18 декабря Белый дом опубликовал новую стратегию национальной безопасности. В данном документе Россия, Китай, Иран и КНДР были названы угрозами для Соединённых Штатов. В стратегии Д.Трампа говорится о том, что соперничество «великих держав» возвращается. В документе отмечается, что США сегодня противостоят двум «ревизионистским» государствам — России и Китаю, которые хотят поменять статус-кво в ущерб американским интересам. Кроме того, в тексте отмечается, что Россия и Китай наращивают военные возможности, чтобы бросить вызов возможностям США «свободно действовать в зонах, имеющих в мирное время серьезное коммерческое значение». КНР, говорится в документе, «строит наиболее боеспособную и финансово обеспеченную армию мира после нашей». Однако, несмотря на то что Китай и Россия упоминаются в доктрине вместе с Ираном и КНДР как вызовы для США, об обеих странах говорится все же более «уважительно»: «Китай и Россия хотят, чтобы мир изменился в сторону, которая прямо противоположена американским ценностям и интересам». По словам министра обороны США, новая стратегия национальной безопасности страны позволит государству «ответить на вызовы в сфере безопасности». Благодаря мощи вооружённых сил страны американские дипломаты всегда будут выступать «с позиции силы» (что вообще не гарантирует успеха в конечном счете на Востоке — прим.). Об этом говорится в заявлении министра обороны США Джеймса Мэттиса, которое он сделал по случаю объявления новой стратегии национальной безопасности страны. Глава Пентагона назвал стратегию «чёткой и всеобъемлющей». Мэттис уточнил, что она позволит государству «ответить на вызовы в сфере безопасности». Что мешало это делать Пентагону до опубликования этой стратегии, непонятно. Из всего сказанного выделим то, что имеет отношение собственно к региональным проблемам Ближнего Востока.
Первое и очень принципиальное. Не согласимся с пресс-секретарем Кремля Д.Песковым, который охарактеризовал стратегию США «как нежелание отказаться от монополярной системы мира». По нашей оценке, она как раз фиксирует этот момент со всей очевидностью и четко называет уже официально альтернативные от США силовые центры этого мира. По крайней мере, Россия и КНР полагаются в ней уже не как «региональные», а как «мировые» центры силы.
Второе. Безусловно, что на признание этого факта оказал недавние успехи России в рамках ее действий в Сирии, что перевело ее автоматически в разряд держав, которые самым серьезным и кардинальным образом влияют на развитие ситуации в ближневосточном регионе. И не только там, но и еще на Среднем Востоке, если мы имеем ввиду Афганистан. Опубликование такой доктрины четко фиксирует тот факт, что американцам приходится учитывать позицию России по этим вопросам и соотносить свою политику с этой позицией. Вольно или невольно. Собственно это четко обозначил тот же самый Мэттис, который заявил следующее: «Я надеюсь, что Россия хочет сотрудничать по вопросу Афганистана. Больше мне нечего добавить. Но я надеюсь на это. Это положительный момент».
Третье. США сделали кардинальную ошибку в рамках разработки своей новой стратегии. Они нарушили основной принцип «разделяй и властвуй», который провозгласил в американской внешней политике госсекретарь времен президента Р.Никсона Г.Киссинджер. Одним из основных постулатов этой политики было «разделение» России и КНР. В данном случае американцы смешивают всех своих недругов в один «флакон», что автоматически заставляет их только укреплять свой альянс на внешнеполитическом треке. Это, кстати, ответ тем российским политологам, которые взахлеб стали говорить после подписания США ряда меморандумов о намерениях в газовой сфере с КНР о трещине в альянсе между Пекином и Москвой. А также о том, что «политика Трампа в отношении спорных островов в Южно-Китайском море нравится Пекину». Но нас в данном случае прежде всего интересует только то, что альянс Пекина, Москвы, Тегерана и Исламабада на афганском направлении имеет все шансы не только на сохранение, но и на усиление.
Четвертое. Антииранские тезисы новой доктрины безусловно подталкивают Тегеран в еще более тесные объятия Москвы. Прежде всего, как к главному противовесу США в регионе. В этой связи отметим, как «талантливо» нынешняя администрация Д.Трампа загубила «на корню» все попытки его предшественника в лице Б.Обамы путем реализации сделки по ИЯП воссоздать стратегическую систему баланса между шиитами и суннитами в регионе Ближнего Востока. При этом США при Д.Трампе пытались создать новую ось лояльной себе региональной силы в лице АРЕ-КСА-Израиля, что опять же же было нейтрализовано в значительной степени собственно самой американской администрацией в рамках решения о переносе американского посольства из Тель-Авива в Иерусалим.
В этой связи возникает закономерный вопрос: каковы дальнейшие действия Москвы после опубликования данной американской стратегии? Да собственно никаких новых и принципиальных шагов именно на ближневосточном направлении нынешняя позиция Вашингтона не стимулирует. Как мы уже показали выше, Белый дом уже сделал все максимально возможное для того, чтобы сделать реализацию своей политики в этом регионе максимально сложной для себя, и комфортной для Москвы. В той же Сирии США загнали себя в локальные рамки воздействия на ситуацию. Имеем ввиду при этом ставку исключительно на сирийских курдов с робкими попытками создать среди суннитов восточнее Евфрата лояльные себе отряды, которые должны поддержать создаваемые американцами органы местного самоуправления. Если проще, то идет пока попытка создать альтернативу курдскому присутствию. Но это автоматически портит отношения американцев с местными курдами при отсутствии ясной альтернативы в рамках формирования новой составляющей своей «опоры на земле». Особенно с учетом того, что в создаваемых милициях высок процент присутствия бывших сторонников «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). И влиять на этот процесс нарастающего обострения отношений по линии курды-сунниты американцы могут очень слабо. И это не говоря уже о кризисе в отношениях с Анкарой, которую помимо опоры США на курдов, серьезно тревожит их попытки завоевать симпатии сирийских суннитов. Пока изменить крайне неприятную для себя ситуацию на севере Сирии США не могут. Улучшение на одном участке автоматически вызывает ухудшение на другом. В этой ситуации Россия имеет резерв времени не только для зачистки от «непримиримых» Центральной и Южной Сирии, но и для реализации программы локальных перемирий восточнее Евфрата. Кроме того, КСА и США умудрились фактически заблокировать женевский формат переговоров, что автоматически выводит на первый план альтернативные форматы в виде переговоров в Астане и Конгресса сирийского национального диалога.
В Афганистане Москве еще комфортнее, если не считать безуспешных попыток американцев вытеснить Россию с оружейного рынка. Американцы тупо изолировали Пакистан-КНР от процесса внутриафганского урегулирования, что породило неведомый до сего времени альянс в лице указанных стран, Ирана и России. В этой ситуации Москва может спокойно наблюдать как американские военные «с позиции силы» пытаются решить проблему титульного пуштунского населения. Это отнимет у них много сил и средств с очень скромным итогом, а заодно практически исключит любые формы вооруженной исламистской экспансии в центральноатский регион. Так что ничего, кроме позитива, мы в новой стратегии США не наблюдаем.