и более общий сюжет, связанный с более четким определением позиции Израиля, как в двухстороннем (в данном случае, российско-израильском) так и многостороннем контексте, в новом многоугольнике международного сотрудничества, на формирование которого намекнул в ходе совместной пресс-конференции с Биньямином Нетаньяху президент США Дональд Трамп.
Стратегическая парадигма
Важность для Иерусалима вопроса определяется тем, что его выдвижение практически идеально совпало с осознанием военно-политическим руководством Израиля необходимости нового осмысления его внешнеполитической доктрины. Последняя традиционно включала три основных элемента, соотношение которых менялось на протяжении истории страны. Первый ее элемент, впрочем, оставался неизменным: «железная» необходимость наличия, в каждый момент времени, отношений тесного стратегического союза, по крайней мере, с одной из великих держав. Вторым элементом была т.н. «периферийная региональная стратегия», которая предполагала налаживание двусторонних отношений с неарабскими мусульманскими государствами Ближнего Востока, а также с религиозно-этническими меньшинствами самих арабских стран, в качестве альтернативы безуспешному поиску взаимопонимания с арабскими режимами региона.
В 90-е гг. прошлого века стратегия «периферийных альянсов» во многом ушла в тень выдвинутой тогдашним главой МИД Израиля Шимоном Пересом доктрины «Нового Ближнего Востока». Эта доктрина предполагала масштабную и скорую нормализацию отношений Израиля с арабо-исламским миром, триггером чего должно было стать т.н. «ословский», или «норвежский» процесс – политическое урегулирование конфликта с палестинскими арабами на основе идеи «мир в обмен на территории», ранее применявшийся лишь в отношении устойчивых, или, до «арабской весны» казавшихся таковыми, умеренных арабских суннитских режимов. Впрочем, масштабы этой нормализации даже на пике «палестино-израильского мирного процесса» были далеки от минимальных ожиданий, а спровоцированный лидером ПНА/ООП Ясиром Арафатом очередной виток террористической войны начала 2000-х гг. против Израиля, по идее, вообще лишили доктрину НБВ реального политического смысла.
Идея возвращения к «периферийной стратегии» после краха «политики Осло», а также вследствие упомянутого «исламистского цунами», охватившего арабские страны региона в начале нынешнего десятилетия, была связана с пониманием, что возможности «арабского направления» израильской региональной дипломатии на сегодняшний день по-прежнему весьма ограничены. И это даже с учетом того, что фактор общеарабской и мусульманской солидарности в ряде случаев может уступить место непосредственным интересам отдельных арабских стран. (Как это произошло с Египтом и Иорданией, которые с Израилем связывают «холодные» дипломатические отношения, и монархиями Персидского залива, которые сегодня готовы поддерживать с Иерусалимом варианты неформального сотрудничества, в свете общих вызовов и угроз со стороны Ирана и радикального суннитского исламизма).
Не сегодняшний день идея периферийных региональных союзов сохраняет для Израиля актуальность в контексте трех главных сюжетов. Во-первых, развитие сотрудничества с глубоко вовлеченными в ближневосточную ситуацию неарабскими странами к югу от Красного моря – Эфиопией, Эритреей и новым независимым государством – Южный Судан (который отделившись от арабо-мусульманского Северного Судана немедленно обратился к Израилю с предложением об установлении полноценных дипломатических отношений и просьбой заключения договора о военном и экономическом сотрудничестве).
Во-вторых, формализация и углубление имеющих давнюю историю партнерских отношений с находящимся на пути к государственной независимости Курдистаном, а также установление контактов с другими потенциальным союзниками Израиля в Восточном Средиземноморье, имеющих шанс обрести самоуправление на фоне центробежных тенденций в Ираке и Сирии. Наконец, постепенное формирование «антитурецкого» блока Израиля с Грецией и Кипром (с перспективой возможного присоединения к ним Болгарии и Румынии), который мыслится как не только военно-политический, но и экономический союз, включая совместную добычу, переработку и транспортировку в Европу газа, найденного в территориальных водах Израиля и Кипра.
Третьим элементом внешнеполитической доктрины Израиля, и во многом, продолжением его упомянутой «периферийной стратегии», является расширение израильского торгово-экономического, технологического и дипломатического присутствия в регионах за пределами «Большого Ближнего Востока» (и соответственно, зоны арабо-израильского конфликта). А в рамках этой линии – установление отношений стратегического партнёрства со странами, являющимися одновременно региональными «центрами силы» и факторами экономического и/или политического влияния на глобальном уровне.
В этом смысле стратегическая цель стартовавшего в Лондоне, продолженного в Вашингтоне и далее проходившего с учетом итогов встреч команд Нетаньяху и Трампа дипломатический тур премьер-министра Израиля в столицы «англо-саксонского мира» (если к последнему, с известной долей условности, отнести и Сингапур) может иметь дополнительное объяснение. Например, восприниматься как, скорее всего, согласованная с Белым домом попытка предложить традиционным союзникам Израиля новую, подкрепленную торгово-экономическим и технологическим сотрудничеством, модель «активного оборонительного альянса» против радикального исламизма и практикующих и поддерживающих его режимов.
Что, если это так, вполне укладывается в общую концепцию новых международных альянсов, разрабатываемых американской администрацией, которая, помимо сугубо оперативно-стратегических соображений, должна вернуть во внешнеполитическую повестку дня США и взаимоотношения с союзниками ценностные мотивы, которыми прежняя администрация была готова частично пожертвовать ради «перезагрузки отношений» с арабо-исламским миром. Показательно, что официальные комментарии итогов этой серии встреч премьер-министра Израиля с главами государств и правительств акцентировали «дружбу и взаимные обязательства, построенные на общих ценностях демократии и приверженности принципа верховенства закона в системе международных отношений».
Понятно, что с точки зрения Иерусалима, одним из главных ориентиров предлагаемого им «включенного» проекта должен быть лидер «шиитского джихадизма» — Иран, широко спонсирующий шиитские и прочие исламистские террористические группировки. А также, пользуясь возможностями «продавленного» прежней администрацией США соглашения с ним великих держав (схема «5+1»), превратившийся в страну, находящуюся на пороге обладания ядерным оружием и активно разрабатывающей средства его доставки. Что, по мнению израильских (как и, похоже, американских) лидеров, превращает ИРИ в главную, или одну из главных угроз региональной безопасности, и тем самым – и мировой стабильности. Именно тема опасности ядерного соглашения с Ираном, его агрессивной политики в регионе и поддержки Тегераном террористических группировок, а также разработки иранской программы создания баллистических ракет, была одним из ключевых сюжетов обсуждений в Лондоне, Вашингтоне, Сингапуре и Канберре.
Палестинская тема в ходе состоявшихся во время визитов Б.Нетаньяху переговоров с лидерами стран – старых и новых стратегических партнеров Израиля – была вторичной, но тем не менее, и она создавала определенный фон, который, разумеется, следует обсуждать отдельно.