Иран и Китай выступают за многополярную модель мироустройства, при которой существовало бы несколько центров силы, связанных между собой стратегическим партнерством. Таким каркасом политического и экономического (военно-технического) блока азиатских стран могла бы стать модель по оси Китай – Иран – Индия – Россия. В этом контексте Тегеран, видя в Китае крупную региональную и мировую державу, способную стать одним из лидеров третьего мира, тем самым обезопасив многие страны Азии от американских притязаний в любых областях, хотел бы иметь с Пекином как можно более высокий уровень согласованности политических позиций и решений.
Политическая составляющая китайско-иранского сотрудничества
После 11 сентября 2001 года – памятной даты нанесения точечных террористических ударов по символам американской военной и экономической мощи — зданиям Пентагона и Всемирного торгового центра, президент США Дж. Буш громко объявил в конгрессе об «оси зла» и провел эту ось от Ирака через Иран в Северную Корею.
Одновременно весьма тихо и ненавязчиво сподвижники президента стали доводить до интересующихся мысль о том, что главной глобальной силой, противостоящей лидерству США, уже стала совокупная мощь безбожного Китая. Понимать это, видимо, надо так, что Китай (в самоназвании «Срединное государство») исподволь выступает центром опоры, своего рода «ступицей» для «оси зла».
В апреле 2003 года один из концов «оси зла» — саддамовский Ирак — был наконец-то разбит «коалицией добра». Не завершив дела с ликвидацией «исчадий средневекового варварства», разбежавшихся в Сирию, Саудовскую Аравию и другие мусульманские прибежища, США тут же нацелились на другой конец «оси зла» — бряцающие ядерной угрозой Северную Корею и исламский Иран. Однако, если иракский конец «оси зла» упирался в окружающий его арабский мир, раздираемый трещинами противоречий, то, в частности, корейский конец упирается в монолитный Китай.
Хотелось бы обратить внимание на то, что в работе Мао Цзэдуна «Теория Председателя Мао Цзэдуна о делении мира на три части» суть этой руководящей и направляющей идеи кормчего состоит в том, что вместо библейского деления на два («кто не с нами, тот против нас») китайцы традиционно складывают связку трех сил: «мы сами, наши враги и наши союзники». В «наши союзники», как известно из политических заявлений и внешнеэкономической практики КНР, китайцы (мы сами) взяли Северную Корею, Ирак и Иран. То есть как раз те самые страны, которые США назначили в «ось зла». Таким образом, «нашим врагом» в связке трех сил китайцы по умолчанию назначили США. Кроме того, китайская победа над врагом состоит вовсе не в том, чтобы уничтожить противника физически. Для китайской победы достаточно, чтобы противник «потерял лицо»! Посрамление в глазах мировой общественности есть основание для манипулирования сознанием врага о значении и пользе Китая. Китай же по-китайски — это «Срединное государство», а США и НАТО, как, впрочем, и Россия с СНГ, — это раздираемые внутренними и внешними противоречиями «окраинные государства», вращающиеся вокруг центра.
Главная же цель «нас самих» (Китая) состоит в том, чтобы «наши враги» (США) экономически и финансово надорвались («потеряли лицо»); надорвались от напряжения перманентной борьбы с «нашими союзниками» (из назначенной «оси зла» и прочих); перенапряглись в военно-политической и экономической активности этой борьбы, позволяющей «нам самим» принимать и вбирать в себя энергию высвобождающихся капиталов, технологий, ресурсов.
Практика, как известно, — лучший критерий истины. В отношении Ирака и вообще всего арабского мира существует практика шести арабо-израильских войн второй половины ХХ века. Так вот практика всех этих войн показывает, что пять миллионов евреев Израиля с одинаковым успехом били пятьдесят миллионов окружающих их арабов, завершая разгром регулярных арабских армий в срок от шести дней до полутора месяцев. И нынешняя война американской армии с «силами зла» в арабском мире, будь то Сирия или Иран, без всяких долгих расчетов обречена на победу США. Именно поэтому администрация Дж. Буша и назначила себе в военные противники «террористические режимы» мусульманских стран арабского Востока.
В отношении середины «оси зла»- Ирана — у американцев практика иная. Персы не арабы. Беззаветная сердечная вера живого слова аятоллы для бесстрашия духа, неподкупности и твердости воли к победе – это не книжная догма рационального арабского ваххабизма, закладывающая в сознание импульс страха и соблазна.
