- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Центральная и Южная Азия: геополитические изменения после 11 сентября 2001 г.

Теракты 11 сентября 2001 г. в США оказали глубокое воздействие на мировое развитие. Они также радикально изменили геополитический расклад в макрорегионе Центральной Азии и Среднего Востока, куда входит и Афганистан. И эти изменения продолжаются и сейчас. После относительно короткой паузы, когда Афганистан практически игнорировался внешним миром, на региональной арене появились новые крупные игроки – США, Россия, Индия и Китай. Они вступили в активное взаимодействие с непосредственными соседями Афганистана, стремясь достичь своих целей и задач. Некоторые западные аналитики склонны рассматривать существующую геополитику в регионе как новый сценарий «Большой игры». Однако, если это так, то нынешняя «игра» отличается совершенно другой конфигурацией игроков. В отличие от двустороннего англо-российского соперничества образца XIX века, мы видим здесь ряд великих держав и их альянсы, соперничающие или даже противостоящие друг другу. В то же время они связаны между собой в сферах, где обнаруживают общие выгоды и интересы.

Лидирующим игроком в региональной геополитике безусловно являются США, которые связаны и взаимодействуют со всеми участниками «Большой игры» на разных уровнях. Они претендуют на то, чтобы объединить усилия всех вовлеченных в политический процесс сторон в достижении общих целей – устранение терроризма и экстремизма, производства и распространения наркотиков, продвижение демократии и защита прав человека. Однако на практике Вашингтон ведет свою, довольно сложную игру, предусматривающую обеспечение своих далекоидущих геополитических, военных и экономических интересов в регионе.

С геополитической точки зрения макрорегион Центральной и Южной Азии можно разделить на три доминирующих субрегиона.

Северный геополитический субрегион, охватывающий центральноазиатские страны, явно перегружен открытым соперничеством между США и Россией, каждая со своими союзниками. Исторически Центральная Азия была полем для геополитической борьбы за влияние, в которой участвовали Россия и Европа. После событий 11 сентября, когда США обнаружили необходимость в использовании центральноазиатских баз для обеспечения их военной операции в Афганистане, Россия предоставила им возможность получить здесь такого рода плацдарм. Но сейчас, спустя четыре года после вторжения в Афганистан, когда все еще продолжается американская оккупация страны, Москва и Пекин проявляют намерение расширить свое влияние в Центральной Азии. В стремлении восстановить здесь утраченные после развала Советского Союза позиции Россия ищет пути вытеснения США или по меньшей мере ослабления их влияния в регионе. Москва не скрывает своей заинтересованности в выводе американских войск из Центральной Азии, особенно после революции в Киргизии и мятежа в Андижане.

Первые признаки беспокойства России относительно американского присутствия появились летом 2005 г., когда Москва убедила Шанхайскую Организацию Сотрудничества (ШОС), куда входят четыре республики Центральной Азии, потребовать от США определить сроки вывода их войск из военных баз в Узбекистане и Киргизстане. Принятая в конце саммита ШОС в июле 2005 г. совместная Декларация была нацелена на отражение попыток США «монополизировать международные отношения или доминировать в них» и на требование «невмешательства во внутренние дела суверенных государств». В Декларации отмечалось, что по мере того, как стабильность будет восстановлена в Афганистане, отпадет необходимость в присутствии иностранных войск в Центральной Азии. Требования, содержавшиеся в Декларации, принятой 5 июля 2005 г. — первом такого рода документе ШОС – по существу означали превращение этой организации в самый важный альянс в центральноазиатском регионе, в котором уверенно доминируют Россия и Китай, бросающий вызов натовской Программе партнерства ради мира, действующей в регионе.

США содержат две основные базы в регионе: одна в Карши-Ханабаде (Южный Узбекистан), именуемая также К2, и вторая в международном аэропорту Манас (Бишкек). Обе обслуживают войска и авиацию США, действующие в Афганистане. До последнего времени в Узбекистане находилось 800 и в Киргизстане 1000 американских солдат и офицеров. Франция и НАТО используют военно-воздушные базы в Душанбе и Кулябе, на юге Таджикистана. У России две военные базы в регионе – в Таджикистане и Киргизстане.

Призыв ШОС к выводу войск в то время, как ситуация в Афганистане остается нестабильной, был воспринят США как демонстрация силы со стороны России и Китая. Они ответили визитом министра обороны США Дональда Рамсфелда в регион в июле 2005 г. Он предпринял попытку убедить лидеров Центральной Азии в том, что присутствие США в регионе остается жизненно важным в интересах центральноазиатских государств. Вашингтон настаивает на том, что эти базы совершенно необходимы для продолжения военной операции в Афганистане. Но Россия и Китай критически смотрят на более широкие амбиции США в регионе. Дальнейшие цели Вашингтона включают контроль над энергоресурсами Каспийского бассейна, особенно сейчас, когда осуществляется практически полностью контролируемая Западом транспортировка нефти из Азербайджана и Казахстана к Средиземному морю через Турцию.

