Иран готов к диалогу с Саудовской Аравией по урегулированию ситуации в регионе. Об этом заявил в среду на пресс-конференции председатель комиссии по национальной безопасности и внешней политике парламента Ирана Алаеддин Боруджерди. «Вопрос отношений между Ираном и Саудовской Аравией не касается отношений между шиитами и суннитами», — отметил Боруджерди. «Готовы вести диалог с тем, чтобы урегулировать региональные вопросы», — подчеркнул он. Вместе с тем парламентарий подверг резкой критике действия Саудовской Аравии в Йемене. Это сообщение было транслировано международными агентствами как некий чуть ли не прорывной момент в вопросах достижения стабильности в регионе Ближнего Востока. Между тем оно не несет в себе никакой смысловой или иной нагрузки и никоим образом не означает ровно никаких подвижек в рамках формирования базы для консенсуса между основными региональными игроками в лице КСА и ИРИ. Просто потому, что этого не хотят ни в Иране, ни в Саудовской Аравии, ни в США. И очень долго этого не захотят. Удивительная особенность выдавать заявления парламентария в восточной стране чуть ли не за программу действий Ирана в целом. Если мы проанализируем ситуацию на этом направлении более предметно, то увидим, что противостояние по линии Эр-Рияд и Тегеран в общем-то не имеет никаких предпосылок к какому-то ослаблению или позитивной трансформации. Более того, оно явно нарастает в том же Йемене, Ливане и Сирии. И проигрыш там одной из сторон означает лишь предтечу переноса этих конфликтов непосредственно на свою территорию. Поспорим с иранским парламентарием насчет вторичности в данном случае конфессионального аспекта этого противостояния. Он играет свою принципиальную роль именно в данной саудовско-иранской конкуренции, а вот в случае взаимоотношений Тегерана с иными странами региона действительно второстепенен. Те же самые конфессиональные различия не мешают Египту или Катару, когда надо, находить почву для консенсуса с Тегераном по тому или иному вопросу. Именно потому, что в остальных странах региона просто чисто демографическая прослойка шиитов гораздо ниже, чем в КСА. Там шииты доминируют в количественном отношении в самой нефтеносной Восточной провинции, а это уже очень серьезно, поскольку означает в теории перенос подрывной войны прямо на территорию КСА с угрозой его бюджету. А отличительной чертой экспансии иранцев в рамках усиления своего влияния в мусульманском мире является как раз опора на шиитское население. В этом их сила и слабость одновременно. Если угодно, иранцы жестко по рукам и ногам связаны в этой своей деятельности именно фактом пропорции шиитского населения в той или иной стране. Так происходит на Бахрейне, той же Восточной провинции, Ираке или Сирии с Йеменом. Все попытки иранцев играть на суннитском пространстве заканчивались в принципе неудачей в конечном результате. Как это произошло с ХАМАСом в рамках развития сирийского кризиса. Или Суданом, который от дружбы очень быстро перешел к конфронтации под тем же саудовским финансовым влиянием. Именно конфессиональный фактор в принципе является природным ограничителем всей этой гипотетической шиитской экспансии, которым сейчас так озаботились в США.
Совершенно очевидно, что этот межконфессиональный аспект является лишь средством в противостоянии двух ведущих углеводородных региональных игроков, в основе которой стоит стремление Тегерана ликвидировать саудовскую монополию на право отвечать за весь мусульманский мир в статусе «Хранителя двух святынь». То есть речь идет именно о традиционном персидском неприятии той самой политики, которая была господствующей в Эр-Рияде на протяжении всех этих лет с момента Исламской революции в Иране в 1979 году. При шахе именно Иран был главной опорой США в регионе, а теперь КСА пытается всеми силами этот статус стратегического американского союзника не только сохранить (а над КСА нависла тень глухого раздражения со стороны США после известных терактов «11 сентября», что и предопределило очень холодное отношения между странами в период президентства Б.Обамы), но и укрепить, прежде всего с точки зрения получения гарантии собственной безопасности от внешней иранской угрозы. И при полной неспособности Вооруженных сил КСА хоть как-то более или менее удовлетворительно исполнять свои обязанности по защите национальных интересов страны в том же Йемене, достижение такого результата становится для Эр-Рияда главной задачей. Пусть и за счет ненужных ему миллиардных оружейных контрактов с США, ради чего даже пришлось пожертвовать отношениями с ЕС. Новый «реформаторский» курс короля Сальмана и его сына и наследного принца Мухаммеда бен Сальмана лишь отчасти связан с неким реальным реформированием сферы прав человека или достижения гендерного равенства. Те движения на этом направлении, которые так умиляют западных экспертов и заставляют их говорить о гигантских трансформациях в политическом строе КСА, носят в реальности предельно символичный характер, и в большей степени направлены на обыкновенную показуху с целью умаслить американских правозащитников, и попыткой саудовского кронпринца заручится поддержкой молодого поколения саудовцев. То же самое касается и предполагаемых реформ в экономике, которые те же американцы считают началом новой эры. Там нет никакой новой эры в рамках понимания Мухаммеда бен Сальмана и его окружения в отношении той роли , которую КСА должна играть в регионе и мусульманском мире. А ее грубо можно обозначить как роль «регионального жандарма», а попытки соскочить в максимальной степени с нефтяной иглы надо полагать только лишь как вынужденные действия в связи с нынешним нефтяным кризисом. Саудовцы всегда и при всех режимах будут исповедовать исключительно вопрос достижения своего доминирования в региональных проблемах, и в данном случае их основными противниками уже давно стали не иранцы, а свои братья-арабы. В лице прежде всего той же связки ОАЭ-АРЕ и Катара, который в этой связи тесно блокируется с Турцией. Именно по этой линии Эр-Рияду надо ожидать основных неприятностей в среднесрочной перспективе, которые по своему уровню негативного воздействия далеко превзойдут все иранские происки, которые, как мы показали выше, сильно лимитированы конфессиональным признаком. И это в Эр-Рияде хорошо понимают, поэтому и призывают Вашингтон на роль главного арбитра в уже чисто межарабских разборках. Другой вопрос, что нынешняя американская администрация не спешит играть роль такого арбитра применительно именно к межарабской сфере региональной конкуренции.