Свежа в США и память о том, как при президенте Картере в Иране под напором исламской революции рухнул проамериканский режим Шаха Реза-Пехлеви. Как американцы осрамились тогда с военной операцией по «освобождению» своего посольства в Тегеране. Как потом провалилось ЦРУ в своих тайных связях с Ираном (дело «Иран – контрас»). Как безрезультатно закончилась спровоцированная США война Ирака с Ираном.
Как же в этой ситуации выглядит «путь победы» китайской политики у вождей партии и государства, теперь уже четвертого поколения правящей коммунистической династии (девизы царствования: Мао Цзэдун – «Освобождение и Возрождение»; Дэн Сяопин – «Модернизация и наращивание»; Цзян Цзэминь – «Стабилизация и выравнивание»; Ху Цзиньтао – «Величие и достоинство»)? А выглядит этот путь как создание обстоятельств для последовательной «потери лица» «наших врагов».
Широко известен инцидент, произошедший в апреле 2001 года с интернированным на китайском острове Хайнань патрульным американским самолетом электронной разведки ЕР-3 «Орион». Тогда американские летчики и специалисты радиоразведки продемонстрировали миру неспособность к подвигу (вместо того, чтобы сесть на воду и потом утопить самолет с секретами в море, экипаж произвел посадку на китайский аэродром). А китайские власти заставили мир прочувствовать «китайский фактор», выдавив из американцев своим «неделанием» официальные извинения (суть признание вины) и вернув за плату в миллион долларов самолет в разобранном виде.
Военно-техническая составляющая китайско-иранского сотрудничества
Китайское военно-политическое руководство старается использовать весь свой политический, экономический, научно-технический и военный потенциал для проникновения в страны Ближневосточного и Центрально-Азиатского регионов и закрепления в них, а также вытеснения из них своих потенциальных противников, прежде всего США, Израиля, Турции и Российской Федерации. Одно из важнейших мест в этих планах отводится Ирану, который, по мнению китайских аналитиков, является ключевой страной региона и в ближайшие годы может занять место регионального лидера. В свою очередь, Тегеран не только живо откликается на все китайские инициативы, но и сам активно способствует развитию двустороннего развития практически в любой области. В числе своих стратегических внешнеполитических партнеров Иран рассматривает Китайскую Народную Республику (КНР), привлекательную для иранцев прежде всего как важнейший политический компонент их азиатской политики, способный содействовать не только укреплению иранской экономики и обороноспособности, но и продвижению иранских интересов на международной арене.
По принципиальным вопросам международных отношений страны солидарны в необходимости укрепления роли ООН для поддержания международной безопасности и оказания содействия развивающимся странам. Подтверждают свою приверженность идее создания мира, свободного от ядерного, биологического и химического оружия, подчеркивают необходимость применения международного режима нераспространения оружия массового поражения (ОМП) в отношении всех стран при обеспечении, тем не менее, их законного права на использование атомной энергии в мирных целях под наблюдением соответствующих международных организаций.
Иранское руководство рассматривает Китай в качестве одного из ведущих партнеров по военному и военно-техническому сотрудничеству. Ход программ модернизации Иранских вооруженных сил позволяет сделать вывод о том, что достигнутый уровень развития технологий национального производства вооружения и военной техники не позволяет официальному Тегерану полностью отказаться от использования внешних программ создания современных видов вооружения. Принимая во внимание тот факт, что значительное количество военной техники, стоящей на вооружении национальных вооруженных сил, является китайской, и Тегеран стремится поддерживать ее в боеготовом состоянии за счет закупок боеприпасов и запасных частей, а также организации их производства внутри страны на основе китайских технологий, Иран перешел к активному сотрудничеству с Китайской Народной Республикой.
Объем поставок китайского оружия и военной техники в Иран за прошедшие 5-6 лет составил около 3,2 — 4,4 млрд долларов США. Особенностью ирано-китайского ВТС также является то, что Пекин не только поставляет готовые образцы оружия, но и передает Ирану ряд технологий, оказывает содействие в создании его военно-промышленного комплекса, способного выпускать тактические и оперативно-тактические ракеты, артиллерийские системы, боевые корабли и катера.
Значительным прорывом в области военно-технического сотрудничества стал визит председателя Китайской Народной Республики Цзянь Цземиня в Тегеран в апреле 2002 года. Наряду с широким спектром обсуждаемых вопросов был рассмотрен вопрос о планах поставок китайской военной техники и обслуживании поставленных из Китайской Народной Республики самолетов и вертолетов, ракетных катеров для иранских ВМС, а также лицензионное производство компонентов и узлов к ракетной технике, созданной на базе китайских баллистических ракет средней дальности.
