В последнее время все заметнее стала осложняться проблема распределения вод крупнейшей африканской реки — Нила. В первую очередь, она затрагивает крупнейшее и наиболее динамично развивающееся государство бассейна реки — Египет. Современный Египет почти полностью зависит от вод Нила, в то время как 95% нильской воды проистекает из других стран бассейна этой великой реки: Судана, Эфиопии, Кении, Уганды, Руанды, Бурунди Танзании и Демократической Республики Конго (ДРК), Эритреи. Сама же АРЕ является замыкающим, последним звеном в этой цепи из 10 государств с общим числом населения свыше 300 млн человек. Однако проблема обеспечения водой проявляется в нем в наиболее острой и законченной форме. Нил для Египта — главная жизненная артерия, и то, что происходит выше по течению реки не может не вызывать в АРЕ пристального интереса, а в целом ряде случаев и серьезного беспокойства.
Одновременно следует отметить, что быстрый рост населения и интересы экономического развития других стран бассейна, в первую очередь Эфиопии и Судана, требуют все большего количества воды: государства нильского бассейна крайне заинтересованы в использовании вод реки и ее притоков в различных целях: для ирригации, выработки электроэнергии, рыболовства, судоходства, туризма и др.
На сегодняшний день основную долю нильской воды потребляют Египет и Судан. При этом наиболее уязвимым в плане обеспечения пресной водой является Египет, где 98% населения проживает в долине Нила. На реку сегодня приходится 85% потребляемой в стране пресной воды — остальное дают грунтовые воды, повторное использование дренажных вод после орошения и очищения канализационных вод. В приморских районах все более широкое распространение получает опреснение морской воды. В то же время реальной альтернативы Нилу у Египта нет и в обозримой перспективе не просматривается.
Водные потребности Египта постоянно возрастали и продолжают расти. В 2001 г. АРЕ потребила 62,33 млрд куб. м воды, из них 55,5 млрд — из Нила. По расчетам, к 2007 г. потребность страны в воде возрастет на 30%. Критическим порогом считается потребление на душу населения на уровне 1 млн куб. м воды в год. В 1998 г. в Египте этот уровень соблюдался на 98%. В связи с ростом населения в 2025 г. душевое потребление составит 637 тыс. куб. м. воды. Если это произойдет, то подавляющая часть населения АРЕ фактически окажется за чертой бедности, а это в свою очередь, может привести к социальным потрясениям, последствия которых сложно предсказать.
Жизнь египтян просто невозможна без нильской воды. Река представляет собой фактически 100% источник орошения сельскохозяйственных угодий, используется для бытовых и коммунальных нужд, речного судоходства, туризма и отдыха. Воды Нила служат для создания запасов пресной воды и выработки электроэнергии (Асуанский гидротехнический комплекс), которая обеспечивает в первую очередь предприятия тяжелой индустрии.
Крупнейший потребитель воды — сельское хозяйство, на которое приходится более 2/3 водозабора (по другим данным — до 80%). Однако рост потребностей в воде в современных условиях происходит главным образом за счет промышленного сектора, динамичного процесса урбанизации и освоения новых земель на Синае и в Западной пустыне.
Реализация «Проекта развития южной долины» (проект «Тошка») предусматривает орошение больших площадей Западной пустыни, для чего потребуется примерно 5,5 млрд куб. м воды из озера Насер (Асуанского водохранилища). Появление этого проекта в значительной степени связано с тем, что по прогнозам в ближайшие 25 лет население Египта почти удвоится и составит около 120 млн человек.
Значимость Нила для Египта определяется не только демографическим и экономическим факторами. Очень важное значение имеет также фактор политический и геополитический, который может вызывать сокращение водных ресурсов страны. Ведь негативные процессы, в социальной сфере из-за нехватки воды скорее всего затронут не только сам Египет, но и могут отразиться на стабильности во всем регионе Ближнего Востока и Северной Африки. Проблема обеспечения страны водами Нила относится к высшей сфере национальной безопасности АРЕ. Любая угроза поступлению в Египет нужного количества нильской воды может послужить поводом для немедленного начала египтянами военной акции.
