На практике это приводило к тому, что режим не мог полностью контролировать ситуацию на территории возращенных районов, которые постепенно превращались в полунезависимые зоны влияния отдельных отрядов и их командиров, которым Б.Асад ранее делегировал часть своих полномочий в военных вопросах.
В результате эти районы постепенно превращались в зоны коррупции и безраздельного влияния «военных баронов». Характерным примером могут служить Национальные демократические силы (НДС), созданные по инициативе Ирана и его непосредственной поддержке. Зачастую НДС сталкивались с подразделениями САА в борьбе за влияние в том или ином районе страны. Взаимные обвинения в коррупции и неэффективном управлении освобожденными районами сыпались с обеих сторон.
Так в апреле 2015 года в районе Аз-Захра (Хомс) произошло столкновение между САА и НДС, после обвинений последних в коррупции, похищении мирных жителей и других преступлениях. Подобные инциденты повторялись неоднократно в течение 2016-2017 годов. Так, в декабре 2016 года в Дейр эз-Зоре произошли столкновения между НДС и рядом шиитских милиций за госпиталь, который находился под контролем правительственных войск. Наряду с этим, в этот период были отмечены стычки НДС с отрядами ливанской «Хизбаллы» в районе Каламун.
Любопытно, что притеснение гражданского населения со стороны НДС и других милицейских образований были зафиксированы в районах с большинством алавитского населения, таких как Баньяс, Рас аль-Набаа и части Алеппо. Это вело к расколу единства в алавитской общине, утраты доверия к Б.Асаду и его окружению, росту в общине противников режима и, даже, появлению вооруженной оппозиции типа «Алавийюн аль-Ахрар». Подобная практика отношений указанных отрядов с местным населением в районах с преимущественно суннитским населением серьезно осложняла процесс замирения суннитских отрядов сопротивления и наоборот вела к росту влияния среди них радикальных элементов.
За указанный период, эти милицейские формирования смогли приобрести ряд политических преференций, укрепиться экономически в условиях хаоса войны. Поэтому вряд ли стоило ожидать, что они будут стремиться к достижению мира, а в случае его достижения легко сдадут свои позиции и добровольно объявят о самороспуске. Данные обстоятельства могут лишь осложнить процессы политического и экономического восстановления Сирии, стабилизации ситуации в стране в послевоенный период.
Скорее наоборот, наличие подобных милицейских формирований служит постоянным катализатором напряженности в отношениях между Россией и Ираном. Россия стремилась вернуть под полный контроль союзного ей правительства Б.Асада всю территорию страны. Однако в силу слабости САА, Россия была вынуждена концентрировать усилия на проведении войсковых операций по линии Дамаск-Хомс-Алеппо в западных районах Сирии. Это происходило за счет того, что остальная часть территории продолжала оставаться под контролем повстанцев. И сегодня Россия вынуждена отстаивать свои завоевания в северно-восточных районах страны, прежде всего, в Дейр эз-Зоре в острой борьбе с США за удержание контроля над нефтяными полями в этом стратегически важном районе.
Выдвинутая Россией идея создания зон деэскалации, принесла определенные позитивные результаты, прежде всего, с политической точки зрения, но не смогла решить вопрос освобождения этих районов от повстанцев. Об этом могут свидетельствовать ряд последних по времени эпизодов сирийской войны. Нападение на российскую авиабазу «Хмеймим», возобновление ожесточенных боев в пригородах Дамаска (Восточная Гута, Хараста, Ярмук), усиление и объединение наиболее радикальных сил повстанцев («Ахрар аш-Шам, «Нуреддин аз-Зенги» и др.) в районах Идлиба. Фактическое установление в ближайшее время турецкого контроля на рядом ключевых районов Алеппо и Идлиба не даст возможности российской авиации наносить удары по террористам. Встает закономерный вопрос: для кого российские военные брали Алеппо?
В конечном итоге, перед российским руководством встал вопрос о том, сколь долго необходимо оставаться в Сирии для того, чтобы Б.Асад и его армия смогли укрепиться в освобожденных при помощи России районах. Подобное положение нередко заставляет Россию идти на поспешные и не всегда оправданные (с нашей точки зрения – А.В.) уступки Турции и Ирану. Это объясняется стремлением Москвы заручиться их поддержкой в обеспечении политических успехов в ходе инициированных Москвой мирных конференций, а также попытаться образовать единый фронт противодействия экспансионистским устремлениям США и их союзников по коалиции в этой арабской стране. При этом, Москва теряет часть своих союзников в Сирии (курды) и как бы забывается тот факт, что и у Турции, и у Ирана есть в Сирии свои собственные отличные от России интересы. И эти регионалы совсем не обязательно будут тщательно бдить и сохранять российские позиции в Сирии. Тем более, как нам представляется, они легко «расстанутся» с Б.Асадом, как только добьются поставленных целей, что поставит Россию в весьма сложное положение с учетом того, что сохранение основных российских приобретений в Сирии гарантировано лично действующим президентом и его властным окружением, которое неизбежно уйдет в небытие.
С этой точки зрения, чтобы избежать подобного сценария развития событий, Россия стремилась перестроить и вдохнуть новую жизнь в основные институты сирийского государства, прежде всего армию и спецслужбы. В случае успеха, это могло бы способствовать решению задачи возвращения всей сирийской территории под контроль сирийского правительства и обеспечения прочного контроля со стороны центра, который оказывал бы определяющее влияние в периферийных районах. Пытаясь осуществить поставленную задачу, Россия стремилась всячески снизить роль инонациональных и местных милицейских формирований, которые зачастую исходили не столько из общесирийских национальных интересов, сколько преследовали свои конфессиональные и этнические цели.
Осенью 2015 года Россия оказала давление на режим, побудив его создать 4-й корпус, куда должны были войти милиции и различные отряды, действовавшие в районе Латакии. Однако полностью решить поставленную задачу не удалось, и не все отряды согласились войти в этот корпус, который непосредственно подчинялся центральному сирийскому военному командованию. В конце 2016 года Россия объявила о создании 5-го корпуса, куда должны были войти НДС (созданные при поддержке ИРИ) и часть бывших перебежчиков из сирийской армии. В отличие от 4-го корпуса, который имел ограниченный ареал действия (Латакия), 5-й корпус мыслился как общенациональный. К тому же тот факт, что в его состав предполагалось включить бывших перебежчиков, а также и тех, кто пытался избежать призыва (в основном сунниты) свидетельствовал о попытке ликвидировать конфессиональную рознь в армии и на законной основе вернуть суннитов в ряды вооруженных сил.