Стороны также договорились возобновить замороженное в 1999 году сотрудничество в атомной энергетике (разработка урановых месторождений, ядерные исследования, подготовка иранских специалистов в китайских вузах). Поскольку одной из самых привлекательных для иранской стороны областей военно-технического сотрудничества с Китаем является атомная энергетика, Пекин рассматривается Тегераном как возможный поставщик соответствующих технологий. В частности, еще в сентябре 1989 года между КНР и ИРИ было подписано соглашение о сотрудничестве в области мирного использования атома, а в 1993 году оно было ратифицировано парламентом Ирана.
В начале 90-х гг. правительство Китая согласилось оказать содействие в завершении строительства АЭС «БУШЕР» путем предоставления технологий и рабочей силы, а также в строительстве новой АЭС мощностью 300 МВт на юго-западе Ирана. Соглашение о предоставлении Китаем необходимого оборудования было подписано в январе 1993 года в ходе поездки в Иран заместителя министра иностранных дел КНР Цзян Фучжана. В 1995 году был заключен контракт на сооружение под Исфаганом завода по обогащению урана.
Ирано-китайские договоренности в ядерной сфере вызвали резкую реакцию со стороны США. Пекину было сделано предупреждение о недопустимости подобного сотрудничества с Ираном, поскольку это якобы «увеличивает возможности Тегерана в развитии собственной программы создания ядерного оружия», и в 1999 году под давлением США ирано-китайское сотрудничество в сфере атомной энергетики было приостановлено. Но на этом правительство Соединенных Штатов Америки не остановилось, и в начале 2002 года Вашингтоном были введены санкции против трех китайских фирм, обвиненных в поставках в ИРИ веществ и материалов, которые могут быть использованы при производстве ОМУ.
В Соединенных Штатах опубликован список из девяти компаний и физических лиц, подвергнувшихся односторонним санкциям за сотрудничество с Ираном, якобы нарушающее так называемый Iran Nonproliferation Act. Санкции введены в действие с 27 декабря 2004 года и будут действовать в течение двух лет. В этот список включены следующие компании: Beijing Alite Technologies Company Limited (Китай); China Aero-Technology Import Export Corporation (CATIC) (Китай); China Great Wall Industry Corporation (Китай); China North Industry Corporation (NORINCO) (Китай); Q.C. Chen (Китай); Wha Cheong Tai Company Ltd (Китай); Zibo Chemet Equipment Corporation Ltd. (Китай).
Компании China Aero-Technology Import Export Corporation (CATIC, Китайская национальная компания по экспорту и импорту авиационной техники) и China North Industry Corporation (NORINCO, Китайская Северная индустриальная корпорация) относятся к числу наиболее крупных предприятий, занятых в военно-промышленном комплексе КНР и присутствующих в Иране.
По предварительным оценкам, в настоящее время в Иране активно работает свыше 1200 китайских компаний и фирм. Наиболее крупные из них:
Китайская национальная компания по экспорту и импорту электроники (CEIEC);
Китайская национальная компания по экспорту и импорту авиационной техники (САTIC);
Китайская Северная индустриальная корпорация (NORINKO);
Китайская судостроительная торговая компания (CSTC);
Китайская экспортно-импортная компания точного машиностроения (CPMIEC);
Китайская корпорация индустрии атомной энергетики(CNEIC);
Китайская компания «Новая эра» (CXSDC);
Компания с ограниченной ответственностью «Политехнолоджи».
К числу основных контрактов в области ВВТ, заключенных между Ираном и Китаем, можно отнести соглашения о поставке:
18 истребителей типа J-7М (F-7, аналог российского МиГ-21-2003);
100 ракет к противокорабельным комплексам «YJ-1 «, «YJ-2» корабельного и берегового базирования;
80 противокорабельных ракет (ПКР) С-802 класса «поверхность — поверхность», малой дальности, берегового или корабельного базирования, с жидко-реактивным двигателем. Указанный тип ПКР идет на замену устаревших комплексов YJ-1 и YJ-2;
9 военно-транспортных Y-12 (аналог советского военно-транспортного самолета Ан-12);
противокорабельных ракет С-801 и С-802;
артиллерийских орудий калибра 155 мм;
средних танков Т-59.
