- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Ирано-таджикские отношения: проблемы и достижения

В нынешнем году отмечается четверть века установлению дипломатических отношений между Исламской Республикой Иран и государствами Центральной Азии, получившими национальную независимости в результате развала бывшего Советского Союза. В их числе – Республика Таджикистан, одной из первых наладившая диалог с Ираном, который  в 1992 г.  открыл свое посольство в Душанбе. С тех пор между двумя странами налажены максимально диверсифицированные связи, базирующиеся на взаимном стремлении друг к другу, обусловленном веками общей истории и культурно-цивилизационной близостью. Можно утверждать, что в Таджикистане и в годы  Советской власти не терялось ощущение своей связи с общеиранской историей и культурой.

Начало независимого развития Таджикистана, однако, совпало с гражданской войной. В ее годы зримо проявилась заинтересованность Ирана в скорейшем установлении мира и налаживании стабильности в этой центральноазиатской стране. Иран принял активное участие в начавшемся в конце 1996 г. переговорном процессе, который инициировал президент Э.Рахмон, чье правительство  несло серьезные потери и сталкивалось с ожесточенным противостоянием оппозиционных сил. ИРИ стала одним из гарантов мира в Таджикистане, поставив 27 июня 1997 г. свою подпись под Общим соглашением по установлению мира и национального согласия. В самом Таджикистане признают, что Тегеран сыграл важную роль в установлении мира в этой стране, называя Иран в качестве основной силы, которая способствовала примирению между противоборствующими сторонами.

Стратегия отношений между Ираном и Таджикистаном использовала с самого начала фактор культурно-исторической и цивилизационной близости как базовый. При этом в силу все большей прагматичности иранских подходов к реализации своих отношений со странами Центральной Азии,  со временем выявилась и стала определяющей тенденция логичного переноса приоритетов в сферу торгово-экономического сотрудничества. Что касается главных сфер сотрудничества, то это энергетика, транспорт, водоснабжение, дорожное строительство, промышленность, торговля и культура. Лидеры двух стран дают высокую оценку и уровню политического диалога. В числе главных обе страны считают проблемы терроризма и наркотрафика, совместно обсуждая идею выработки и реализации эффективной стратегии в этом направлении. Сообща обсуждаются вопросы установления прочного мира, стабильности и безопасности в Афганистане. При этом иранцы выражают озабоченность присутствием американских военных в Таджикистане, предостерегая руководство РТ от опасности «вовлечения в военно-политическую орбиту США». Заверения таджикистанских руководителей о том, что американское военное присутствие в этой стране объясняется задачами реализации международной антитеррористической кампании в Афганистане, вряд ли удовлетворяет иранскую сторону.

Это, впрочем, никак не отражается на реалиях сотрудничества. Его зримым проявлением является функционирование в настоящее время в Таджикистане почти 200 иранских компаний. В середине мая 2017 г. в столице Таджикистана городе Душанбе открылась иранская промышленная выставка, в которой принимают участие более 20 иранских компаний,  работающих в таких сферах как строительство, пищевая, фармацевтическая, обувная и ковроткацкая промышленность. За годы реализации ирано-таджикского диалога создана солидная договорно-правовая база двусторонних отношений, включающая в себя примерно 180 документов сотрудничества в политической, парламентской, военной, культурной, научно-технической, спортивной, экономической и торговой областях. Между двумя странами учрежден специальный надзорный комитет, который на регулярной основе информирует  глав государств о ходе реализации достигнутых договоренностей.

В числе важнейших объектов — ГЭС «Сангтудэ-2», мощностью 220 мВт, строительство которой было начато в феврале 2006 г. при частичном иранском финансировании. В сентябре 2011 года состоялась церемония открытия первой очереди ГЭС «Сангтудэ-2». По заявлению Посла ИРИ в Таджикистане Ходжатоллы Фагхани, ежегодный иранский экспорт  товаров и услуг в эту страну колеблется в пределах 200-300 миллионов долларов. Их номенклатура включает в себя стройматериалы и оборудование, ковры, фармацевтику,  продукты питания др. Важнейшим инфраструктурным  объектом сотрудничества является проект железной дороги, которая соединит Иран, Таджикистан, Туркменистан и Казахстан. Как сказал официальный представитель Иранских железных дорог Мир-Хасан Мусави, сейчас идут переговоры, они осуществляются в соответствии с недавним визитом президента Ирана Х. Роухани в страны Центральной Азии. Весь комплекс диалога двух стран координируется совместной Межправительственной Комиссией по торговому, экономическому, техническому и культурному сотрудничеству Республики Таджикистан и Исламской Республики Иран.

