Независимая комиссия ООН по расследованию нарушений прав человека в Сирии утверждает, что с июля прошлого года власти страны неоднократно применяли химическое оружие против вооруженной оппозиции, в том числе в Восточной Гуте. Об этом говорится в опубликованном во вторник 5 марта докладе комиссии, который охватывает период с 8 июля 2017 г. по 15 января 2018 г. «За обозначенный период правительственные силы продолжили использовать химическое оружие против вооруженных группировок в Восточной Гуте», — говорится в документе. Авторы приводят в пример три случая применения хлора в июле 2017 года. Также комиссия упоминает удары, нанесенные 18 ноября в Харасте по боевикам группировки «Ахрар аш-Шам», которую РФ предлагала Совбезу ООН внести в список террористических. Отмечается, что после обстрела многие участники вооруженной группировки испытали различные симптомы отравления, однако никто не погиб. «Имеющихся данных недостаточно для того, чтобы установить орудие доставки [боеприпасов], говорится в докладе. — Комиссия не может установить его, однако отмечает, что нападение соответствует тактике правительственных сил при использовании химического оружия в Восточной Гуте, включая три июльских эпизода, а также отмечает отсутствие документальных подтверждений инцидентов, связанных с применением органофосфорных пестицидов». Вместе с тем вывод о применении в Харасте именно этого вещества комиссия сделала, руководствуясь сведениями о небольшом масштабе атаки, а также средней тяжестью симптомов и быстрым выздоровлением пострадавших. В этой связи возмущение российской стороны есть, но также есть несколько вопросов. А российские представители в этой комиссии есть? Если есть, то где их особое мнение? Если нет, то почему? Напомним, что в сентябре 2013 года Совбезом ООН была принята резолюция об уничтожении химического оружия в Сирии, в течение 2014 года из страны было вывезено и ликвидировано 1200 тонн отравляющих веществ. В операции приняли участие девять государств, в том числе Россия.
В связи со всем сказанным напрашивается четкий вывод об ангажированности указанной комиссии ООН, что безусловно диктует четкую реакцию на ее действия со стороны МИД РФ. Пока, кроме отказа Москвы поддержать продление мандата совместной комиссии ООН и ОЗХО и соответствующей дипломатической риторики в Совете Безопасности ООН, каких-то более решительных шагов не наблюдается. Справедливости ради надо отметить, что российские дипломаты в условиях отсутствия полноценного влияния на эти инструменты и механизмы международного контроля, делают, похоже, максимум возможного в этой ситуации. Но далеко не все, о чем ниже. И единственным сколь-нибудь действенным механизмом противостояния таким попыткам Запада подвести вопрос о применении химоружия сирийскими правительственными силами является блокирование возможных резолюций Совета Безопасности ООН и противостояние созданию неких параллельных институтов контроля по фактам применения химоружия, которые выходили бы в своей деятельности за рамки ООН и ОЗХО. Россия выступает против новых инициатив, которые создаются с целью подменить деятельность Совета Безопасности ООН и Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО). Об этом заявил в среду 28 февраля министр иностранных дел России Сергей Лавров, выступая на Конференции по разоружению. Как он напомнил, 28 февраля по французской инициативе состоялась неформальная встреча, на которой популяризировалось «очередное антисирийское детище» — Международное партнерство по борьбе с безнаказанностью использования химического оружия. «Мы подтверждаем неприятие создания подобных келейных неинклюзивных инициатив, задуманных с целью подменить ОЗХО и СБ ООН, чтобы в комфортном кругу единомышленников, в отсутствие альтернативных точек зрения создавать предлоги для обоснования курса на смену режима в Сирии», — подчеркнул Лавров. «Вызывает недоумение, что высокопоставленные представители секретариата ООН сочли возможным принять участие в этом неинклюзивном мероприятии», — добавил глава МИД РФ. На самом деле — это очень тревожный звонок для Москвы в плане фактического оформления альтернативных от формата ООН и ОЗХО механизмов, которое будут по определению работать не в российских интересах. Или вернее — без их учета. В этой связи единственным алгоритмом реакции Москвы на всю нынешнюю истерию является помимо описанных выше действий в Совбезе ООН только жесткая констатация перед международными партнерами о том, что любые альтернативные механизмы