18 октября Чрезвычайный и Полномочный посол Турецкой Республики в Российской Федерации Хусейн Дириоз провёл встречу с журналистами в пресс-центре «Парламентской газеты» (статья, посвящённая мероприятию опубликована на сайте газеты 19 октября, ссылка: https://www.pnp.ru/top/site/rossiya-i-turciya-postepenno-preodolevayut-posledstviya-razryva.html [1]).
Хотелось бы обратить внимание на такое немаловажное обстоятельство встречи, как организацию перевода турецкого посла. Как известно, синхронный перевод с турецкого на русский и многие прочие, включая европейские, языки – либо невозможен вовсе, либо, при определенной подготовительной работе, все равно остаётся крайне затруднительным.
В этой связи, наиболее часто используется последовательный перевод и здесь очень многое зависит от навыков переводчика по восприятию исходной фразы на турецком языке целиком, фиксации всех без исключения ключевых моментов и слов, и в переводе на русский язык наиболее близким образом. Разумеется, немало определяется и скоординированностью интервьюируемого с переводчиком с тем, чтобы докладчик, выстраивая предложения оптимальной длины и беря регулярные паузы, давал переводчику возможность ничего не упуская выполнять свою работу.
При в целом достойном уровне перевода, к сожалению, следует констатировать, что обеспечить 100%-й перевод слов турецкого посла переводчику удавалось не всегда. В отдельных моментах перевод делался исходя не из «доскональной буквы», а лишь «духа» оригинала. Какие-то фразы оказались из перевода даже полностью выпавшим.
В качестве одного из характерных примеров, интересующиеся, знающие турецкий язык, могут посмотреть ролик https://www.youtube.com/watch?time_continue=1097&v=wNVKANwD1qY [2] на 17:35 минуте), когда речь зашла о том, как дела обстоят с безопасностью в стране, и из перевода ответа Х.Дириоза выпали фразы про несомненное наличие «рисков в Турции, как в любой другой стране», и начало фразы про то, «что предпринимает Турция в туристической сфере для обеспечения безопасности», а остался лишь итог: «В Турции проблем с безопасностью нет, мы уделяем вопросу безопасности самое пристальное внимание».
Можно, конечно, справедливо возразить, что это всё – несущественные нюансы, не меняющие общего смысла выступления, но иногда они могут оказываться определяющими для смысла и эмоциональной окраски фразы, как в случае «российско-турецких отношений», которые переводчиками-турками нередко переводятся как «русско-турецкие отношения», создавая у слушателей-россиян вполне понятное восприятие, когда сознание лишь только услышав про «русско-турецкие…» уже мысленно подставляет слово «войны».
Ещё один небольшой пример «трудностей турецко-русского перевода» из жизни: недавно изданная Администрацией президента Турции на русском языке брошюра, озаглавленная «15 июля 2016 Попытка военного переворота и победа народа», содержит перевод слова «şehit» как не существующий в русском языке «шехид», очевидно, имея в виду «шахид». При этом полный заголовок раздела со списком и фотографиями турок, трагически погибших в ночь с 15 на 16 июля, на русском языке называется «Погибшие за родину шехиды 15 июля».
Надо ли говорить о том, что для россиян, не знающих турецкий язык, где слово «şehit» означает героически погибших за свои веру или убеждения, слово «шахид» несёт однозначно негативную окраску, подразумевая террориста-смертника и современного исламиста-камикадзе, обмотанного одноименным поясом со взрывчаткой («пояс шахида»). Таким образом, совершенно меняется восприятие от прочтения важного раздела брошюры, призванной разъяснить читателям-россиянам официальную позицию Турции в отношении событий попытки военного переворота с 15 на 16 июля. Цель вызвать читательскую эмпатию среди россиян не достигается всего лишь из-за одного небрежно переведенного слова.
И в заключение самое, пожалуй, главное уже для российской стороны. Как было сказано, интервью турецким послом было дано на площадке «Парламентской газеты», что подчеркивает важность межпарламентского диалога между двумя странами, в особенности после встречи на полях Ассамблеи межпарламентского союза в Санкт-Петербурге между главой Великого национального собрания (Меджлиса) Турции И.Кахрамана и председателями Совета Федерации В.Матвиенко и Государственной Думы В.Володиным. И здесь хотелось бы прокомментировать особенности взаимодействия между российскими и турецкими парламентскими фракциями. Сложно не заметить того обстоятельства, что российские, правящая и оппозиционные партии, тяготеют, в первую очередь, к развитию отношений с правящей Партией справедливости и развития под лидерством президента страны Р.Т.Эрдогана. Выводя за скобки прокурдскую Партию демократии народов, которая фактически стала изгоем турецкого Меджлиса, оставляется без должного внимания Народно-республиканская партия К.Кылычдарогу – как главное оппозиционное движение Турецкой Республики, имеющее хороший охват как среди турецкого населения (на уровне не менее 25%), так и, в особенности, среди деловых кругов и крупного бизнеса.
Такая манера российских правящих и оппозиционных кругов делать упор на общение с «главным в доме» создает в многоплановых российско-турецких отношениях определенный вакуум и, в перспективе, может обойтись достаточно дорого. Хотя бы с той точки зрения, что нынешние турецкие республиканцы являются в массе своей проамерикански или же проевропейски настроенными при том, что будучи партией основателя и первого президента Турецкой Республики М.К.Ататюрка не могут не иметь «духовных скреп» с Россией. Россия же, фактически не строя с ними регулярного диалога по межпарламентской линии, в первую очередь, через свои «равные по статусу» оппозиционные движения, получается сама отказывается от донесения своей позиции по ключевым вопросам международной и двусторонней повестки в глазах важной части турецкого общества. Хотелось бы надеяться на то, что это досадное упущение в самое ближайшее время будет российской стороной исправляться.