Как и предполагалось, сделанное 20 октября текущего года главой МИД АНДР Абделькадером Мессахелем заявление о том, что, осуществляя инвестиции в африканские страны, тем самым Марокко «отмывает средства, полученные от продажи гашиша», вызвали ответную жесткую реакцию, характер которой заставил и алжирских, и марокканских наблюдателей заговорить о переходе отношений стран в состояние «холодной войны».
Ответ Рабата не заставил себя долго ждать: буквально на следующий день «для консультаций» был отозван посол Марокко из Алжира и вызван «на ковер» глава алжирской дипломатической миссии в марокканской столице, где ему вручил небывало резкую ноту сам глава внешнеполитического ведомства королевства.
В ней, в частности, высказывания, сделанные А.Мессахелем на алжирском деловом форуме, были охарактеризованы как «опасные», «безответственные», «детские» и «бездоказательные», вызвавшие «беспрецедентное обострение в двусторонних отношениях».
Согласно оценке марокканского МИДа, «Эти утверждения ложные и не могут оправдать или скрыть реальные неудачи в решении экономических, политических и социальных проблем этой страны (Алжира – авт.)».
Особого внимания в заявленной ноте заслуживает следующий фрагмент, носящий явно оскорбительный по отношению к АНДР характер: «Алжирский представитель пытается уменьшить наши заслуги в деле выполнения обязательств перед Африкой, утверждая о «нечистоте» наших финансовых ресурсов, но почему-то не объясняет, почему Алжир с его «чистыми» нефтедолларами не смог добиться здесь успеха».
Кроме того, как заявил в связи с вспыхнувшим дипломатическим скандалом марокканский МИД, «Эти инвестиции – четкое отражение нашей веры в свою страну и братские народы Африки, это инвестиции в общее будущее ради общего блага».
Вопрос – было ли заявление А.Мессахеля его личной инициативой, что представляется сомнительным, учитывая тот факт, что члены алжирского правительства подчиняются жесткой иерархии и фактически лишены самостоятельности в выражении реакции, способной настолько ухудшить ситуацию, или же глава МИД АНДР действовал «по заданию» с целью провокации.
В любом случае, несмотря на то, что пока алжирский МИД не стал продолжать «дипломатическую» войну, воздерживаясь от дальнейших комментариев относительно реакции марокканской стороны, вероятно, чтобы не усугублять ситуацию, так как отношения между двумя странами обострились до предела, чего не было уже много лет.
Разумеется, в последнее время практика взаимного отзыва своих и «вызова на ковер» послов является традиционной в отношениях двух стран. Например, только за последний год таких случаев можно вспомнить как минимум два.
В частности, в апреле в МИД Алжира был вызван посол Королевства Марокко Лахсен Абдельхалек, которому было выражено «категорическое неприятие» необоснованных обвинений со стороны Марокко за депортацию граждан Сирии с территории Марокко обратно в Алжир.
Через месяц после этого Абделькадер Мессахель вызвал нового посла Марокко, чтобы выразить ему «решительный протест» Алжира после «вызывающих действий» со стороны членов марокканской делегации в отношении дипломатов АНДР на Форуме комитета ООН по деколонизации, проходившего в Сент-Винсент и Гренадины, с 16 по 18 мая 2017 года.
Однако тогда стороны не затрагивали столь чувствительных моментов, как это произошло сейчас.
Отметим, что алжирские газеты уже давно пишут о том, что «секрет марокканских экономических успехов тесно связан с тем, что королевство прочно заняло нишу в сфере легких наркотиков», но столь резких заявлений, да еще из уст одного из самых видных представителей алжирского правительства, еще не было.
И связано это с обострившейся конкуренцией между Марокко и Алжиром уже не только на региональном, магрибинском уровне, а уже и на уровне африканском.
И в этом поединке АНДР, несмотря на свои былые успехи в деле урегулирования отношений между Эритреей и Эфиопией и других конфликтов, начинает уступать королевству.
Использование финансов позволяет ему начать выход из политической «изоляции» в рамках Африки, в которой оно оказалось во многом из-за западносахарского вопроса и нежелания, несмотря на усиливающийся нажим международного сообщества, проводить в Западной Сахаре деколонизацию.
Этот процесс виден уже невооруженным глазом, учитывая заметное улучшение отношений Рабата не только с отдельными африканскими странами, но и Африканским союзом в целом.
На этом фоне алжирское военно-политическое влияние, не подкрепленное в финансово-экономическом плане, уже не является столь существенным. Во всяком случае, несмотря на яростное сопротивление со стороны Алжира, ему не удается сохранять изоляцию своего марокканского конкурента, проявляющего гораздо большую гибкость в отношениях с другими государствами.
Пока же по «неофициальным» каналам – газетам, финансируемым властями, распространяются вбросы относительно «непропорциональности» реакции властей королевства, а также о все большем недовольстве в отношении Марокко, проявляемом со стороны руководства ООН, ЕС, европейских и африканских стран, якобы столкнувшихся с «валом марокканского гашиша».
Также алжирские источники склонны усматривать в такой реакции Марокко неудачи последнего, «в частности, на заседании Исполнительного комитета Африканского союза, состоявшейся в Гвинее, где Рабат не смог добиться исключения вопроса о Западной Сахаре на саммите АС-ЕС, который должен состояться в ближайшее время в Кот-д’Ивуаре».
Кроме того, они же указывают, что марокканская сторона в последние месяцы и недели сама искала возможности «сцепиться» с АНДР, указав на то, что якобы начиная с сентября дипломатические представители Рабата свыше 40 раз устраивали провокации в отношении алжирских коллег, на которые те не ответили.
В свою очередь, марокканские источники также связывают нынешнее обострение с Западной Сахарой, указывая на то, что АНДР целенаправленно работает на подрыв там власти Марокко, а также указывают на то, что будто бы алжирские власти сознательно перенаправляют поток беженцев из Ливии и Сирии на территорию королевства.
В ответ на эти выпады алжирская сторона указывает на высказывания бывшего министра и генерального секретаря марокканской партии «Истикляль» Хамида Шаба, требовавшего «возвращения» Алжиром районов Тиндуфа и Бешара.
Как бы там ни было, по общим данным, Марокко стал первым африканским государством по инвестициям в страны «Черного континента», заняв пятое место в числе международных инвесторов, тогда как Алжир даже близко не подходит к таким показателям, и, по разным данным, не входит даже в топ-20 главных инвесторов.
А это уже отражает другие данные – по информации МВФ, Марокко по темпам роста на 2017 год далеко опережает все страны Магриба, включая Алжир.
И пока западносахарский вопрос остается, пожалуй, единственным слабым местом Марокко в его отношениях с АНДР.
Но, как представляется, даже при самом худшем раскладе, если международному сообществу при активном участии Алжира и ЕС удастся заставить Рабат уйти из Западной Сахары, это явно неспособно привести АНДР к стратегической победе над Марокко в их региональной конкуренции.
Гораздо большее значение здесь, как представляется, будет иметь общая подготовка сторон к продолжающемуся кризису. Судя по всему, большую готовность в этом отношении демонстрирует Марокко, власти которого, в отличие от Алжира, сконцентрировались не на политике, а на решении куда более острых экономическо-финансовых вызовов.