Задержано 898 бандитов и их пособников, изъято большое количество оружия, уничтожены 48 подпольных лабораторий по изготовлению бомб. Об этом на заседании Национального антитеррористического комитета (НАК) и Федерального оперативного штаба заявил Директор ФСБ России Александр Бортников. Руководитель подвел итоги служебной деятельности ведомства за текущий год. «Ликвидировано 129 вооруженных экстремистов, среди которых оказалось 22 главаря бандитского подполья. Один из них оказался главарем «Вилаята Кавказ». Полностью уничтожено руководящее звено террористов в Кабардино-Балкарии. В Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге и Нижнем Новгороде правоохранительными органами и силовыми структурами на стадии подготовки были пресечены 42 попытки совершения терактов на объектах транспорта и в местах массового пребывания людей. Их планировали выходцы из ближнего зарубежья», — заявил Бортников. Не беремся судить в этой связи о точности численности нейтрализованных боевиков. Очень возможно, что в 90 процентах случаях эти операции проходят «мимо» СМИ. Если мы посмотрим на соответствующие публикации в прессе, то вряд ли наберем искомую цифру в 129 боевиков за год. При этом ликвидировано террористов собственно на общевойсковую роту, а арестовано вообще под тысячу человек. Но вообще к такой статистике надо относится очень аккуратно и разбираться предметно с каждым отдельным случаем. Поскольку часто в разряд «ваххаббитов» попадают просто уголовники с исламским антуражем или происходит дублирование результатов различных территориальных органов. Но нас в данном случае больше волнует общий высокий уровень террористической угрозы со стороны так называемого «центральноазиатского террора». Согласно приведенной статистике — это за год 42 попытки и один точно совершенный теракт в Санкт-Петербургском метро. Другими словами, полностью подтверждается тенденция на резкую активацию этого сегмента. Причем ранее, еще в начале массовой трудовой миграции уроженцев республик Центральной Азии, некоторые аналитики в системе правоохранительных органов России предупреждали о гипотетической возможности их участия в исламистском терроре, что с учетом дислокации этой категории граждан по крупным городам, в несколько раз опаснее по последствиям, нежели чем «кавказский» террор. Но тогда на эту теоретическую опасность мало кто обращал внимание в силу того, что основная масса мигрантов сознательно абстрагировалась от политики. Среди них действовали сторонники центральноазиатского аналога глобального движения «Братьев-мусульман» в лице «Хизб ут-Тахрир», но они в основном помимо внутренней пропаганды среди соотечественников ничем более враждебным в рамках угроз российской национальной безопасности себя не проявляли. Все изменилось за последние год-полтора, и вновь подчеркнем, что это явилось прямым последствием запрещения официальным Душанбе Партии исламской возрождения Таджикистана (ПИВТ). Тем самым была сломана система кланового баланса в системе исполнительной власти Таджикистана, о чем «обиженные» кланы сообщают Москве путем организации терактов. Пусть и под эгидой «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России), что в данном случае является простой вывеской. Вот именно оттуда «растут корни» нынешней активизации «центральноазиатского террора», которая по мере набирания опыта начнет не только конкурировать с более жесткой формой «кавказского» террора, но и даже превзойдет его по масштабам в среднесрочной перспективе.
Глава ФСБ России Александр Бортников на заседании Совета руководителей органов безопасности и специальных служб государств (СОРБ) — участников СНГ 19 декабря с.г. предупредил о смене тактики террористов в сторону «автономного джихада». «Претерпевает изменения и тактика проведения террористических атак. Главари международных террористических организаций ориентируют своих сторонников на осуществление так называемого автономного джихада», — сказал Бортников. Он подчеркнул, что «целями бандитов, как правило, становятся гражданские лица, сотрудники правоохранительных органов, объекты городской и социальной инфраструктуры». Рискнем внести уточнения. Вообще-то атака объектов социальной инфраструктуры, гражданского персонала и мирного населения принято именовать «террором против мягких целей». И такие атаки плавно выходят на первый план просто в силу наибольшей незащищенности таких целей по сравнению с военными. Ну и одновременно достигается эффект наибольшего гражданского и общественного резонанса. «Автономный террор» — это несколько иное. Он подразумевает инициативный террор потенциальных сторонников без централизованного руководства, заказа, финансирования и координации. То есть грубо — сторонник джихадизма в любой точке мира сам выбирает цель и средства ее поражения. Роль идеологических органов той или иной террористической группировки в данном случае сводится исключительно к определению общего горизонта целей (шииты, христиане или западные цели), и в ряде случаев — выбору средствам теракта. Это в основном касается призывов к т.н. «кухонному» (с использование холодного оружия) или «автомобильному террору». В частности, все атаки в этом и прошлом году в Европе и США с использованием автомобилей вытекали из соответствующего призыва в журнале ИГ «Дабик». Такая автономная тактика действий используется террористами уже давно, и начала исповедовать такую тактику, которая минимизирует вероятность провала на стадии приготовления и финансовые издержки, еще «Аль-Каида» (запрещена в России) во времена Усамы бен Ладена. Ровно то же самое фактически с самого начала своего возникновения исповедовало и ИГ. По крайней мере, каких-то внятных данных о связях Мосула или Ракки с терактами в той же Европе до сих пор не имеется. Так что ничего нового в такой тактике нет.
По словам А.Бортникова, боевики ведут перегруппировку сил и направляют их за пределы Ближнего Востока. «Основным центром сосредоточения бандитов становится Афганистан, где уже имеются позиции так называемого «Исламского государства» (запрещено в РФ), и откуда боевики имеют возможность просачиваться на территорию стран СНГ», — сказал Бортников. Опять же усомнимся в этом. Такие массовые переброски именно сторонников ИГ в Афганистан могут осуществляться только при финансировании какого-либо зарубежного спонсора. Прежде всего в случае ИГ — это Катар, которому это сейчас не нужно. Он и так там владеет серьезной боевой базой, которую сейчас для простоты именуют «афганским ИГ». Рискнем в этой связи предположить, что сторонники ИГ, которые сейчас спокойно дислоцируются в сельских суннитских районах в Ираке и Сирии никуда собственно не двинутся. Ровно по той причине, что именно эти две страны, а не Афганистан, остаются основным сосредоточением конкурирующих интересов основных региональных игроков в лице КСА, Турции-Катара, и Ирана в рамках глобального суннитско-шиитского противостояния и внутрисуннитской конкуренции.