Президент Франции Эмманюэль Макрон на встрече с делегацией «Сил демократической Сирии» пообещал направить в Манбидж специальные силы республики. Об этом сообщила в четверг газета «Паризьен» со ссылкой на курдского представителя. По словам источника, французские силы, численность которых не указана, будут направлены на место в ближайшее время. Как уточняет издание, «цель такой помощи — остановить продвижение турецкой армии в регионе». «Франция обязалась также помочь курдскому населению, покинувшему Африн, вернуться в свои дома», — отмечает издание. Как полагает «Паризьен», «речь в данном случае идет о проведении обширной операции по оказанию гуманитарной и медицинской помощи». Как утверждал собеседник газеты, на этой встрече французский лидер говорил о необходимости максимального давления на Турцию с тем, чтобы она вывела свои войска из Африна. Скажем сразу, что если учесть, что всего французских военных в Сирии порядка 700 человек, то речь, по оценкам специалистов, может идти о 300-400 военных. В этой связи нынешняя утечка в СМИ о таких планах Парижа безусловно носит характер предупреждения. И сделано оно максимально публично в добавление к официальным каналам. По сведениям издания, французский посол в Анкаре проинформировал президента Турции Р.Т.Эрдогана о состоявшейся в Париже встрече. По факту это означит массированную информационную атаку и прессинг на Анкару в рамках предотвращения продвижения ее сил на Манбидж. То есть туркам совершенно четко демонстрируют, что в этом случае они столкнуться с совместным отпором американцев и французов. При этом совершенно неправильно полагать, что Париж действительно собирается посылать своих военных на линию соприкосновения. Макрон уже не раз пытался выглядеть решительным в отношении сирийского досье. Достаточно вспомнить его заявления о решимости бомбить правительственные силы в случае появления доказательств «о применении химического оружия» в Восточной Гуте. В этой связи отметим, что его нынешние прокурдские заявления ложатся ровно в эту же логику активного информационного подыгрывания Вашингтону на основных международных треках. Так это было в рамках высказываний о необходимости обсуждения иранской ракетной программы, предыдущих попыток сорвать эвакуацию боевиков из Восточной Гуты под предлогом химических атак, а сейчас по теме турецкого продвижения. Отметим правда, что пока это только заявления. И связана такая позиция Парижа прежде всего с попытками заполучить расположение Вашингтона по двум основным для себя на сегодня вопросам.
- Это продолжение участия США в масштабной антитеррористической операции в зоне Сахеля с соответствующим финансированием, дипломатической и военной поддержкой.
- Выделение Парижу достойно доли оружейного рынка КСА, откуда молодой кронпринц КСА Мухаммед бен Сальмана не без подачи Вашингтона французов выкинул. Главный оружейный лоббист Франции еще со времен своего пребывания в Министерстве обороны, а ныне министр иностранных дел Жан-Ив Ле Диан делает сейчас все возможное для того, чтобы реализовать такой сценарий. Насколько усилия французов подыграть американцам и получить за это свой кусок пирога будут плодотворными можно будет судить по итогам визита саудовского кронпринца во Францию в начале апреля с.г. Возвращаясь к Сирии, отметим, что Париж призывается на помощь Вашингтоном в самых крайних случаях. Как это было в Восточной Гуте и всей истерики с химоружием. Тогда вопрос для США стоял очень просто: затянуть ликвидацию этого оплота исламистов на как можно долгий период времени — как задача-минимум; и заморозить это процесс вообще — как задача-максимум. Повторим, что проблема Восточной Гуты приобрела для американцев такой ключевой характер по причине того, что после ликвидации этого оплота оппозиции правительственные силы и их союзники вплотную займутся уже Идлибом и территориями восточнее Евфрата. А там собственно американцы еще не смогли создать внятных и всеобъемлющих структур суннитского самоуправления, которые могли бы стать альтернативой Дамаску. К тому же все обострила ситуация в Африне, которая стимулировала отток туда курдов с левого берега Евфрата и создавала вакуум лояльной американцам силы «на земле». Американцам в этой ситуации нужно было выиграть время, что они и пытались всеми правдами и неправдами сделать все это время. При этом отметим, что окончательное решение о фактической закрытии темы Восточной Гуты (со всеми ее пропагандистскими моментами типа гуманитарного кризиса, нарушения Москвой резолюции Совбеза ООН о перемирии, фактов применения химоружия), как инструмента давления на Москву и затягивания тем самым ликвидации этого оплота сопротивления, было принято