Турецкая Республика является одним из важнейших торгово-экономических партнёров Российской Федерации. Более того, вопреки инциденту со сбитым российским самолётом 24 ноября 2015 года и последовавшим за ним кризисом в двусторонних отношениях, современная международная конъюнктура вокруг России и Турции, вкупе с близостью управленческих моделей двух стран, предопределяют на современном этапе возможности для их дальнейшего политического сближения.
Ставя перед собой задачу по более чем троекратному увеличению товарооборота (до 100 млрд долл.) с Турцией, руководством Российской Федерации должны приниматься во внимание, как минимум, следующие обстоятельства:
- В фундаменте современных экономических интересов России в Турции – крупные энергетические проекты, якорными из которых являются АЭС «Аккую» и газопровод «Турецкий поток». Реализация проектов идёт за счёт бюджетных средств Российской Федерации, что позволяет их оценивать, при самом благосклонном подходе, как инвестиционные проекты.
- Подавляющую долю российского экспорта в Турцию составляют природные ресурсы, включая природный газ, нефть и нефтепродукты и нефтехимию, металлы, каменный уголь, древесину и т.д., а также отдельные позиции сельскохозяйственной продукции, в частности, пшеницу.
- В Турции отсутствуют значимые в мировом масштабе запасы природных ископаемых, в т.ч. энергоносителей, что предопределяет отсутствие у крупных российских ресурсных корпораций стратегического интереса к работе в стране. Главный их интерес сфокусирован на транзитном потенциале Турции – как существующем, так и потенциальном, с учётом складывающейся непростой обстановки в регионе (ключевые точки политической напряженности — Ирак и Сирия).
- При этом Турецкая Республика как исторически, так и по факту не является привычным рынком сбыта для российских продукции и услуг. Признавая в целом надежность российских изделий (образ, сохранившийся со времен Советского Союза и нередко имеющий мало общего с нынешней ситуацией), турки характеризуют российские изделия прилагательным «hantal», что переводится как «грубый» или «громоздкий».
- Турецкий рынок, при наличии в широком спектре сегментов собственной сильной промышленности, является высококонкурентным не только для россиян, но и для американских, европейских и азиатских компаний. Даже невзирая на то, что Турция является членом Таможенного союза ЕС, декларирует свое «образцовое партнёрство» с США и стратегический разворот в сторону Юго-восточной Азии.
- В Турции – строгое законодательство о государственных закупках и опытные и вязкие переговорщики, как в компаниях государственного, так и частного сектора. При присуждении стратегических проектов (инфраструктура, нефтегаз, электроэнергетика и приватизация) решающее значение, помимо наилучшего соотношения цена-качество, играет централизованная политическая воля — президента Р.Т.Эрдогана.
Говоря о лоббизме своих интересов, российские компании, как государственные, так и частные, включая крупных игроков, нередко грешат весьма узкой, примитивной и, следует признать, устаревшей трактовкой данного понятия, понимая под ним поиск и заключение соглашения с агентами влияния, которые помимо сбора общедоступной информации о проекте, должны по их замыслу обеспечивать «инсайд» и эффективное влияние на центры принятия решений. Надо ли говорить, что в современных условиях рассчитывать на одного, даже «очень близкого» человека, с действиями на грани фола — верх наивности, не сказать глупости, и безответственности.
Ситуация осложняется тем, что зачастую компании предпочитают держать государство (профильные министерства и их представительства на местах в т.ч. посольства и торговые представительства) в неведении относительно своих планов, ставя о них в известность лишь постфактум или при возникновении различных критических ситуаций.
Диктуется это двумя обстоятельствами: тем духом самостоятельности, который воцарился в отечественном бизнесе после отмены существовавшей при СССР монополии на внешнюю торговлю, а также крахом ожиданий в отношении разного рода межправительственных договоренностей (скажем, протоколов заседаний комиссий по торгово-экономическому сотрудничеству и прочих «меморандумов о взаимопонимании»). Это происходит от непонимания того факта, что за редким исключением подобные бумаги служат лишь для «вброса» названия проекта и его проблематики в поле межгосударственной повестки, но сами по себе, без использования других инструментов, не приводят к достижению практического результата. Руководства стран-подписантов, и это применимо к Турецкой Республике, как правило, «принимают озабоченность к сведению», но предпочитают делегировать решение спорных вопросов хозяйствующим субъектам «в рамках действующего законодательства».
Непростительной и возможно наибольшей ошибкой российского государства и частного бизнеса является отсутствие привычки платить за информацию в смысле финансирования деятельности и исследований различных мозговых центров. Даже если подобные исследования и заказываются, то нередко размещаются они в соответствии с законодательством о госзакупках (т.е. тем структурам, которые входят в «пул», а не тем, которые наиболее информированы и находятся на земле), единоразовы (иными словами, не ведётся постоянный мониторинг ситуации), а также посвящены очень узкой проблематике – лишая заказчика возможностей периферического зрения и шанса увидеть новую, неожиданную возможность в массиве той информации, который считается ими «иррелевантной». Российский бизнес, в целом, характеризует чрезмерная заряженность на отдельно взятый проект, масштаб и прибыльность которого превышает некоторые, зачастую, максималистские ожидания, основанные на марже, которую удается себе продавить на внутрироссийском рынке.
Попытки выстроить комплексный подход к организации внешнеэкономической деятельности, который бы включал грамотную работу в стране со СМИ, с государственными и частными структурами, аналитическими центрами, гражданским сообществом и наиболее видными представителями элит, изучение широкого спектра вопросов, связанных со страной пребывания и проч., характеризуют по личным наблюдениям автора весьма немногих игроков. Все это осложняется нарастающим кадровым голодом в российском бизнесе и конкурсом на замещение ответственных должностей квалифицированными и опытными специалистами «0,1 землекопа» на место.
Возвращаясь к Турции, добавляя сюда привнесенные обстоятельства (в виде пп.1-6 выше) получается картина, что российские внешнеэкономические успехи в стране не могут не быть разовыми и наблюдаться лишь в тех случаях, когда задача достижения успеха поставлена на уровне высшего руководства страны и для её решения включается весь государственный аппарат. Что при отсутствии комплексного долговременного подхода также вызывает законные сомнения относительно возможности достижения наилучших условий заключаемой сделки в спешке и в угоду поступившей «разнарядке».
Поскольку даже это не применимо к 99,(9)% проектов, то без изменения подхода к своему продвижению за рубежом российский бизнес становится в массе своей попросту не marketable в условиях глобализации рынков, снижения числа потенциальных проектов и пропорционального повышения конкуренции за их получение.
Тем более, когда речь идет не о традиционных для России рынках (к которым можно, с известной степенью условности, отнести отдельные страны Латинской Америки, Индию, Вьетнам и некоторые прочие; и уже нельзя отнести потерянную Африку (к тому же неплатежеспособную) и Ближний Восток, (где с советских времен произошла серьёзная смена элит и, вообще, развитие событий напоминает раскручивающийся маховик), а о таких развитых странах как Турецкая Республика со своим несомненным рыночным «колоритом».
Подводя черту, уже привычным образом остается только выразить сомнения в достижимости поставленной цели по заметному увеличению российского экспорта в Турцию, невзирая на благоприятно складывающуюся политическую конъюнктуру. Турецкий экспорт в Россию – эта отдельная тема, но лишь заметим, что турки, лучше поднаторевшие в лоббизме, имеют шансы со своей частью задачи (товарооборот 100 млрд) справиться куда как лучше, чем их российские коллеги-экспортёры.