В мае-июне 2005 г. в Ливане прошли парламентские выборы, в результате которых большинство мест в палате депутатов получили политики, выступавшие под антисирийскими лозунгами. Мы неслучайно прибегаем к такому обозначению, так как, несмотря на всеобщий антисирийский подъем после гибели Р. Харири, нельзя однозначно охарактеризовать всех ливанских оппозиционеров как ярых противников «особых отношений» с САР.
Во-первых, можно назвать лишь незначительное количество принципиальных противников Дамаска. Это прежде всего христиане из объединения «Корнет Шехван», фалангисты А. Жмайеля, «Ливанские силы», известный журналист Дж. Туэйни. Казалось бы, серьезной силой, противостоящей сирийскому влиянию, можно считать маронитскую церковь и лично патриарха Н. Сфейра, однако высшее маронитское духовенство, несмотря на поддержку оппозиционных христианских объединений, проводит линию на диалог и согласование позиций со всеми, в том числе и с просирийскими силами.
Во-вторых, нельзя говорить о реальном антисирийском настрое политиков из движения «аль-Мустакбаль». Известно, что семейство Харири имеет тесные связи с Западом. Кроме того, сам Р. Харири, несмотря на постоянные попытки представить его как «героя, павшего в борьбе с Асадами», тесно сотрудничал с сирийцами и представлял большую ценность для Дамаска, где высоко ценили его международный авторитет.
Движение «аль-Мустакбаль» воспользовалось всплеском антисирийских настроений после убийства экс-премьера для того, чтобы заявить о себе и возглавить ливанскую оппозицию. Р. Харири в свое время не спешил этого делать, так как весьма настороженно относился к деятельности оппозиционеров и не стремился окончательно разрывать отношения с официальным ливанским руководством и Дамаском.
Зато в дальнейшем, особенно после выборов и формирования нового правительства, даже когда речь заходила об убийстве Р. Харири, никаких антисирийских лозунгов руководство движения не выдвигало. Наконец, учитывая декларируемый общеливанский характер движения, а также тонкости ливанской политики (например, проблема «Хизбаллы», дальнейшее развитие отношений с Дамаском), С. Харири и его союзники не могут более позиционировать себя как антисирийская сила.
В-третьих, традиционный противник сирийского влияния М. Аун, развязавший в 1989 г. войну против сирийцев и их союзников, пошел на союз с такими просирийскими силами, как «Сирийская национал-социальная партия», С. Франжье, О. Караме, в самом «сирийском» избирательном округе — на севере Ливана. Прибыв в Ливан в мае 2005 г., М. Аун мог присоединиться к антисирийскому «Бристольскому собранию», однако тогда генералу не удалось найти общий язык с объединенной оппозицией и его «Свободное патриотическое движение» выступало на выборах отдельно от «Бристольского собрания». В конечном итоге, это сильно спутало карты и внесло раскол в антисирийское движение в Ливане.
По результатам прошедших выборов М. Ауну удалось создать противовес основной массе оппозиционных объединений, однако его радикальная политическая программа(1) и нежелание идти на компромисс поставили генерала в положение аутсайдера и существенным образом повлияли на его президентские амбиции. Постепенно М. Аун начинает наводить мосты с сирийским руководством и, возможно, попытается заручиться поддержкой Дамаска, выступая как «оппозиция оппозиции».
Вообще, по оценке сирийских аналитиков, большинство членов нового парламента относятся к Сирии благоприятно или нейтрально. Кроме того, около 50 депутатов имеют особые политические, экономические или семейные связи с сирийцами. В целом, у САР существуют широкие возможности по индивидуальному воздействию на упомянутых выше парламентариев, однако на сегодняшний момент объективно нет такого политического деятеля, на которого мог бы опереться Дамаск и который мог бы действительно сплотить лояльных Сирии политиков. Как ни странно, но складывается впечатление, что на эту роль претендует никто иной, как бывший мятежный генерал М. Аун. Он действительно весьма популярен в христианской среде, однако приобрести вес в ливанской политике он сможет только в том случае, если установит союзнические отношения с кем-либо из ведущих политических игроков. Теперь его потенциальными союзниками могли бы стать только представители просирийского лагеря.
Прошедшие выборы помогли ливанским политикам «поделить» страну в условиях отсутствия непосредственной сирийской опеки. Более того, результаты голосования по отдельным избирательным округам отражают ставшее традиционным в послевоенные годы соотношение сил и распределение зон влияния партий и крупных кланов в Ливане.