Вашингтоном с подачи Пентагона как раз после того, как прозвучали соответствующие предупреждения со стороны Москвы о применении адекватных военных мер в случае любых попыток бомбардировок правительственных объектов в Дамаске силами ВВС американской коалиции. Риски такого сценария перевесили у американцев все остальные тактические соображения. В том числе и потому, что они не приняли принципиальное решение не идти на договоренность с Анкарой. Плюс согласие Москвы и Тегерана на сдачу Африна в обмен на сдачу Восточной Гуты. Вот именно эти три момента и стали ключевыми с точки зрения судьбы Восточной Гуты в рамках нынешней американской стратегии. После этого их соответствующая риторика на международных площадках резко пошла на спад. В этой связи отметим в очередной раз коронный козырь тактики нынешней американской администрации: они в лучших традициях бизнеса резко взвинчивают градус дискуссии в надежде, что партнер дрогнет. И если он не реагирует нервно, то сдают назад. Так было с северокорейским досье, так было с Восточной Гутой. Если любовь в дочери Иванке и ее мужу у Д.Трампа не перевесит соображения национальной безопасности с точки зрения сохранения атлантической солидарности, то рискнем предсказать, что так же примерно будет и со сделкой по ИЯП. И очень может быть, что так может в той или иной мере случится в случае продолжения турецкого наступления на Манбидж. Просто потому, что в лице Р.Т.Эрдогана американцы и французы напоролись на ровно такого же игрока с ровно такими методами ведения внешней политики. Он любит взвинчивать градус дискуссии и блефовать, не имея козырей на руках. Вот собственно этим он сейчас и занимается, бесконечно заявляя о своей решимости продолжать операцию «Оливковую ветвь» «до нейтрализации [террористического] коридора, который проходит через Манбидж, Айн-эль-Араб, Телль-Абъяд, Рас-эль-Айн и Камышлы».
Но в данном случае ситуация для турецкого президента осложняется еще одним моментом. Это позиция Москвы, Тегерана и Дамаска по вопросу дальнейшей судьбы этой операции, а вернее — ее перспектив. После захвата 18 марта турецкими войсками административного центра Африн (65 км от Алеппо) командование СНС вывело свои отряды в район Эш-Шехба. Вместе с курдскими бойцами город покинули десятки тысяч жителей. Отряды сирийского народного ополчения, которые сражались на стороне курдов, отступили в город Телль-Рифаат, который осажден сейчас турецкими войсками и сирийской свободной армией (ССА). Этот населенный пункт имеет стратегическое значение для Турции, поскольку расположен на трассе, соединяющей приграничный город Килис с Алеппо. Он является также важным перевалочным пунктом на пути к Манбиджу. Считается, что туда из Африна отошла значительная часть бойцов СНС. Наличие там проправительственных ополченцев таким образом говорит нам о том, что Москва и Тегеран пока не определились со своей позицией в отношении сдачи этого стратегического пункта туркам. Это будет предметом (в числе прочих) предстоящих переговоров на высшем уровне в формате «тройки». Лидеры стран — гарантов астанинского процесса (Россия, Иран и Турция) на предстоящем апрельском саммите обсудят работу зон деэскалации, политический процесс и борьбу с терроризмом. Об этом заявил в четверг спецпредставитель президента РФ по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель министра иностранных дел Михаил Богданов. «Темы понятны. Собираются лидеры трех стран — гарантов астанинского процесса, поэтому будет обсуждаться то, что происходит в рамках астанинского процесса, в рамках функционирования зон деэскалации, задача ликвидации террористов в Сирии, остатков «Джебхат ан-Нусры», ИГ («Исламское государство», запрещенные в РФ террористические группировки — прим. ТАСС), аффилированных организаций и, естественно, как эти процессы будут содействовать решению других вопросов, гуманитарное содействие населению и, естественно, политический процесс», — сказал Богданов, отвечая на вопрос о главных темах предстоящего саммита. «Все это (будет обсуждаться) с учетом очень важных итогов Конгресса сирийского национального диалога в Сочи. А в основе лежат резолюции СБ ООН 2254, 2401 и роль ООН как координатора, имея ввиду, что переговоры должны вести сами сирийцы, правительство, оппозиция и выйти на консенсусное решение», — добавил он. Отвечая на вопрос, останется ли Идлиб в зоне деэскалации по итогам решений саммита, Богданов указал, что «все эти вопросы будут обсуждаться». если суммировать, то в сухом остатке остаются следующие критические точки дальнейшего взаимодействия стран-гарантов. Это судьба Идлиба. При этом стороны должны четко определиться со своими позициями. Турки будут