контроля по фактам или случаями применения химоружия возможно только на условиях Москвы. Или, если проще, на условиях непосредственного выезда инспекторов ООН на места возможного применения химоружия (на самом деле все, что описывают сейчас западные представители в своих исследованиях, это какая-то смесь удобрений с хлором, что по определению химоружием не является. И само по себе это вселяет надежду на то, что в Восточной Гуте такого оружия нет. Или вернее того самодельного горчичного газа, который присутствовал во всех подобных инцидентах ранее) под гарантии безопасности со стороны Москвы. Таким образом, любые иные и альтернативные данные должны изначально и без всяких оправданий и объяснений оставляться «за бортом» дискуссий с их обструкцией. Еще раз подчеркнем, что единственным и верным алгоритмом сдерживания возможных агрессивных действий тех же США является перманентная и ясно артикулированная позиция в отношении прикрытия Восточной Гуты средствами российских ПВО, которые будут расценивать любые попытки силового воздействия из вне на этот анклав, как нападение. Если кто-то полагает, что таким образом провоцируется война, то ошибается. Это известный и парадоксальный закон психологии — чем жестче артикулируется позиция по тому или иному вопросу, тем больше снижается агрессивная риторика с противоположной стороны. При этом необходимо четко констатировать и отдавать себе отчет в том, что эту кампанию невозможно выиграть и кого-то в чем-то убедить. Ровно по той причине, что иностранных партнеров в данной ситуации эта возможность не интересует. Отсюда единственный вывод — необходимо объявить жесткие правила игры для партнеров в рамках этого досье, и все, что выходит за его пределы, просто игнорировать. Что само по себе не отменяет активной информационной реакции на соответствующие выпады Запада.
24 февраля представитель российского ЦПВС генерал-майор Юрий Евтушенков сообщил о подготовке в Восточной Гуте провокаций с участием «Белых касок» по якобы применению правительственными силами отравляющих вещества. Уже 25 февраля представители основанного в США сирийскими политэмигрантами «Сирийско-американского медицинского общества» распространяли сообщения о том, что 14 человек пострадали в Восточной Гуте от хлора. Никаких подтверждений не было предоставлено. В свете того, что данная провокация была упреждена российскими и сирийскими СМИ, западный медиа-мейнстрим постеснялся ее подхватить. Но, в преддверии предстоящего 13 марта в Брюсселе обсуждения в рамках совместного механизма ООН и Организации по запрещению химического оружия вопросов, связанных с использованием отравляющих веществ в Сирийской Арабской Республике, западные СМИ сочли необходимым поддерживать градус напряжения. В ход пошла публикация американской «Нью-Йорк таймс» со ссылкой на «конфиденциальный доклад экспертов ООН» о поставках в обход санкций в Сирию компонентов для изготовления химоружия из КНДР. Теперь новый вброс: в Восточной Гуте якобы вновь применен хлор, пострадало 30 человек. Источник — все те же «Белые каски», специально отобранные и обученные представителями западных спецслужб «волонтеры», получающие зарплату от Госдепартамента США и государственных бюджетов других стран НАТО. Их подготовку по вопросам химико-биологической защиты и инсценировки применения отравляющих веществ курировал лично Хэммиш Бреттон-Гордон, в недавнем прошлом высокопоставленный сотрудник спецслужб Великобритании. Характерно, что пресловутая «Сирийская обсерватория по правам человека», на которую любят ссылаться в таких случаях западные СМИ, как и 25 февраля, факт применения хлора в Восточной Гуте не подтверждает, так как ни один компетентный источник на месте ей таких данных не предоставил. Это не помешало газете «Вашингтон пост» написать об обсуждении в администрации американского президента возможности военного ответа на применение сирийским правительством химоружия. Мы уже сообщали о том, что это надо рассматривать прежде всего как сознательную утечку в рамках продолжения давления на Москву. Или в большей степени простой блеф с целью повлиять на российскую позицию во время предстоящего обсуждения. В этой связи мы бы не стали слишком большого внимания таким утечкам уделять. Вместо этого стоит подумать над механизмами нивелирования влияния на текущую ситуацию со стороны всех этих «Белых касок» и каких-то «обсерваторий». И сделать это можно исключительно путем вытягивания всей этой публики в предельно международно-легитимную сферу