В конце минувшей недели посол Государства Израиль в Москве Г.Корен, чья работа в последнее время получила повышенное внимание со стороны СМИ по причине его консультаций с российским внешнеполитическим ведомством по сирийскому вопросу, обнародовал условия введения израильских войск на территорию Сирии. Их было обозначено два: появление реальной угрозы со стороны «Хизбаллы» и других спонсируемых Ираном иррегулярных формирований, а также существенное обострение ситуации на Голанских высотах. Несмотря на то, что сценарии израильского военного вмешательства были, скорее, гипотетическими, они в очередной раз привели к дискуссии, затрагивающей сразу несколько пунктов ближневосточной повестки дня.
Общественность, журналистское и экспертное сообщество волнуют сегодня два вопроса: что было сказано Г.Корену во время консультаций в МИД России, и о чем договорились премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху и президент РФ В.В.Путин в ходе мартовской встречи в Москве. Традиционно, в открытых источниках указанные события описываются как «беседа» или «обмен мнениями». В некоторой степени пролил свет на происходящее за несколько дней до упомянутого выше заявления сам израильский дипломат. Заявив, что умалчивать о существовании закрытых каналов связи и договоренностях, о которых не известно широкой публике, бессмысленно, он подчеркнул, что вынесение их на открытое обсуждение способно лишь принести вред интересам сторон. Также было отмечено, что между Россией и Израилем имеются разногласия, затрагивающие их принципиальные позиции. В случае с Израилем это касается использования сирийской территории Ираном и «Хизбаллой», настроенными против страны и стремящимися к ее уничтожению. Однако своих позиций государство никогда не скрывало, как следствие, Кремль должен был быть в курсе этого давно, а заявления Б.Нетаньяху в ходе визита в российскую столицу могли лишь в очередной раз напомнить о них. Наконец, проведение каких-либо секретных операций в Сирии Г.Корен отрицал.
Впрочем, то, что для российских СМИ оказалось новостью, в израильской прессе было обнародовано ранее. Аналогичную озабоченность высказал министр национальной инфраструктуры Ю.Штайниц. По его мнению, после окончания войны в Сирии обострится проблема усиления Ирана и его союзников. При этом она будет развиваться в плоскости наращивания военного присутствия, что может привести к созданию там морских и воздушных баз, а также размещению баллистических ракет. Как следствие, не только Израиль, но и умеренные ближневосточные режимы, а также НАТО и ее средиземноморские партнеры уже сейчас должны насторожиться. Особую роль в урегулировании нарастающего кризиса Ю.Штайниц отвел России и США, которые должны сесть за стол переговоров и предотвратить наступление опасных последствий. Надо отметить, что Ю.Штайниц весьма оправданно заявил о более широких масштабах нависшей угрозы. Если для Израиля противники в лице Ирана и «Хизбаллы» очевидны, то России и США необходимо осознавать, что Тегеран спонсирует на сирийской территории множество иррегулярных формирований, оказать воздействие на которые извне будет весьма сложно.
Впрочем, официальная риторика МИД России пока далека от желаемой в Израиле. Как полагает министр иностранных дел РФ С.В.Лавров, Москва сыграла существенную роль в достижении соглашения с Ираном и, как следствие, в общемировом курсе на ядерное нераспространение, а российско-иранское текущее взаимодействие позволило ослабить позиции «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) и добиться снижения напряженности в Сирии. В этой связи призывы «стереть Израиль с лица Земли» рассматриваются российским внешнеполитическим ведомством как нечто менее актуальное по сравнению с успехом на более важном внешнеполитическом направлении. Военно-политический истеблишмент США также все больше склоняется к тому, чтобы в качестве своей главной угрозы обозначить не Иран, а Северную Корею. Об этом заявил министр обороны страны Дж.Мэттис в ходе недавнего визита в Великобританию.
Таким образом, ситуация в Сирии воспринимается Израилем сегодня в качестве некой производной политики иранского режима, которая представляет опасность не сама по себе, а лишь в связи с Тегераном. Как следствие Израиль связывает риски своей безопасности не Б.Асадом, а неумолимым приближением Ирана к собственным границам страны. Этим и объясняются обозначенные Г.Кореном условия начала военной операции в Сирии. Во многом уход Сирии на второй план во внешнеполитической и оборонной повестке дня соответствует недавним заявлениям госсекретаря США Р.Тиллерсона, который в противоположность позиции администрации Б.Обамы отметил, что судьбу сирийского лидера должен определить сирийский народ. Таким поведением израильское руководство стремится доказать свою лояльность по отношению к новой ближневосточной стратегии Белого дома. Однако угрозы, стоящие перед Вашингтоном и его ближневосточным партнером, все же различны. Для США смягчение позиции по Сирии означает возможность приблизиться к выполнению еще одного из предвыборных обещаний Д.Трампа о нормализации с Россией. В то время как Израиль должен насторожиться все более жесткой риторикой Б.Асада, воспринявшего действия Москвы после атаки израильских ВВС как попытку обозначить Б.Нетаньяху границы дозволенного.