На сегодняшний день сложившаяся практика и правовая база в отношении водозабора полностью защищает монополию Египта и частично Судана на использование вод Нила. По египетско-суданскому соглашению 1959 г. АРЕ имеет право использовать 55,5 млрд куб. м воды, а Судан — 18,5 млрд.
Условия соглашения, вполне устраивающие Каир и Хартум, создают в то же время непреодолимое препятствие для формирования нового соглашения об использовании вод бассейна Нила всеми его странами на равных началах. Ведь сегодня другие принильские государства лишены официально закрепленного и юридически оформленного права использования водных ресурсов реки для реализации собственных проектов экономического развития, прежде всего, связанных с обеспечением продовольствием численно возрастающего населения и с созданием гарантий от стихийных бедствий, включая засухи и голод.
В этой связи проблема водных ресурсов становится одной из важнейших в отношениях АРЕ с соседними странами — Суданом и Эфиопией. Именно поэтому в Каире выступают против раздела Судана на арабо-мусульманский Север и негроидный Юг, что, скорее всего, создаст дополнительные трудности в водном вопросе.
Эфиопия контролирует 85% истоков Нила и планирует построить ГЭС на Голубом Ниле, что может привести к уменьшению стока вод реки на 9%. Сегодня Эфиопия потребляет в среднем 1 млрд куб. м воды, хотя ее вклад в общи поток Нила в десятки раз больше. К 2020 г. население страны может составить 110 млн человек, а это потребует многократного увеличения потребления нильской воды. Эфиопское правительство в этой связи подготовило генеральный план развития бассейна Голубого Нила на ближайшее десятилетие.
Стремление Эфиопии играть более заметную роль в процессе управления водными ресурсами Нила и реализовать собственные программы и идеи идет вразрез с принципами египетско-суданского сотрудничества по Нилу. Эфиопия и некоторые другие государства нильского бассейна все решительнее выступают за пересмотр соглашения 1959 г. Более того, Эфиопия взяла на себя роль лидера «обиженных» стран верхнего течения Нила, добивается установления фиксированной доли водных ресурсов для каждого государства на основании норм международного права. Аддис-Абеба предлагает пересмотреть египетско-суданское соглашение. В стране по этому поводу ведется соответствующая пропагандистская кампания.
В Каире считают, что эфиопская позиция непризнания и пересмотра соглашения 1959 г. и желание Аддис-Абебы в одностороннем порядке использовать воды реки, особенно в свете осуществления египетских проектов на Синае и в Западной пустыне, опасна для Египта. Руководство АРЕ опасается также, что в случае, если Эфиопия выставит заявку на собственную квоту нильской воды, то Египту придется уменьшить свою. АРЕ предлагает урегулировать спорные проблемы путем конструктивного диалога с тем, чтобы Аддис-Абеба могла осуществлять свои проекты только в случае получения согласия других стран, в первую очередь, естественно, Египта.
Энергично заявляя о своей готовности отстаивать «исторические права» на имеющуюся водную квоту, Египет в то же время использует гибкую тактику переговоров, ставя вопрос о предоставлении Эфиопии экономической и технической помощи, предлагая снабжать ее электроэнергией в обмен на возможно более полное сохранение своей доли вод Нила. Каир не заинтересован в углублении конфликта с Эфиопией, т. к. это может привести к большей поляризации сил и дестабилизации обстановки в регионе Северо-Восточной Африки, а также ограничило бы египетское влияние на региональные процессы в будущем.
Во многом именно поэтому Египет стремится к многосторонним и двусторонним переговорам по разделу вод Нила, демонстрирует миролюбие по отношению к вопросу о пересмотре существующего соглашения 1959 г. По мнению Каира, справедливый раздел нильской воды означает, прежде всего, «наиболее эффективное использование вод Нила государствами бассейна в соответствии с потребностями каждого из них». Исходя из этого, египтяне выступают за создание механизма коллективного управления Нилом, призванного смягчить остроту проблемы.
