В начале мая представители Ирана, России и Турции встретились в Астане, где подписали меморандум об установлении так называемых «зон деэскалации» в Сирии. Меморандум стал очередной попыткой снизить уровень насилия в стране и приблизить долгожданный (и кажущийся недостижимым) мир. Главной целью договоренностей стало установление в Сирии 4-х, так называемых, зон деэскалации в Хомсе, Восточной Гуте, Дераа и Кунейтре. В этих районах военные действия между правительственными войсками и вооруженной оппозицией должны быть прекращены, режим прекращения огня будет контролироваться наблюдателями. Также в этих зонах было закрыто воздушное пространство для самолетов западной коалиции, возглавляемой США. Предполагается также, что в эти зоны смогут постепенно возвращаться сирийские беженцы.
Очередная попытка урегулирования в Сирии, как обычно, была встречена в мире неоднозначно. Сирийская оппозиция назвала инициативу «туманной и нелегитимной» [1], так как ни одна из воюющих сторон не подписала меморандум. Кроме того, несколько оппозиционных группировок открыто заявили о непризнании [1] Ирана в качества гаранта новых договоренностей. Президент Соединенных Штатов Дональд Трамп разговаривал с Владимиром Путиным накануне подписания меморандума и, по словам российского лидера [2], поддержал инициативу. При этом представитель Пентагона Джефф Дэвис отметил, что установление бесполетных зон никак не повлияет [1] на борьбу США и других членов коалиции против «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) с террористами, поскольку основные очаги борьбы располагаются довольно-таки далеко от зон деэскалации.
Какова же была реакции второго по значимости участника международной коалиции коалиции – Великобритании?
Со стороны официального Лондона реакция была довольно-таки скромной. Ни Даунинг-стрит, ни Форин Оффиc, ни парламент не затрагивали отдельно тему зон деэскалации. Единственным упоминанием о них стал телефонный разговор премьер-министра Великобритании Т.Мэй с президентом Турции Р.Т.Эрдоганом. В нем Т.Мэй приветствовала [3] «прогресс, достигнутый во время переговоров в Астане» и роль Турции в нем. Премьер также отдельно подчеркнула необходимость увязывания переговорных процессов в Астане с более широким политическим процессом [3], происходящим в Сирии, а именно – усилиям по передачи власти от президента Б.Асада демократическим силам.
Говоря о зонах деэскалации британская пресса проявляет определенную долю скепсиса. The Guardian приводит несколько аргументов в пользу того, что очередная попытка урегулирования вновь не увенчается успехом. Во-первых [4], ни сирийское правительство, ни оппозиция не подписали меморандум. Причиной для недовольства оппозиции, как уже упоминалось ранее, стало участие в договоренностях Ирана в качестве гаранта, тогда как Башар Асад высказался против участия ООН или других международных сил как миротворцев-наблюдателей за соблюдением перемирия. Кроме того, нельзя забывать про многочисленные террористические группы [4] (такие как, например, запрещенная в России «Джебхат ан-Нусра»), которые также категорически отказываются идти на примирение и, более того, предпримут все возможное, чтобы помешать любым достигнутым договоренностям. The Guardian также отмечает недостатки [4] и самого меморандума, обращая внимание на расплывчатость формулировок и отсутствие четких и ясных механизмом предотвращения конфликтов в 4-х зонах деэскалации (детали страны-гаранты планируют обговорить к началу июня). Кроме того, отмечает издание, введение бесполетных зон еще больше осложняет процесс урегулирования с учетом довольно-таки активных действий авиации над Сирией. The Guardian выражает сомнение в том, что запрет полетов над зонами деэскалации будет играть какую-то роль, если России, США или кому бы то ни было, потребуется нанести удар по ИГ.
The Telegraph [5] также приводит доводы против жизнеспособности проекта зон деэскалации отмечая высокую концентрацию террористических группировок в самих зонах или неподалеку (что дает практически 100% вероятность нарушения режима бесполетных зон), а также приводит слова [5] одного из делегатов оппозиции: «Мы против разделения Сирии. Мы не поддерживаем меморандум о зонах деэскалации и не будем его поддерживать до тех пор, пока Иран является его частью». Как видно из этой цитаты, оппозиция не только категорически не принимает сам формат нового перемирия, но и видит его как способ еще большего разделения Сирии.