Помимо этого в первой половине марта 2004 года в Тегеране был подписан контракт между иранской частной фирмой Asia Tracing Со. и китайской компанией по импорту-экспорту вооружений Norinco на строительство первого в ИРИ предприятия по производству материнских печатных плат. Стоимость сделки составляет около 35 млн долларов США.
Завод будет располагаться на базе уже имеющихся мощностей организации электронной промышленности ИРИ в г. Ширазе. Завершение пусконаладочных работ планируется к концу 2005 года. К этому времени группа иранских специалистов пройдет соответствующий курс обучения на подобном предприятии в Китае. Предполагается, что продукция завода будет использоваться в первую очередь в интересах организации аэрокосмической промышленности министерства обороны и поддержки вооруженных сил Ирана для создания системы управления и наведения ракет, а также в процессе производства средств связи. Комплектующие и элементную базу планируется в основном закупать в Китае и странах Юго-Восточной Азии.
Предположительно, указанный ирано-китайский проект подтверждает намерения Тегерана получить доступ к современным технологиям, в первую очередь для использования в военной сфере. Его реализация заметно повысит возможности иранской оборонной промышленности.
2 декабря 2004 года завершился визит в Китай директора космического агентства Исламской Республики Иран Х. Шафти. В рамках визита прошли его переговоры с руководством национального космического агентства КНР, а также было организовано посещение иранской делегацией ряда объектов аэрокосмической инфраструктуры Китая. По итогам переговоров между аэрокосмическими ведомствами двух стран был подписан меморандум о взаимопонимании, предусматривающий развитие сотрудничества в области космических технологий и научных исследований. Помимо развития двусторонних связей в этой области, стороны подтвердили намерения продолжить сотрудничество в реализации совместных международных космических программ. В частности, в рамках деятельности комиссии ООН предусматривается участие обеих стран в проекте создания многоцелевого низкоорбитального спутника eskap, в результате осуществления которого Иран получает до 20% технических возможностей космического аппарата. Активизируя сотрудничество с КНР, иранцы намерены помимо технических задач решить наиболее актуальную сегодня в связи с действующими санкциями, проблему подготовки национальных кадров для аэрокосмической промышленности. В частности, предусматриваются установление деловых контактов с китайским техническим университетом (г. Вахан) и организация подготовки иранских специалистов в аэрокосмической области по вопросам картографии, топографии, геодезии, фотограмметрии и др.
Примечательно, что визит делегации космического агентства ИРИ в Китай проходил в период работы в Тегеране российской делегации над проектом совместного спутника связи «зохре». При этом, несмотря на официальные заявления иранцев об отсутствии намерений обострить конкуренцию на космическом рынке ИРИ, в беседах с российскими представителями сотрудники космического агентства Ирана подчеркивают, что в случае неподписания контракта с Россией они имеют реальные возможности по реализации подобных проектов совместно с другими странами, в том числе с КНР.
Таким образом, в настоящее время иранское руководство рассматривает Китай в качестве одного из основных партнеров в развитии национальных космических программ и получении передовых технологий. Обладая мощной научно-производственной базой в космической области, как считают иранцы, Пекин, как никто другой, в меньшей степени подвержен влиянию США, что позволяет Тегерану строить долгосрочные перспективы по развитию двустороннего сотрудничества в этой сфере. С учетом анализа довольно результативной деятельности Китая в Иране в различных областях нельзя исключать оперативной реализации достигнутых в ходе визита договоренностей, что напрямую затрагивает российские интересы на иранском космическом рынке.
Несмотря на отрицание официальным Пекином сотрудничества двух стран в области ракетных вооружений, имеются факты, подтверждающие проведение совместных работ по созданию ракетных комплексов, их адаптации для производимых в Иране образцов вооружений. В частности, в соответствии с контрактными обязательствами, в 2002 году на судоремонтных верфях в порту г. Бендер-Аббас находилась группа из восьми китайских специалистов с задачей адаптации ПКР С-802 на малые ракетные катера класса «MOUDJ» ВМС ИРИ. Данные катера созданы методом копирования китайского аналога проекта 021 HUANGFEN.
Малые ракетные катера собираются на судостроительном заводе в г. Чахбехаре, а вооружение устанавливается в Бендер-Аббасе силами и при содействии китайских специалистов. В планах иранского командования значится: поставить на вооружение частей ВМС КСИР ИРИ первую партию из трех катеров к концу марта 2003 года.