И хотя Египет не желает идти по пути разрастания конфликта с Эфиопией, однако в случае неуступчивости Аддис-Абебы он готов пойти и на более радикальные меры. В 1999 г. египтяне даже пригрозили применить оружие, если Эфиопия будет злоупотреблять своим положением в верховьях реки. Каир использует и другие средства противодействия эфиопским планам. В частности, египтяне чинят препятствия в деле получения Аддис-Абебой иностранной финансовой помощи. Налаживанию плодотворного диалога между двумя странами в значительной степени мешает давняя вражда между ними, а также взаимные подозрительность и недоверие.
Считалось, что держава, контролирующая течение Нила в Судане, неизбежно будет доминировать над Египтом. Подобного рода постулаты и исторический опыт не могли не сказаться на формировании египетской концепции национальной безопасности и ее экономической составляющей, где южному соседу отводится роль «стратегического тыла». Международно-правовое регулирование стока Нила остается важнейшим элементом в двусторонних отношениях. Пока что стороны придерживаются линии на согласование планов строительства крупных гидросооружений на основе существующих квот.
Суданское руководство отчетливо понимает исключительную важность и болезненную чувствительность египтян к нильской теме, особенно когда речь заходит об изменении сложившегося статус-кво. Именно поэтому в поисках путей урегулирования конфликтных ситуаций с Египтом суданцы делают акцент на общности стратегических интересов двух государств, пытаются, как могут, разыгрывать «нильскую карту», но пока без особого успеха. Используют в Хартуме и противоречия между АРЕ и Эфиопией.
Официально и на практике Судан последовательно и неукоснительно придерживается всех пунктов соглашения 1959 г., подчеркивает его правовой характер. Для этого у Хартума есть ряд серьезных оснований: во-первых, в настоящее время реальное потребление Суданом нильской воды не превышает 14,5 млрд. куб. м, т. е. 4 млрд ежегодно остается неиспользованными; во-вторых, заключение любого нового соглашения с участием всех государств бассейна Нила вряд ли позволит увеличить нынешнюю суданскую квоту. Не вызывает сомнения и тот факт, что египтяне добровольно никогда не согласятся пересмотреть свою долю в чью-либо пользу. Напротив, любя попытка, и это понимают в Хартуме, нарушить в одностороннем порядке действующее соглашение будет незамедлительно пресечена Каиром, причем самым решительным образом.
Египет, со своей стороны, конечно же не заинтересован в увеличении водозабора Суданом и полном использовании им водной квоты, хотя намеченная суданцами программа строительства новых гидротехнических сооружений и не предполагает нарушения условий действующего соглашения. Ведь в случае, если Судан будет в состоянии осуществлять водозабор в полном объеме, то это, без сомнения, создаст дополнительные трудности для Египта, где уже привыкли к существующему режиму водопользования. Именно поэтому реализация Хартумом новых крупных ирригационных проектов скорее всего привнесет дополнительные трения в отношения между двумя государствами.
В Каире продолжают внимательно следить за водной ситуацией в Судане. Учитывая стратегическую важность данного вопроса для Египта, из столицы АРЕ неоднократно раздавались угрозы решительно применить силу в случае, если суданцы предпримут какие-нибудь действия, ущемляющие интересы Египта в деле распределения нильских вод.
Египетско-суданские отношения нельзя сводить только к проблемам Нила. Здесь имеется и много других, не менее сложных и нерешенных по сей день вопросов.
В целом отношения между двумя странами носят неровный характер, а в начале 1990-х гг. они приняли напряженный характер. Каир тогда обвинял Хартум в предоставлении убежища экстремистским элементам; создании на суданской территории лагерей для подготовки террористов и предоставлении им оружия, взрывчатых веществ, спецсредств; организации политико-религиозных мероприятий для экстремистских организаций из арабских стран с целью оказания давления на их власти; непосредственном участии суданских спецслужб и армии в подготовке боевиков; в создании в Судане подставных коммерческих фирм, под вывеской которых действуют экстремисты, а также в налаживании каналов переброски антиправительственных элементов в соседние государства. Причем причастность исламистских боевиков, прошедших подготовку на территории Судана, к антиправительственным выступлениям в Верхнем Египте весной и летом 1992 г. была очевидна. В Каире с озабоченностью относились к расширению ирано-суданского сотрудничества в начале 1990-х гг., а также к поддержке, оказывавшейся хартумскими властями алжирским исламистам.