В частности, на юге страны с конца 1980-х гг. безраздельно господствуют шиитские организации «Хизбалла» и «Амаль». Руководство «Партии Аллаха» официально заявило, что считает выборы в Южном Ливане «референдумом о необходимости сопротивления Израилю», а результаты голосования (с учетом большого отрыва от ближайших конкурентов) действительно указывают на популярность идеи сопротивления в ливанском обществе(2).
От друзских районов Горного Ливана в парламент в очередной раз прошли В. Джумблат и ряд его сторонников по ПСП. Одним из депутатов от округа Метн, несмотря на общую победу избирательного блока М. Ауна, стал представитель влиятельного маронитского клана П. Жмайель. От Бейрута и Сайды места в парламенте получили члены семейства Харири. По остальным избирательным округам можно привести еще целый ряд таких примеров.
Значительные изменения произошли на севере Ливана. Как показали выборы, там ослабли позиции традиционно просирийски настроенных кланов Франжье (марониты) и Караме (сунниты). На политической арене вновь появились «Ливанские силы» (вообще этот регион, особенно христианский город Бшарре, в настоящее время можно считать главной «базой» этой организации). Кроме того, на север впервые «проникли» союзники Харири. Движению «аль-Мустакбаль» удалось закрепиться в традиционной зоне сирийского влияния и не допустить в парламент потенциальных союзников Дамаска из этого региона.
В то же время, опираясь на итоги выборов, нельзя говорить о действительной популярности движения «аль-Мустакбаль» во главе с С. Харири. Скорее, речь идет о технически эффективной системе политических альянсов, а также о грамотной работе с электоратом. В некоторых районах (прежде всего на севере Ливана) традиционное клановое и партийное влияние уступило место действительным политическим (а возможно, и материальным) интересам избирателей. Так, за время прошедших выборов движение стало основным объектом жалоб в связи с подкупом избирателей. Косвенным подтверждением этого также может стать и незначительный отрыв депутатов блока по количеству полученных голосов от своих ближайших конкурентов(3). По оценкам ряда ливанских экспертов, прямой подкуп избирателей и другие меры воздействия на их выбор в наибольшей степени применялись во время выборов на севере Ливана, где проживает значительное количество бедного мусульманского населения, однако, в отличие от юга, здесь отсутствует единая объединяющая и поддерживающая политическая сила. В результате выборы превращаются для северян в дополнительный источник дохода, а политические итоги голосования их уже мало волнуют.
Тем не менее политический и мобилизационный потенциал движения «аль-Мустакбаль» несомненен. Следующим шагом С. Харири теперь должно стать превращение движения в полноценную политическую партию неконфессионального и общеливанского характера(4).
С другой стороны, стоит добавить, что факт распределения мест в парламенте отнюдь не свидетельствует о какой-либо стабилизации политико-идеологического противостояния в Ливане. Следует приять во внимания очевидную аморфность ряда избирательных блоков: это касается, например, движения «аль-Мустакбаль» и объединения «Корнет Шехван». Основными поводами для раскола могут послужить противоречия между сторонниками и противниками сотрудничества с действующим режимом в Ливане, с Дамаском, между умеренными и радикалами политиками. Камнем преткновения, несомненно, станут и президентские выборы. Не исключено, что в обозримой перспективе расстановка сил в парламенте может существенно измениться.
Еще более отчетливо реальный расклад сил в стране отражает состав нового кабинета министров во главе с Ф. Сениорой. Интерес вызывает факт получения министерского портфеля членом «Хизбаллы» М. Фнейшем. Он возглавил министерство энергетики и водоснабжения. Это одно из ключевых министерств, и его деятельность предполагает надежные связи с Сирией, важнейшим поставщиком электроэнергии и нефтепродуктов в Ливан. Пост министра иностранных дел получил шиит Ф. Салух. Он не является членом ни «Хизбаллы», ни «Амаль», однако считается их политическим союзником. Четыре министерских портфеля (третья по численности «фракция» в правительстве после движения «аль-Мустакбаль» и альянса «Хизбалла»-«Амаль») отошли к сторонникам президента Э. Лахуда. Организация «Ливанские силы», так же как и «Хизбалла», является новичком в правительстве, однако в отличие от «Партии Аллаха» она получила лишь второстепенный пост — министра туризма(5).
Во время консультаций о формировании правительства говорилось о возможности вхождения в него генерала М. Ауна. Однако, на наш взгляд, реализация этого замысла изначально была проблематична, так как достаточно радикальная политическая программа М. Ауна, кроме прочего, предполагает кардинальный пересмотр такого важного аспекта политики Ливана, как отношения с Сирией(6), что в корне противоречило бы программе правительства Ф. Синиоры и сразу же могло спровоцировать правительственный кризис.