Кроме того, иранское командование проявляет заинтересованность к проводимым в КНР НИОКР по модернизации ПКР С-802. Так, Тегеран настойчиво добивается предоставления информации по вопросам усовершенствования точности С-802 за счет применения систем спутниковой навигации GPS, приборов управления закрылками и реактивными тягами, что могло бы увеличить дальность пуска крылатой ракеты до 400 км.
Начиная с 1997 года, Иран также проводит НИОКР по адаптации пусковых установок ракет на вертолеты морского базирования «SEE KING». Программа НИОКР получила собственное название «ФАДЖРЕДАРЬЯ» («Морской рассвет»). Согласно результатам, полученным в ходе практических стрельб ПКР С-802 на учениях ВМС ИРИ под наименованием «Вахдат-78» и «Вахдат-79», иранцы испытывают серьезные трудности с применением систем управления огнем на вертолетной технике.
К числу тактических и оперативно-тактических ракет, разработанных в Иране при участии китайских и северокорейских специалистов, относятся ракетные системы типа «Nazeat» класса «поверхность-поверхность». В настоящее время производственной группой «Шахид Хеммат» налажен серийный выпуск ракетных комплексов типа «Nazeat» -3, -4,-6,-10.
Состоящая на вооружении КСИР ВС ИРИ с 1996 года ОТР «Nazeat-10» (боеголовка 250 кг, дальность 163 км) была подвергнута иранскими ракетостроителями модификации. Так, в июле 2001 года иранцы совместно с КНР разработали новую систему наведения для «Nazeat-10». Модернизированная ракета получила собственное наименование — «FАТЕХ-110». Применив полученные технологии ввода данных по коррекции траектории полета боеголовки на конечном участке, ракета прошла начальный этап испытаний. В сентябре 2002 года прошел запуск ракеты «FATEX-110A», имеющей увеличенную дальность полета (до 250-300 км).
В ходе работ по программе модернизации «Scud» Тегеран проявляет заинтересованность к китайским технологиям твердотопливных ракет типа DF-11, DF-15. Основные цели, преследуемые иранцами в НИОКР по модернизации «Scud В» и «Scud С», заключаются в следующем:
— получение технологий производства твердотопливных ракетных двигателей;
— увеличение дальности пуска до 400 и 800 км соответственно;
— повышение мощности боеголовки до 500 и 320 кг соответственно;
— использование принципа отделения боеголовки на конечной траектории полета;
— доступ к разработкам Исследовательского института телеметрии (г. Пекин) по усовершенствованию управления ракеты DF-15 за счет интеграции бортового вычислительного комплекса с системой спутниковой навигации.
Несмотря на неоднократные опровержения МИДом КНР своего участия в иранских программах по ракетостроению, Тегерану удалось закупить в Китае специальное оборудование, применяемое в этой области. В частности, это касается рентгеновских приборов проверки качества сборки ракетных двигателей, высокоточных станков по производству элементов гиростабилизированных платформ (Промышленная группа точного машиностроения, г. Парчин), мобильных систем контроля телеметрии ракет, других компонентов и приборов.
Новым направлением военно-технического сотрудничества двух стран стало создание совместных предприятий. В частности, ирано-китайское СП «DOURSANJ» является официальным дилером компаний FOIF, BOIF, HICA, HUA, DADI, SIWEI (КНР). Сотрудничество осуществляется в области разработки и производства эхолотов, глубиномеров, систем компьютерного моделирования обстановки для летных и морских тренажеров, картографии, геодезии и фотограмметрии. Используя компанию «DOURSANJ» в качестве основного органа получения технологий, иранское руководство заключило при ее посредничестве ряд соглашений с Техническим университетом топографии и картографии — WNUSM (г. Вахан, КНР). Соглашениями предусматривается подготовка иранских национальных кадров в данном учебном заведении по различным направлениям и ученым степеням для последующей работы на объектах Ирана. Активность ирано-китайского сотрудничества в данной области во многом ограничена техническими возможностями компаний и фирм КНР по предоставлению современных технологий и материалов в топогеодезии. В этой связи иранцы все больше внимания обращают на развитие сотрудничества с государствами Европы.
Таким образом, Китай, обладая большим политическим влиянием в регионе, военно-промышленным потенциалом и значительными военно-экономическими возможностями, занимает одно из ведущих мест в планах иранского руководства. Анализ развития двусторонних связей в различных сферах свидетельствует о сохраняющейся тенденции роста и повышения основных показателей. Иранцы не исключают того, что в перспективе ирано-китайские отношения могут стать основой нового стратегического союза Китай – Иран – Индия – Россия.