обсуждения. Мы имеем ввиду не придание им официального статуса, а требований их публичного заслушивания и перекрестного допроса панелями экспертов (в том числе и обязательно при участии российских представителей) на площадках ООН и ОЗХО по каждому эпизоду. Без этого условия все заявления, которые от них исходят, надо автоматически отправлять в утиль. Пока мы не слышали ни одного подобного заявления со стороны российских представителей. В этой связи рискнем предположить, что тактика российской стороны по этому вопросу заключается во всяческом дезавуировании подобного рода «наблюдателей», но сделать это наиболее эффективно можно только путем их официального и публичного допроса на площадках соответствующих международно-признанных организаций. И в случае их отказа участия в таких форматах предоставления своих «доказательств», они автоматически попадают в уязвимое положение и тем самым сами себя сильно дезавуируют. И таких схем можно придумать много, что пока МИД РФ делать не спешит. При этом старая тактика автоматического отрицания приведенных «правозащитниками» фактов уже не работает в нужной для сегодняшнего момента степени. Если говорить совсем просто, то российская сторона вошла в одну колею своей реакции на такие обвинения и опасается, судя по всему, из нее выходить. А успех в данных кампаниях гарантирует помимо заявлений в Совбезе ООН соответствующих импровизаций и наступательности. Надо постоянно менять перед «партнерами» правила игры и выбивать из привычного им сейчас алгоритма действий. Этого не происходит и тем самым предопределяется патовость ситуации, что выставляет Москву в роли постоянно обороняющей стороны. Эту схему надо менять.
Как полагает ряд обозревателей, цель нынешней пропагандистской кампании в связи с химоружием очевидна — сразу после того, как российский ЦПВС заявил о гарантиях возможности выхода из Восточной Гуты боевиков вместе с семьями и впервые удалось вывести по гуманитарному коридору 13 человек, западные страны стремятся воспрепятствовать разрешению ситуации, не дать ликвидировать террористический очаг под Дамаском и затянуть кровопролитие как можно дольше. С этим сложно спорить, но суть вопроса в данном случае лежит несколько в иной сфере. Выход 13 человек за неделю означает только то, что резолюция ООН и гуманитарные коридоры просто не работают. В значительной степени и из-за обстрелов, но глубинная причина в ином. Надо отдавать себе отчет в том, что подавляющая часть населения Восточной Гуты боевиков поддерживает изначально и является очень часто членами их семей. Без этого момента ни о каком оплоте сопротивления говорить нельзя в принципе. В этой связи заявления ЦПВС «о публичных казнях и страданиях мирного населения» не имеют под собой основания о реальном расслоении этого конгломерата. Расстреливают там в первую голову дезертиров, мародеров и спекулянтов, и делать на это ставку не стоит. Надо просто четко исходить из того, что мы имеем дело в Восточной Гуте с тыловой базой боевиков. И основной алгоритм действия руководства этого оплота — затягивание всего этого условного перемирия на предельно длительный срок. Тем более, что в зону пошли гуманитарные конвои, что делать не стоило ни при каких условиях. Если кто-то не понимает, то объясним, что тем самым никакой эвакуации добиться не получиться, а вот затянуть развязку всей этой ситуации очень даже просто. Если кто-то решил поесть, попить и полечиться, то сделать это можно исключительно вне зоны контроля боевиков. Это условие обязательно, и все остальное лишает наступающих главного козыря — психологического давления на боевиков со стороны членов их семей. Понятно, что всеми этими заявлениями о беспределе боевиков и своими публичными и безрезультатными во многом гуманитарными интервенциями российская сторона подспудно создает информационный фон для начала более осмысленной политики в отношении Восточной Гуты. В этой связи возникает закономерный вопрос: втянуться в эту ситуацию путем поддержания сомнительной резолюции без всякого просчитывания последствий этого шага просто, а вот выйти гораздо сложней. Вопрос, а есть ли у соответствующих российских ведомств алгоритм такого выхода? Рискнем предположить, что без хирургического вмешательства в данном случае обойтись уже не получится. И в данном случае необходимо извлечь из нынешней ситуации в Восточной Гуте максимум уроков, поскольку именно на ней сейчас отрабатывается алгоритм будущих действий правительственных сил и российской стороны в том же Идлибе.