Расклад сил в правительстве говорит об отсутствии у ведущей политической коалиции — «Бристольского собрания» — намерения и возможностей (стоит учесть, что объединенная оппозиция так и не получила желаемых 2/3 мест в парламенте) отстранить от власти союзников Дамаска (Э. Лахуда, спикера парламента Н. Берри и др.) и принципиально изменить отношения с САР. Кроме того, это еще раз подтверждает политическую слабость как недавно возникших («Корнет Шехван», «Свободное патриотическое движение»), так и традиционных («Ливанские силы», «Исправительное движение Катаиб») антисирийских организаций и политиков. Им удалось проникнуть непосредственно в руководство страной, однако почти 15-летний период политической пассивности даже сейчас делает их аутсайдерами в ливанской политике, чьи основные игроки (Харири и их команда, Джумблат и его ПСП, «Хизбалла», «Амаль», а также нынешний президент Э. Лахуд и его окружение) делили власть в период сирийского господства.
Новый состав кабинета был одобрен как внутри страны, так и внешними «покровителями» Ливана. Однако пока сложно сделать вывод об эффективности действующего правительства и перспективах его дальнейшей деятельности. Основные трудности, с которыми может столкнуться правительство, вероятнее всего будут связаны именно с его неоднородным составом, а также с необходимостью «воевать на два фронта»: продолжать следовать линии на сотрудничество с международным сообществом и при этом не потерять доверие внутри Ливана.
Много вопросов вызывает также неопределенное положение Э. Лахуда. Оппозиция уже неоднократно призывала к смещению президента, однако ему удавалось сохранить власть после событий «кедровой революции». Вероятнее всего, окончательно этот вопрос будет решен после обнародования результатов расследования гибели Р. Харири, и если Э. Лахуду удастся сохранить после этого пост, то в обозримой перспективе его положению вряд ли что-либо будет угрожать.
По мнению ряда ливанских экспертов, президенту Э. Лахуду удастся удержаться на своем посту даже после завершения расследования Д. Мехлиса. Опираясь на поддержку депутатов из парламентских блоков М. Ауна, а также «Хизбаллы» и «Амаль», Э. Лахуд считает, что доклад международной комиссии не может иметь юридическую силу, чтобы обязать его уйти в отставку до завершения срока его полномочий(7).
Кроме того, согласно политическим традициям Ливана, после переговоров и консультаций в кулуарах к моменту голосования в парламенте(8) обычно остается не более двух кандидатов. Такая практика существенно упрощает процедуру избрания, а также делает более стабильной передачу властных полномочий новому президенту. Очевидно, что в настоящее время оперативно решить проблему выбора более или менее приемлемых для всех заинтересованных сторон кандидатов невозможно, а следовательно, вряд ли можно ожидать, что оппозиция будет предпринимать практические шаги по смещению действующего президента. История Ливана знает кризисы, связанные с противоречиями вокруг президентских выборов, и сложно представить, что оппозиция пойдет на такой риск только для того, чтобы убрать Э. Лахуда.
Тем временем ливанский президент без каких-либо негативных последствий для себя принял участие в открытии 60-й сессии ГА ООН (при этом сирийский лидер Б. Асад, опасаясь государственного переворота, так и не решился покинуть страну). В доверительной обстановке Э. Лахуд обсудил с К. Ананом ситуацию вокруг Ливана и фактически продемонстрировал международную легитимность своего режима(9).
Наконец, в руках у президента и наиболее близких ему политиков (мы намеренно избегаем термина «союзников») потенциально есть инструмент для провоцирования еще больших противоречий в стане оппозиции, а следовательно, выигрыша дополнительного времени: у Э. Лахуда и альянса «Хизбалла»-«Амаль» — девять портфелей в правительстве. По ст. 69 Конституции, в случае отставки 1/3 министров из состава правительства (всего 24 человека), кабинет в полном составе уходит в отставку. А в современных условиях сформировать очередной кабинет будет еще сложнее, чем первое правительство Ф. Синиоры.
1. The Free Patriotic Movement Political Program May 2005. – с официального сайта «Свободного патриотического движения» www.tayyar.org
2. Elections 2005 Lists and Candidates // Lebanon wire.
3. Elections 2005 Lists and Candidates // Lebanon wire.
4. The Daily Star, 11.08.05.
5. Lebanon wire, 19.07.05.
6. The Free Patriotic Movement Political Program, May 2005. – с официального сайта «Свободного патриотического движения» www.tayyar.org
7. ан-Нахар, 20.09.05
8. По ст. 49 Конституции Ливанской республики президент избирается палатой депутатов (парламентом).
9. ас-Сафир, 21.09.05.