Период относительного спокойствия в двусторонних отношениях между Пекином и Нью-Дели, который установился после формального урегулирования приграничного конфликта месячной давности, закончился. Напомним, что тогда поводом для наращивания сторонами своих военных контингентов на плато Доклам стало намерение Пекина построить в спорной приграничной зоне стратегическую автотрассу. Напряжение несколько спало после отказа китайцев этот проект сейчас реализовывать, но теперь возник новый повод для обострения. 30 октября Пекин через представителя МИД Хуа Шунянг вновь подтвердил, что Китай не готов включать главу пропакистанской военизированной группы «Джейш аль-Мухаммед» Масуда Азхара в список «международных террористов» пока, этот вопрос не обсужден на Совете Безопасности ООН 2 ноября. Представитель МИД КНР констатировала «недостаток консенсуса» по этому вопросу в качестве объяснения такого шага. Несмотря на то, что такой шаг не ведет к прямой конфронтации Пекина с Нью-Дели, но тем не менее четко сигнализирует о ориентации Китая в нынешнем региональном пасьянсе. Сложно сказать, как китайская сторона будет официально отстаивать свою позицию собственно в рамках дискуссий в самом Совете Безопасности ООН, но даже если Пекин по данному вопросу предпочтет воздержаться и не будет накладывать вето на возможное решение о внесении М.аль-Азхара в «черные списки», то это безусловно четко сигнализирует о нынешней тенденции в региональной политике Китая, который настроен на укрепление дальнейшего альянса с Пакистаном. Отметим также, что на последнем по времени саммите стран БРИКС в начале октября с.г. Пекин, казалось, был согласен на внесение пропакистанских организаций «Лашкар е-Тайеба» и «Джейш аль-Мухаммед» в списки «террористических организаций», что дало повод ряду экспертов говорить о том, что китайская сторона постепенно трансформирует свою позицию по этому вопросу. В этой связи более оправданной версией является та, которая говорит о том, что Пекин своей примирительной позицией на саммите БРИКС преследовал цель прежде всего несколько успокоить региональное напряжение перед знаковым для нынешнего китайского руководства съездом КПК. Теперь позиция Пекина на направлении всяческого укрепление союза с Исламабадом станет более артикулированной. При этом стало известно, что Китай по ряду дипломатических и политических контактов с пакистанской стороной сразу же после саммита БРИКС направил в Исламабад довольно осмысленные сигналы о то, что прежняя политика Пекина по «признанию жертвенной роли Пакистана в борьбе с международным терроризмом не поменялась». Если перевести это на русский язык, то это означает, что Пекин не собирается менять свою позицию по поддержке Исламабада на внешнем треке, и прежде всего на индийском и афганском направлении. Более того, сразу же после исторического съезда КПК, который можно считать фиксацией победы сторонников Си Цзиньпина, по дипломатическом каналам пакистанской стороне было подтвержден тезис о том, что «региональный альянс с Исламабадом является для Пекина принципиальным». Ряд экспертов при этом убеждены, что рамки такого регионального союза будут только укрепляться и расширяться.
В данном случае речь идет не только о доведении до ума глобальных логистических проектов из промышленных районов Китая до пакистанских морских портов, но и прежде всего коллективное противодействие нынешней стратегии США, которые делает упор в реализации своих планов по Афганистану и вообще в регионе Юго-Восточной Азии на укрепления партнерства с Нью-Дели. И в том числе и прежде всего в Афганистане, где Индия должна не только реализовать свыше сотни инфраструктурных проектов, но и принять участие в тренинге афганских силовиков и поставках определенных типов вооружения. И тот факт, что Нью-Дели отказался направлять свои воинские контингенты в Афганистан, как на том сначала настаивали американцы, кардинально в этой ситуации ничего не меняет. Основным моментом здесь является общее неприятие Вашингтоном и Кабулом полнокровного участия Исламабада в формате внутриафганского урегулирования. И заседание в октябре некой новой переговорной группы в составе США, Афганистана, КНР и Пакистана в Омане ничего кардинально в такой политике американцев не поменяло. В этой связи вышеперечисленные террористические группы в общем находятся в плотной опеке пакистанских военных и являются наиболее активным инструментов силового и дестабилизирующего воздействия на индийские цели. В этой связи отметим, что нынешняя политика Исламабада предусматривает некое перемирие в опорных точках основного противостояния с Нью-Дели именно по периметру индийско-пакистанской зарницы, и особенно в спорных штате Джамму и Кашмир. И дело в данном случае не в излишнем миролюбии Исламабада. Ему пока элементарно не хватает военных ресурсов для активных действий сразу на двух направлениях: афганском и собственно условно индийском. На границе с Афганистаном и в «зоне племен» пакистанские военные сейчас ведут по меньшей мере две крупные военные операции по ликвидации враждебных им проафганских групп талибов, сепаратистов-белуджей, и т.п. Одновременно идет техническое укрепление границы с Афганистаном на предмет создания максимальных барьеров по инфильтрации на территорию Пакистана враждебных террористический групп. Переброска на индийскую границу дополнительных сил с средств сейчас для Исламабада проблематично, что и было признано на ряде последних заседаний Генштаба пакистанской армии. Активизация же какой-либо террористической активности в приграничных с Индией проблемных районах однозначно потребует концентрации там дополнительных армейских подразделений. Но это тактическое перемирие, и безусловно пропакистанские экстремистские группы остаются пока в глубоком резерве. И Пекин в данном случае безусловно будет всячески поддерживать своего партнера в лице Исламабада на этом направлении. Можно говорить в данном случае о «двойных стандартах», но Пекин и Исламабад действуют ровно в рамках стратегии и тактики самих Вашингтона и Нью-Дели, которые не стесняются использовать в своих целях различного рода радикальные группы.