В добавление ко всему выше сказанному, оба издания сообщают, что спустя всего два дня после подписания меморандума, режим прекращения огня был нарушен новыми столкновениями между правительственными войсками и вооруженной оппозицией ( по информации от источника в оппозиции). В то же время ВВС утверждает [6] обратное: уровень насилия в зонах деэскалации снизился после того, как договор вступил в силу.
Что же говорят эксперты? В настоящий момент они проявляют единодушие в пессимистичных оценках меморандума. Так, Кайл Ортон, аналитик по Ближнему Востоку в исследовательском центре «Общество Генри Джексона» выражает сомнение в том, что новые договоренности сработают, поскольку как и во всех предыдущих, в них есть «пробелы», которые сирийское правительство сможет использовать для укрепления своих позиций. «Главная проблема, — утверждает Ортон [5], — в том, что любая из этих зон может быть подвержена обстрелу под предлогом борьбы с террористами», поэтому шансы на успех этого проекта чрезвычайно малы.
Такую же точку зрения придерживается и эксперт по Ближнему Востоку Шариф Нашашиби [7] в своей статье для влиятельного британского онлайн ресурса The Middle East Eye. Ш.Нашашиби отмечает несколько проблем. Во-первых, считает он, четыре зоны деэскалации охватывают лишь мизерную часть Сирии, поэтому даже если в них (каким-то чудом) прекратятся военные действия, насилие на 90% территории страны все равно продолжится. Это неизбежно будет оказывать влияние и на ситуацию в этих зонах. Кроме того, большое количество участников конфликта также были исключены из договоренностей, поэтому «Исламское государство», «Аль-Каида» (запрещена в России), курды, оппозиция, вероятно, будут действовать как «спойлеры», пытаясь сорвать режим перемирия. В то же, время, эксперт также подтверждает мысль высказанную прессой – о том, что как участники меморандума, так и участники конфликта, будут продолжать наносить удары по зонам деэскалации под предлогом борьбы с терроризмом. Наконец, отмечает Ш.Нашашиби, меморандум о зонах деэскалации никак не связан с процессом политического урегулирования в Сирии (т.е. решением о судьбе Асада), и, следовательно, не решает одну из фундаментальных проблем сирийского конфликта, что, в основном, и ведет к новым волнам насилия.
Доктор Лина Хатиб, глава Программы по изучению Ближнего Востока и Северной Африке в Королевском институте международных отношений (Chatham House) также не видит у проекта [8] зон деэскалации будущего. Доктор Л.Хатиб особо подчеркивает разницу межу зонами безопасности (которые предполагают, что ни одна из сторон-участниц конфликта не будет осуществлять над ними контроль) и зонами деэскалации. Именно они и имеются в виду в меморандуме, утверждает исследователь, поскольку они позволят России и Ирану устанавливать на них собственные пункты контроля. По мнению, доктора Л.Хатиб установление зон деэскалации нужно не для прекращения огня, а для решения вопросов участников соглашения. Так, например, Иран сможет усилить свое влияние в Сирии, обеспечив проход в эти зоны лояльных ему шиитских боевых отрядов. Таким образом, подводит итог исследователь, зоны безопасности (или деэскалации) имеют много задач, но прекращение насилие не одна из них.
Таким образом, британская позиция прослеживается достаточно явно. Переговоры в Астане и зоны деэскалации видятся скорее как попытки России, Ирана и Б.Асада с одной стороны, и Турции и оппозиции – с другой вновь обеспечить себе преимущество для очередного раунда борьбы. По мнению Великобритании, до тех пор, пока не будет решен вопрос о политической судьбе Сирии, никакие дальнейшие шаги не будут иметь успеха в долгосрочной перспективе. 16 мая начинается очередной раунд переговоров в Женеве, который, возможно (хотя и маловероятно), принесет некоторый прогресс на этом направлении.