стремится полностью доминировать в этом районе, что не устраивает Москву и Тегеран. Они будут вести разговор в таком ключе, чтобы иметь возможность воздействовать военным путем на «недоговороспособные» группировки типа «Джебхат ан-Нусры». Хотя справедливости ради надо отметить, что за последние месяцы основные противники диалога находились скорее в лагере протурецких групп сопротивления. Как в Восточной Гуте, так собственно до этого и в самом Идлибе. То есть, если грубо, то российская и иранская стороны будут требовать от Анкары четко принять сторону необходимости размежевания сопротивления на «умеренных» и «радикальных». Или проще — побудить Турцию присоединится к совместным усилиям по ликвидации «недоговороспособных» в Идлибе. С подключением «умеренных» к астанинскому процессу и формате Конгресса сирийского национального диалога, о реанимации которого также будет идти речь на саммите. Совершенно четко артикулировано негативная позиция Москвы по вопросу расширения практики зон деэскалации. Эта тема пробрасывалась турками в рамках их неудачных консультаций с американцами. Анкара пыталась таким образом: во-первых, побудить Вашингтон к принятую турецкого плана решения курдского вопроса; а, во-вторых, потрафить США, которые уже давно говорят о расширении этой практики с переносом ее на Северную Сирию. В любом случае на этой идее можно поставить крест. Как с отказом Вашингтона принимать этот план в общем, так и в связи с позицией Москвы и Тегерана. И конечно курдское досье будет также обсуждаться, хотя МИД России старится внимания на этой теме не акцентировать. Анкаре важно понимать позицию Москвы в отношении ее входа пока в Телль-Рифаат. Интересно, что по ряду оговорок того же Р.Т.Эрдогана, именно установление контроля над этим городом является конечной целью нынешней операции. В этой связи эта тема безусловно будет обсуждаться. И от итогов ее обсуждения будут зависеть и прогресс в договоренностях на иных направлениях, и прежде всего по статусу Идлиба. Опять же рискнем предположить, что дальнейшая экспансия турок по ползучему выдавливанию курдов с севере страны (на открытое массированное наступление рассчитывать с учетом позиции США и Франции сложно, хотя турки безусловно постараются тем или иным способом эту решимость прощупать в деле путем инфильтрации подконтрольных себе групп) будет оговорена со стороны Москвы и Тегерана рядом условий. Россия считает, что восстановление спокойствия в районе Африна произойдет при сохранении принципа территориальной целостности Сирии. Об этом заявил в четверг глава МИД РФ Сергей Лавров по итогам переговоров со спецпосланником генерального секретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой. «Попытки наших американских коллег спекулировать на курдском факторе, а также попытки создать некий санитарный кордон с использованием курдских формирований привели к тому, что мы наблюдаем сейчас в Африне, — сказал он. — Мы настаиваем на том, чтобы стороны конфликта стали договариваться, и надеемся, что Африн вернется к нормальной жизни при полном сохранении принципа территориальной целостности Сирии». Министр также напомнил о резолюции Совбеза ООН 2254, которая требует политического урегулирования с участием всех этнических и конфессиональных групп Сирии. «Мы убеждены, что без курдского народа ни один конфликт в этом регионе на территории стран, в которых проживают курды, урегулирован быть не может», — добавил Лавров. То есть принцип сохранения территориальной целостности Сирии хотя бы де-юре — это одно из условий Москвы. Но если отбросить в сторону дипломатическую риторику, то всяческое стимулирование дальнейшего продвижения турок на севере Сирии в зоне действия проамериканской коалиции является сейчас для российской дипломатии и военных задачей «номер один». Даже ценой потери какой-то степени доверительных контактов с теми же курдами. Такая жесткая тактика предопределяется ускорением активности США в попытках создать лояльные себе суннитские структуры поддержки восточнее Евфрата, что уже начинает приобрети реальные очертания. Это еще не достижение полного консенсуса с суннитскими племенами Заевфратья, но очень осознанная попытка в отношении ряда племенных шейхов. Одним из мощнейших факторов, который может этому помешать, является антикурдская активность Турции. Она будет вынуждать США торопиться с выводом курдов из этого района с передачей власти на местах суннитским шейхам, о лояльности которых пока можно говорить с высокой долей условности, а также распылять их силы и средства. И в этой связи предстоящий саммит безусловно позволит понять степень решимости Анкары на реализацию такого сценария своей ползучей экспансии.