- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Иранские эксперты о присутствии ИРИ в Сирии и взаимодействии с Россией

За последние пять лет Сирия превратилась в один из главных стратегических приоритетов для Ирана. С самого начала антиправительственных протестов в этой стране Тегеран выразил поддержку правительству Башара Асада, а с 2012 года, когда к операциям по свержению правительства САР подключились Турция, Катар, Саудовская Аравия и США, иранцы стали оказывать Дамаску вначале экономическую, а затем и военную помощь. В настоящее время на территории САР нет регулярных иранских войск, но присутствуют  иранские военные советники и добровольческие вооруженные формирования иракских, ливанских и афганских шиитов, финансируемые Ираном и находящиеся под иранским влиянием. Этот факт признал в недавнем интервью телекомпании Russia Today президент Сирии Башар Асад. За годы конфликта в САР погибли две тысячи иранских военнослужащих. В настоящее время на территории САР находятся 11 военных баз проиранских вооруженных формирований с присутствием советников из ИРИ. Сирия приобрела чрезвычайную важность для Ирана в геополитическом отношении. Иранское присутствие, в том числе военное в Ираке и в Сирии обеспечивает Тегерану доступ к Средиземному морю и непрерывность «оси сопротивления» Тегеран-Багдад-Дамаск-Бейрут, в которую входят проиранские шиитские партии в Ираке, правительство Башара Асада в Сирии и движение «Хизбалла» в Ливане.

Тегеран вложил значительные средства в укрепление позиций сирийского правительства. По мнению Мансура Фарханга, бывшего иранского дипломата, иранская военная и экономическая помощь Дамаску за эти годы составила 30 млрд долларов. Надим Шехади, директор Центра по изучению Ближнего Востока в университете Тафта (США) называет еще большую сумму 105 млрд долларов США, исходя из того, что каждый год Иран тратил на поддержку сирийского режима 15 млрд. Естественно, что понеся такие жертвы и расходы, Тегеран рассчитывает на долговременное присутствие в Сирии, которое должно окупить его затраты. Об этом недвусмысленно завил верховный лидер ИРИ Али Хаменеи. Отвечая на требования госсекретаря США Майка Помпео, выдвинутых в качестве условий возобновления членства США в СВПД, Хаменеи категорически отмел требование о прекращении иранской внешнеполитической активности в Ираке и в Сирии, отметив, что иранское присутствие в этих странах обеспечивает стратегическую глубину ИРИ и не подлежит обсуждению.

В этих условиях в Иране с большим беспокойством восприняли недавние внешнеполитические действия России на сирийском направлении. К ним относятся, во-первых, заявление президента Российской Федерации В.В.Путина, сделанное им во время встречи с президентом САР Башаром Асадом 21 мая о необходимости вывода всех иностранных войск с территории Сирии. Во-вторых, возможные договоренности, достигнутые во время визита в Москву премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху 9 мая с.г. и недавних переговоров министра обороны России Сергея Шойгу со своим израильским коллегой Авигдором Либерманом. Они предусматривают согласие Израиля на восстановление контроля сирийского правительства над провинцией Дераа при условии участия в боевых действиях там только Сирийской Арабской Армии и вывода всех иранских советников и вооруженных формирований движения «Хизбалла» из провинций Дераа и Эль-Кунейтра. Отметим, что, если такие договоренности состоятся объективно это будет большим достижением российской дипломатии по предотвращению большого военного конфликта между Ираном и Израилем на территории Сирии. В случае такого конфликта Россия оказалась бы «между двух огней», так как поддерживает партнерские, дружественные отношения как с Ираном, так и с Израилем.

Неслучайно поэтому, что сирийская тема и российская политика в Сирии привлекает повышенное внимание иранского экспертного сообщества. Еще в январе 2018 года на сайте «Дипломасийе ирани» («Иранская дипломатия») появилось интервью с  бывшим послом ИРИ в Греции и Малайзии и бывшим директором Департамента Ближнего Востока МИД ИРИ Касемом Махбуб Али под красноречивым названием «Сирийский кризис в 2018 году возрастет вдвойне» (1). Основанием для такого вывода бывшего иранского дипломата, хорошо разбирающегося в специфике арабских стран Ближнего Востока, послужил ряд факторов. Во-первых, по мнению иранца, крайне сложным в Сирии будет процесс политического урегулирования. В Сирии, как и во многих других арабских государствах не сформировались нации, и интересы различных религиозных общин, кланов и этносов превалируют над общенациональными. Исходя из этого, будет очень сложно реализовать приемлемую для всех политическую систему. При этом иранский эксперт не считает оптимальной организацию системы управления по принципу квот для религиозных общин, как это было сделано в Ливане после гражданской войны 1975-1990 годов и в Ираке. Во-вторых, значительную угрозу для мирного урегулирования в Сирии представляет присутствие на ее территории иностранных войск, находящихся без приглашения сирийского правительства. Главную опасность здесь представляют американцы. Третьим фактором угрозы иранский дипломат считает сепаратистские устремления курдов на севере Сирии. При этом он выступает за то, чтобы предоставить сирийским курдам ограниченную автономию в обмен на отказ от сепаратистских устремлений и выход из-под американского покровительства.

