В течение февраля с.г. последовательно нарастала вероятность военного конфликта между Сомалилендом, Пунтлендом и собственно самим федеральным правительством Сомали. Причем две последние силы, похоже, нашли общий язык и спешно формируют единый военный блок против Харгейсы. Сам президент Сомали Мохамед Абдуллахи Мохамед Фармаджо занимал все более воинственную позицию по этому вопросу в течение всего февраля. В конце февраля он обратился к своему коллеге из Пунтленда Абдивели Мохамеду Али Гаасу с просьбой предоставить ему контингент войск этого анклава (около 3000 человек) для «укрепления национальной армии». В рамках этой просьбы в течение нескольких недель февраля части армии Пунтленда был развернуты в районе холмов Галгалы. По официальной версии федерального правительства, это было сделано в рамках начала подготовки крупномасштабной операции противодействия исламистам из «Аш-Шабаб», которые на сегодня представляют наибольшую дестабилизирующую угрозу центральному правительству. Выделенные же 3000 человек в рамках просьбы Формаджо были в свою очередь дислоцированы на военной базе в Гароуэ, где, как полагают эксперты, Могадишо перегруппировывает в настоящее время свои силы в рамках подготовки к возможным операциям в районе Санааг в Сомалиленде. Президент Формаджо представил это развертывание, как реакцию на боевые действия между Сомалилендом и Пунтлендом в рамках попыток добиться контроля над автономной территорией Хатумо, который является спорным и на который претендует руководство обоих полугосударственных анклавов. Локальные стычки там шли весь февраль. Этот регион населен представителями клана долбахантес, который имеет тесные традиционные связи с кланом нынешнего президента Сомали марехан. Однако несколько месяцев кланы Хатумо высказались за развитие более тесных связей именно с Харгейсой, а не с с Могадишо и Формаджо, что привело к резкому обострению ситуации. Суть вопроса в данном случае нефть, и если еще шире — самостоятельная от Могадишо политика Харгейсы в рамках передачи бывшей военно-морской базы СССР в Бербере эмиратовским военным. Формаджо в этой связи предпринимает очередную попытку повлиять на этот момент, и нынешняя мобилизация сил Пунтленда имеет свою целью не борьбу с исламистами, а обеспечение контроля над регионом Хатумо, который, как полагают эксперты, имеет запасы нефти. Решение или не решение этого вопроса сейчас в данном случае будет означать для Могадишо выбор опций по ликвидации политического и экономического сепаратизма Харгейсы в среднесрочной перспективе, или же выбор в пользу достижения широкого компромисса с руководством этого анклава. В рамках этих маневров Формаджо направил своего министра по вопросам развития Джамаля Мохамеда Хасана в короткий тур по Восточному Санаагу. Как предполагается, в рамках этого турне он должен будет встретиться и с эмиссарами президента Сомалиленда Мусой Бихи Абди. Пока последний ждет результатов этих консультаций и от их итогов будет зависеть, пойдет ли Сомалиленд на полное развертывание своих войск для блокирования развертывания сил Пунтленда, которые должны выдвинуться из Гароуэ. Посланник ООН Майкл Китинг призвал к перемирию и отводу войск, но Муса Бихи вежливо отказался, сославшись на необходимость защиты территориальной целостности Сомалиленда. При этом прямых боевых столкновений между силами этих двух анклавов пока нет, но вероятность такого сценария на фоне растущей напряженности сохраняется на высоком уровне.
На этом фоне обозначилась роль ЕС в рамках купирования возможного военного конфликта. Политический диалог между Могадишо и Харгейсой, который был приостановлен в марте 2015 года, должен возобновиться в конце марта в Джибути при посредничестве президента Джибути Исмаила Омара Гелле. Как предполагается, после этого основную медиаторскую роль должен взять на себя Центр гуманитарных рисков в Женеве. Президент Сомали Формаджо и его коллега из Сомалиленда Муса Бихи Абди формально приветствовали такой формат, который помимо Швейцарии также поддержали Швеция и Великобритания. При этом отметим, что аналогичные предложения Анкары по посредничеству были Могадишо отклонены, что президент Формаджо мотивировал неудачным опытом такого медиаторства турок в 2015 году. Если проще, то Могадишо не считает Анкару в данном вопросе независимым посредником. Этот подход в принципе понятен, поскольку Турция является главным региональным партером ОАЭ, а те в свою очередь кровно заинтересованы в поддержке позиции нынешнего руководства Сомалиленда в этом споре. От устойчивости этого руководства напрямую зависит судьба сделки по покупке базы в Бербере, которую Формаджио полает незаконной и намерен направить соответствующие иски в международные арбитражи. Анкара естественно не очень довольна этими событиями, и на встрече с Формаджо 23 февраля заместитель премьер-министра Хакан Чавушоглу выразил недовольство Турции тем фактом, что ее исключили из переговоров. В ответ пока турки получили от сомалийского президента только устные заверения в дружбе. В общем и целом эксперты не полагают, что нынешняя конфронтация приведет к серьезному вооруженному конфликту. Скорее, все эти игры мускулами имеют цель создания выгодных для себя условий для начала переговоров о достижении компромисса в рамках совместного сосуществования в одной условной федерации. Для Сомалиленда, который имеет мало шансов получить международное признание своей государственности, улучшение отношений с Могадишо может позволить добиться отмены запрета на экспорт скота в Саудовскую Аравию, выйти соглашения о распределении доходов госбюджета, получаемых от совместного управления с Сомали воздушным пространством этих стран, и получение права на выдачу лицензий на разведку и добычу полезных ископаемых международным компаниям. Могадишо же желает добиться получения своей доли от этой деятельности и официальной инкорпорации Сомалиленда в общую федерацию с целью монополизации в своих руках всех аспектов общей внешней политики и военного строительства.