Интересно отметить, что Таджикистан – единственная страна центральноазиатского региона и всего СНГ, имеющая структурированные военные связи с Ираном. Отметим и тот факт, что установлены контакты таджикского военного ведомства с руководством Корпуса стражей исламской революции (КСИР) – самого исламизированного и фанатичного компонента  иранских вооруженных сил. КСИР, по заявлениям его руководства, «готов к сотрудничеству с Таджикистаном в области среднего, высшего и поствузовского военного, инженерно-технического и военно-медицинского образования, связи и электроники». С приходом к власти в Иране в 2005 г. консервативного президента М. Ахмадинежада военные контакты двух стран приобрели еще большую динамику, и с иранской стороны в них можно видеть «сильную заинтересованность». Как представляется, Иран стремился создать в Таджикистане плацдарм для того, чтобы «блокировать в значительной мере действия международных сил в Афганистане».

В отличие от диалога с другими странами постсоветского пространства, отношения между Ираном и Таджикистаном являются частью реализации идеи  формирования «Союза персоязычных государств», то есть Афганистана, Ирана и Таджикистана на базе этнокультурной близости народов трех стран. Таджикистан демонстрирует наибольшую заинтересованность в создании этого Союза. Его официальная идеология аргументирует близость трех «персоязычных» государств на базе общего наследия древней «арийской цивилизации», носители которой являлись общими предками именно иранцев, таджиков, большинства народностей Афганистана и других индоиранских групп. Все более входящие в моду в Таджикистане арийские идеологемы находят понимание в Тегеране, где идеология паниранизма ничуть не потеряла своего значения даже с приходом к власти в 1979 г. исламистов. Вероятно, стремление Душанбе к интеграции в рамках персоязычного Союза в определенной мере отражает его разочарование в процессах экономического объединения, проводимых в рамках СНГ. Еще один аргумент в пользу Союза – сближение с Ираном и Афганистаном может в какой-то мере  помочь Таджикистану не быть поглощенным «окружающим его тюркским морем». Кроме того, это минимизирует для Таджикистана ощущение аутсайдера на центральноазиатском геополитическом  и геоэкономическом  пространстве. На таком фоне сближение с Ираном предоставляет Таджикистану возможность заявить о себе как стране, являющейся  ближайшим партнером одного из значительных игроков мировой политики.  Для Ирана, несомненно, такое положение выглядит достаточно привлекательным, ибо он много лет находился в жесткой международной изоляции и каждая страна, заявляющая о нем как о стратегическом партнере, получает со стороны Тегерана все возможные знаки внимания. Одновременно, в лице Исламской республики Таджикистан приобрел экономически мощного партнера, потенциально способного сыграть роль солидного инвестиционного донора.

Несомненно, с иранским влиянием и помощью этой страны было связано расширение  в Таджикистане  сети исламских учебных заведений, различных курсов изучения основ ислама и Корана. Так, в сентября 2010 г. 487 таджикских женщин окончили специальный трехмесячный курс чтения Корана и изучения персидско-арабской графики при Культурном представительстве  Посольства  ИРИ в Душанбе. Большинство учащихся – 351 человек – занимались на курсах по чтению Корана, остальные  — 136 человек – занимались изучением графики.  На курсах работали преподаватели вузов из обеих стран.  Несомненно, это – активный канал проникновения иранской исламистской идеологии. Другим потенциальным каналом является влияние, оказываемое на таджикских студентов, приезжающих на обучение в иранских вузах. Для этого Иран предоставляет специальные целевые квоты. По данным МИДа Таджикистана, Министерство науки, исследований и технологий Исламской Республики Иран ежегодно выделяет гражданам Республики Таджикистан 250 учебных квот. Много таджикских юношей и девушек обучаются в Иране в обход квот, индивидуальным путем.  По данным таджикских правоохранительных органов, их основная часть выезжает в Иран по приглашению частных лиц, которые, зачастую, являются представителями радикальных исламистских организаций.  За годы учебы молодежь подвергалась  массовой идеологической обработке на базе «гремучей смеси из эсхатологических идей мировой исламской революции и иранского «арийства»». Видимо, этим объясняется  реализуемая в последние годы линия президента Э.Рахмона  на возвращение домой  детей, отправленных учиться в зарубежные медресе, главным образом – в Иране, где, как считают власти Душанбе, дети к тому же учатся не религиозным наукам, а терроризму и экстремизму. В целом, в Таджикистане, как нигде больше в странах Центральной Азии, сложилась своего рода проиранская  прослойка, основу которой составляют часть религиозных священнослужителей, представители национальной интеллигенции, в том числе — академических кругов, частично — чиновники, прошедшие обучение на различного рода семинарах и курсах в Иране. Они реально работают над тем, чтобы не допустить ослабления в Таджикистане иранских позиций.