Критике действий России на сирийском направлении посвящена статья консервативного иранского журналиста Хади Хосровшахина «Шук-э Шам» («Сирийский шок»), опубликованная на том же сайте. По мнению автора, Иран в мае 2018 года пережил два болезненных дипломатических поражения. Первым из них стал выход США из СВПД с угрозой возобновления антииранских санкций. Вину за этот дипломатический провал автор возлагает на либеральные и прозападные круги в иранской политической элите. Вторым неблагоприятным для Ирана событием журналист считает российско-израильские договоренности по Сирии (2). Иранский автор возлагает вину за этот провал на «русофилов» в политической элите ИРИ, некритически доверившихся Москве. «Когда Россия вступила в сирийский конфликт на стороне правительства в 2015 году, многие политики в Иране испытали радость и облегчение, и действительно на первых порах сирийские правительственные войска и отряды «Хизбаллы» с помощью российских ВВС сумели разгромить отряды террористов из «Исламского государства» и «Джебхат ан-Нусры» (запрещены в России), а также Сирийскую свободную армию. Однако ошибались те, кто считал, что российское вмешательство в Сирию является признаком возрождения в России советской внешней политики или ее стремления стать гегемоном на Ближнем Востоке. Москва использует свой потенциал в Сирии для получения краткосрочных выгод и заключения сделок».

По мнению автора, главное отличие российской политики от иранской в Сирии заключается в том, что политика Ирана носит идеологический характер (укрепление «оси сопротивления»), а российская политика насквозь прагматична и деидеологизированна. По его мнению, это «возрожденная политика русских царей». Россия воспользовалась тем влиянием в регионе, которое она приобрела благодаря Сирии для того, чтобы установить связи с самыми различными государствами региона в том числе с главным противником Ирана – Саудовской Аравией. Также, по мнению автора в треугольнике Москва-Тегеран-Анкара Россия ведет двойную игру, одной из целей которой является поссорить других игроков. Россия может попытаться либо выжать иранцев из Сирии с помощью турок, либо турок с помощью иранцев.

Майские российские инициативы, в том числе о выводе всех иностранных войск с территории САР (здесь информированный журналист ссылается на слова спецпредставителя президента РФ по Сирии Александра Лаврентьева, который указал в числе этих войск и иранских военнослужащих) свидетельствуют, по мнению автора, о том, сто стратегический союз между Ираном и Россией невозможен. Также об этом свидетельствует дезавуирование ранее заявленного обещания о поставках в Сирию систем ПВО С-300. Далее следуют рассуждения автора о наличии в России мощного израильского лобби и о том, что с помощью Израиля Москва намерена улучшить отношения с Соединенными Штатами.

Более оптимистично смотрит на перспективы российско-иранского сотрудничества в Сирии иранский исследователь Ближнего Востока Шуэйб Бахман в статье «Отношения Москвы и Тегерана не будут определяться поведением Ирана по отношению к Израилю». По его мнению, ни Сирия, ни российско-иранские отношения не являются для Москвы разменной картой для улучшения отношений с Западом. Более ста российских военнослужащих погибли в Сирии, и уже один этот факт свидетельствует о серьезности российских намерений. Благодаря российскому вмешательству в боевых действиях в Сирии наступил перелом в пользу законного правительства и был предотвращен раздел Сирии. Автор убежден также, что нельзя говорить о какой-то двойной игре России по отношению к Ирану. Об этом свидетельствует твердая позиция Моквы по сохранению СВПД, а также то, что в марте с.г. Россия заблокировала в СБ ООН антииранскую резолюцию по Йемену, предложенную Великобританией.

Майские российско-израильские договоренности иранский эксперт объясняет двумя факторами. Во-первых, Россия не хочет оказаться между молотом и наковальней в случае появления большого иранско-израильского военного конфликта. Во-вторых, 20% жителей Израиля составляют выходцы из России, которых президент Владимир Путин считает своими соотечественниками. Ш.Бахман приводит в пример историю недавнего присоединения Крыма к России, предлогом которого стала забота России о своих соотечественниках, проживающих на полуострове. В то же время иранский аналитик убежден в том, что Ирану нельзя заниматься политикой бесконечных уступок в Сирии, даже по отношению к России. По его мнению, «есть красные линии, за которые нельзя отходить» (3).

Исходя из анализа мнений иранских экспертов, можно сделать ряд выводов. Во-первых, иранцы пришли в Сирию всерьез и надолго и этот факт невозможно игнорировать. Во-вторых, в определенных иранских кругах сохраняется недоверие по отношению к российской политике. Российско-иранский альянс в Сирии пока носит не стратегический, а ситуативный характер. В-третьих, российской дипломатии неплохо было бы наладить механизм постоянных консультаций с иранской стороной по поводу своих действий, разъясняя их Тегерану. В-четвертых, Россия могла бы, хотя бы на ситуативном уровне выступить посредником между Ираном и Израилем для предотвращения большого конфликта. В-пятых, пора приступить к формированию серьезного российского лобби в Тегеране, где пока у Москвы есть убежденные противники, но нет искренних и влиятельных симпатизантов.

 

  1. Бохран-э Сурийе сал-е 2018 хам тадаввум мийобад.// http://www.irdiplomacy.ir/fa/page/1974219/ [1]
  2. Хосровшахин Ш. Шук-э Шам.// http://www.irdiplomacy.ir/fa/page/1976991 [2]
  3. Бахман Ш. Равабэт-э Москоу-Техран тайин конандэ рафтар-э Иран дар мукабале ба Исроил нахохад буд.// http://www.irdiplomacy.ir/fa/page/1977034