На фоне того, как в России неспешно ведётся подготовка к президентским выборам марта 2018 года, не торопясь говорится о выдвижении кандидатов на пост №1 в стране (включая и кандидата №1), вразвалку начинают работать предвыборные штабы, вдвойне бросается в глаза аналогичная ситуация в Турции. Хотя, где март 2018 года и где ноябрь 2019 когда в Турецкой Республике состоятся президентские и парламентские выборы в единый день голосования.
Понятно, что шила в турецком мешке никто утаить и не пытается – Реджеп Тайип Эрдоган, разумеется, будет баллотироваться на выборах 2019 года. Однако, уже сейчас, почти за два года до выборов (!), властями начинают делаться заявления и прощупываться альянсы (подробнее об этом чуть ниже), что вызывает целый ряд законных вопросов.
Главный из которых: означает ли ранний старт президентско-парламентской кампании, что от выборов, при определённых условиях, можно ожидать больших сюрпризов, чем, допустим, в российском случае? С другой стороны, возможна ли на практике ситуация, когда будут объявлены досрочные выборы?
От второго из этих вопросов турецкая власть отнекивается со всей возможной решительностью. Вот и накануне спикер правительства и помощник премьер-министра Бекир Боздаг опроверг циркулирующие слухи, назвав их полностью беспочвенными и подчеркнул, что в период правления Партии справедливости и развития (ПСР) выборы проходят строго в предусмотренный конституцией промежуток времени. Впрочем, как показала практика парламентской кампании 2015 года, когда возникает насущная необходимость, то можно найти законный способ отменить результаты прошедших выборов и назначить новые.
Так почему же оппозиция так настойчива в своих подозрениях в отношении намерений действующей власти?
Представляется, что они имеют под собой определённую логическую почву, с учётом, прежде всего, экономической ситуации в стране. Намного важнее, чем те цифры, которые публикует Турецкое статистическое агентство (TÜİK), свидетельствующие о бурном росте турецкой экономики, темпами сопоставимыми «с китайскими и индийскими», — это атмосфера негативных экономических ожиданий, царящая в широких слоях турецкого общества.
Заметим, власть ПСР, как любят опрометчиво, ради красного словца, говорить многие оппозиционеры, держится отнюдь не на полномасштабном режиме чрезвычайного положения (РЧП), введенном чуть более года назад, а на «брачном договоре» между ПСР и турецкой бизнес-элитой, вне зависимости от её политических воззрений.
Лояльность светского бизнеса и закрывание им глаз на некоторые аспекты внутренней политики ПСР (в части роста роли ислама в жизни страны и ужесточения вертикали власти вплоть до перехода к президентской республике), производится, грубо, но честно говоря, в обмен на обещанные стабильность в стране и экономический рост. При этом внешняя политика Турции должна быть, по идее, впряжена в телегу экономических интересов, а не наоборот.
Кроме того, ПСР пользовались активной поддержкой различных правых движений страны, одним из которых было движение Фетхуллаха Гюлена.
На протяжении 15 лет подобный подход себя оправдывал, ведя Р.Т.Эрдогана и Партию справедливости и развития от победы к победе. Важнейшей из которых стало успешное для них голосование 16 апреля 2016 года по пакету конституционных поправок, меняющих в стране конституционный строй – на президентскую республику. Тот факт, что голосование буквально прошло по грани (52% против 48%) результата не отменяет, однако, не может не наводить на мысли относительно перспектив.
ПСР же после голосования решила не объявлять новых выборов, а объявить переходный период, немедленно введя в силу лишь важнейшие из поправок. Но, заметим, тогда ещё не произошло попытки военного переворота со всеми вытекающими последствиями в плане расшатывания внутриполитической ситуации в стране и негативного влияния на экономику, и так начавшую демонстрировать признаки стагнации и страдающую от турецкой вовлеченности в события «арабской весны» в самых разных точках региона.
Иными словами, перед властью в полный рост встает вопрос относительно того, каким будет новый общественный договор в ноябре 2019 года? Ведь одно дело провести пакет конституционных поправок, а другое дело – воспользоваться ими в полной мере на практике, в очередной раз придя ко власти в не слишком простой для страны ситуации. Сценарий ранних выборов, который по сути означает полностью непредсказуемое для власти развитие ситуации, — это крайний случай.
Пока же Р.Т.Эрдоган и ПСР идут по накатанному пути, пытаясь выжать из показавшего в прошлом свою эффективность альянса с националистами максимум возможного. В плане президентских выборов, ПНД уже взяли на себя обязательство поддержать кандидатуру действующего президента страны, не выдвигая никого из своих рядов. Но самые большие опасения должны вызывать не президентские (где у Р.Т.Эрдогана в первом туре должно быть, как минимум, 50%+ голосов), а парламентские выборы. Возьмем на себя смелость утверждать, что период однопартийных правительств в Турции при нынешнем раскладе, с ростом усталости от одной партии, находится на своём излете, а формирование правящей коалиции – лишь вопрос времени. Отсюда и широко растиражированная 10 января в турецкой прессе фотография рукопожатия между Р.Т.Эрдоганом и лидером ПНД Д.Бахчели. И с учётом того, как долго и вязко приходится договариваться в Турции сторонам между собой, начало переговоров о коалиции может оказаться не таким уж ранним, чтобы как раз успеть к ноябрю 2019 года.