Празднование годовщины независимости Катара 3 сентября, по оценкам ряда экспертов, четко определил начало официального оформления нынешней господствующей тенденции во внешней и внутренней политике Дохи, которая характеризуется прежде всего всяческим акцентированием катарского национализма. Начало официальной кампании по усилению и позиционированию этой тенденции как раз было приурочено с празднованию дня независимости. Вообще празднование национального праздника независимости для катарских властей всегда являлось прежде всего четкой иллюстрацией господствующего в тот или иной момент тренда вешней политики. Так было в сентябре 2016 года, когда в рамках панарабской солидарности (читай: аравийской) Доха отменила празднование в связи с падением Восточного Алеппо. Это очень знаменательный факт, о котором у нас говорили мало, но который четко показывал общий эффект этого события и его последствия для дальнейшего развития обстановки на сирийском направлении. Сейчас, спустя шесть месяцев после объявления «арабской четверкой» (КСА, АРЕ, ОАЭ, Бахрейн) бойкота Катару, все шаги катарского руководства демонстрируют стремление Дохи позиционировать себя «как независимую от стран ССАПГЗ страну». Причем не просто страну, а системообразующего государства региона, как минимум. В декабре катарцы за счет ряда информационных мероприятий четко акцентировали внимание общественности на той роли, которую Катар играл в прошлом, когда боролся против не сколько против Османской империи и британцев, а прежде всего — против доминирования Бахрейна в регионе. В этой связи особенно выделялся в упоминаниях к полугодичной годовщине начала блокады 1878 год, когда Катар вышел из-под орбиты влияния Бахрейна. В этой связи все официальные публикации были в основном заострены на роли эмира Катара шейха Джасема бен Мухаммеда Аль Тани и его роли в борьбе с бахрейнским и эмиратовским доминированием на Аравийском полуострове. Особенно с учетом победы катарцев на флотом Бахрейна в 1860 году, которая собственно и открыла Британской империи ворота на Аравийский полуостров. При этом сам вопрос избавления от британской колонизации искусственно был отодвинут на второй план, а на первое место выдвигался тезис борьбы за независимость прежде всего со своим арабскими соседями. Основной лозунг нынешнего момента в этой связи выглядит так: «Обещание процветания и славы». Другим словами, в Катаре активно оформляется и стимулируется тема «национальной самоидентичности» с обязательным дистанцированием от других членов ССАПГЗ, в лице прежде всего ОАЭ и КСА. С учетом непростых отношений между эмиратовцами и катарцами в рамках предыдущей истории, когда Катар не без труда, но все-таки перестал быть одним из семи эмиратов и стал самостоятельным государством в 1971 году, эта тема сейчас приобретает особый смысл. Вторым важным элементом, который начался как раз в прошлом сентябре, и продолжился по нарастающей до сих пор, стало более акцентированное упоминание нынешнего эмира шейха Тамима бен Хамида Аль Тани и его историческая связь и преемственность с основателем независимого курса страны в рамках борьбы с зависимостью от арабских соседей в лице упомянутого шейха Джасема. Портреты двух этих лидеров стали появляться вместе не только на традиционных плакатах или растяжках, но и на майках, кружках, и даже на дне бассейнов в отелях.
Безусловно, что основой таких изменений стала блокада, хотя по большому счету, начиная с ливийских событий (и вообще истории с возникновением «арабской весны»), стремление Дохи позиционировать себя как самостоятельную и влиятельную силу в арабском мире было заметно очень отчетливо. Мы бы вообще отнесли формирование этого тренда к еще более раннему периоду времен войны в Ираке и вторжения туда американцев. Именно на этом фоне возник основной пропагандистский рупор Дохи в лице «Аль-Джазиры», что и надо полагать первой осязаемой заявкой в борьбе за региональное лидерство. Проект создания «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) как универсального инструмента распространения своего влияния в рамках соперничества в мусульманском мире с аналогичными механизмами тех же саудовцев была кульминацией этой конкуренции. Экономика Катара безусловно адаптировалась за эти полгода к продовольственной блокаде со стороны «арабской четверки». В этой связи еще раз обратим внимание на неадекватность оценок своего собственного экономического и военного потенциала со стороны этой «четверки» и предательской роли Вашингтона в этой связи. Именно в силу последнего обстоятельства собственно сама идея блокады провалилась, даже толком и не оформившись. Последние по времени события на Синае нам в общем-то четко демонстрируют, что Катар от своей претензии на лидерство не отказался, а еще больше акцентировал на этой теме свои усилия. В том числе, и через размещение на своей территории турецких войск, а также завязывания торговых отношений с Ираном. На военном параде именно в декабре общественности были продемонстрированы и баллистические ракеты китайского производства SY-400. Это обстоятельство является очень четким сигналом американским партнерам с целью предупреждения их от возможного отхода от политики нейтралитета в рамках нынешнего межарабского кризиса. Причем проявление этих ракет стало для американцев полной неожиданностью, поскольку все переговоры о поставках с китайцами проходили в условиях строжайшей секретности. Доха активно начала реализовывать инвестиционные проекты с Москвой, что безусловно также является сигналом тем же американцам. Другими словами, США и странам ССАПГЗ четко дают понять, что в мире помимо них есть иные центры силы. И этот момент безусловно также является прямым следствием роли Москвы в Сирии. Как бы к этой теме и не относились в Дохе. Для последней сейчас более важным и основополагающим аспектом является как раз реальное возникновения многополярного мира, что безуспешно стараются заретушировать некоторые российские «политологи».