Дополнительную напряженность в двусторонние отношения внесло обострение территориального спора о принадлежности «треугольника Халаиб» (территория площадью ок. 18 тыс. кв. км с населением до 20 тыс. человек на побережье Красного моря). Одной из причин обострения давнего территориального спора стало предоставление суданским правительством концессии на разведку и добычу нефти в «треугольнике» канадской компании. На границе произошли вооруженные столкновения. В 1995 г. египетские войска заняли территорию «треугольника», за исключением города Халаиб. Ситуация еще больше обострилась после неудачного покушения на президента АРЕ Х. Мубарака в Аддис-Абебе в июне 1996 г., в причастности к которому Египет обвинил суданские власти.
Однако ни Каир, ни Хартум не были заинтересованы в дальнейшей эскалации противостояния и, начиная с 1997 г., напряженность между ними стала постепенно снижаться. В частности, АРЕ не поддержала идею полной изоляции хартумского режима и выступила против введения эмбарго на поставки оружия Судану, т. к. это могло содействовать победе южносуданских сепаратистов в войне против центрального правительства. Однако египтяне продолжают поддерживать контакты с суданскими оппозиционными организациями, в т. ч. с представителями южан. Вместе с тем АРЕ выступила с резким осуждением заявления президента Судана генерала О. Башира (1999 г.) о возможности отделения Юга.
Таким образом, проблема распределения водных ресурсов Нила оказывает очень серьезное влияние как на двусторонние и многосторонние отношения, так и на общую ситуацию в Северо-Восточной Африке и вокруг нее. Складывающаяся вокруг использования водных ресурсов Нила ситуация чревата, как считают международные эксперты, потенциальными конфликтами, в основе которых лежит ряд объективных факторов. Об этом свидетельствуют острые дискуссии и заявления принильских государств, растущее внимание к данной проблеме со стороны мирового сообщества. Основной акцент при этом делается на политических, эколого-экономических и правовых аспектах, связанных с практикой водопользования, особенно при реализации новых широкомасштабных проектов в бассейне реки. Сложность нильской проблемы заключается в том, что все ее составляющие требуется решать одновременно и по возможности неотложно. Нарастание же круга проблем во многом предопределено именно отсутствием взаимоприемлемого соглашения, а также согласованных мероприятий по комплексному использованию ресурсов водного бассейна.
При любом развитии событий проблема Нила и далее будет оставаться потенциальным источником разногласий, прежде всего, между Египтом, Эфиопией и Суданом. И то, что конфликты до сих пор не происходили — это потому, что Эфиопия и другие страны все еще потребляют минимальное количество воды. Поиск формулы «справедливого раздела» вод Нила — общего достояния стран бассейна — требует постоянного диалога, проведения двусторонних и многосторонних переговоров, разработки правовой концепции использования прибрежными государствами вод реки.
Очевидно, что разумное и рациональное использование нильских вод немыслимо в одностороннем порядке, а возможно лишь в рамках сотрудничества государств бассейна реки на многосторонней и двусторонней основе. Проходящие периодически трехсторонние встречи Египта, Судана и Эфиопии по распределению вод Нила дают определенные шансы на достижение прогресса в решении этой чрезвычайно сложной проблемы.
Положительное значение для урегулирования вопросов, связанных с использованием ресурсов реки, возможно будет содействовать реализуемая с 1999 г. при поддержке МБРР «Инициатива бассейна Нила». Этот мегапроект, получивший одобрение девяти стран (кроме Эритреи), предусматривает сотрудничество государств-участников в рамках отдельных проектов по производству и экспорту гидроэлектроэнергии, организации всестороннего контроля за состоянием окружающей среды, предотвращению совместными усилиями последствий засухи и наводнений. Египет и Эфиопия оценивают уже проделанную работу как «весьма полезную и результативную».