Политика Китая в Центральной Азии мотивируется как стратегическими, так и экономическими соображениями. Учитывая усиливающееся китайское экономическое влияние, во многом превосходящее российское, некоторые политические круги в России высказывают опасение, что в стремлении использовать помощь Китая в усилении российского влияния в ближнем зарубежье Россия может сама превратиться в китайское ближнее зарубежье. Несмотря на такие опасения, Москва рассматривает растущее американское влияние в Евразии как большую опасность своим интересам, чем усиливающийся Китай, поэтому Россия предпочитает сближение с Китаем. Таким образом, и Китай и Россия стремятся укрепить стратегическое сотрудничество в стремлении ограничить возможности США распространить свое глобальное доминирование в регионе.

Новая доктрина безопасности Китая преследует задачу достичь геополитические цели путем многостороннего диалога и сотрудничества и таким образом бросить вызов американской концепции однополярного мира, к которому США стремятся в период после дезинтеграции СССР. Неожиданное появление войск США после 11 сентября на базах в Узбекистане и Киргизстане, в частности в окрестностях Бишкека, т.е. недалеко от китайской границы, усилило подозрения Пекина о намерениях США окружить Китай. Россия играет свою роль в «Большой игре». Она не хочет открыто ссориться с США, выдавливая американцев из военных баз в регионе, поскольку это может спровоцировать обвинения в том, что она тормозит совместные антитеррористические усилия. Цель России – получить гарантии, что после завершения афганской операции войска США покинут военные базы в Центральной Азии. Такая позиция соответствует мнению, выраженному на саммите ШОС в Астане в июле 2005 г. Продление использования американцами базы в Бишкеке при условии, что оно связано с операцией в Афганистане, не противоречит долгосрочным российским интересам в рамках стратегии ШОС. Россия хочет сохранить свое военное присутствие на базах в Таджикистане и Киргизстане.

Теперь взглянем на юго-восточный субрегион, где основную роль играют США, Индия и Пакистан. Отношения между ними представляются также довольно сложными. Обе азиатские страны позиционируют себя как союзники США. Оказывая помощь Индии, Вашингтон предпринимает усилия для того, чтобы противостоять растущему влиянию России и Китая в регионе. Пакистан, в свою очередь, рассматривается как важный союзник США в войне с террором. Но, получая помощь от США и намереваясь извлечь дополнительные дивиденды от американского патронажа, обе страны стремятся ослабить американское давление и намерения доминировать в регионе. Пакистан и Индия пытаются выйти из-под растущего жесткого контроля, который Вашингтон стремится распространить на регион посредством включения в процесс вбивания клина между странами. В попытках противостоять этому Индия и Пакистан расширяют свои связи с некоторыми центральноазиатскими странами.

Индия не граничит ни с одной из этих стран, ни с Россией. Однако беспокойство Дели по поводу терроризма в Джамму и Кашмире тесно связано с судьбой исламистских движений в Центральной Азии. Индия имеет и другой императив для связей с Центральной Азией и другими региональными игроками: она уже сейчас импортирует две трети всей потребляемой ею нефти. Соответственно, в индийской стратегии произошел существенный сдвиг в сторону примирения с Пакистаном и беспрецедентное партнерство с Китаем с целью проложить путь к исследованию различных вариантов путей транспортировки энергоресурсов через Центральную Азию.

Развивая отношения с Индией, Китай два года назад подписал договор о дружбе в Пакистаном и провел переговоры по установлению совместной зоны свободной торговли. Но их отношениям не хватает стратегического измерения, в отличие от отношений между Индией и Китаем, которые сфокусированы именно на этом.

Между тем, стремясь расширить свое влияние в Центральной Азии, Индия и Пакистан были приняты в июле 2005 г. в ШОС в статусе наблюдателей. Для Дели этот шаг дает шанс влиять на будущее Центральной Азии, учитывая острую необходимость для Индии получения доступа к энергетическим рынкам. Для Пакистана участие в ШОС усиливает его позиции в региональном альянсе, что может содействовать достижению его экономических целей, а также гарантирует ему равный статус в организации с его соперником – Индией. Присутствие Индии в ШОС может быть важным фактором для России как противовес растущему влиянию Китая в регионе, в то время как принятие Пакистана в ШОС лоббировалось Китаем в качестве противовеса потенциальному российско-индийскому блоку внутри ШОС.

Обе страны — Россия и Китай – заинтересованы в вовлечение Индии в альянс для нейтрализации влияния США и недопущения тесного американо-индийского стратегического партнерства, которое может существенно изменить региональный баланс сил. Несмотря на усиливающиеся экономические и военные связи с США, Индия, вероятно, не исключает создания антиамериканского альянса с Россией и Китаем. В совместном коммюнике, завершившем встречу министров иностранных дел России, Китая и Индии в июне 2004 г. во Владивостоке, подчеркивалась необходимость отстаивать многополярность – явно в противовес американскому унилатерализму.

Западный субрегион представлен единственной страной – Ираном, которая находится в острой конфронтации с США. После относительного политического успеха – прихода к власти в соседней мусульманской стране – Ираке правительства шиитского большинства Тегеран все больше ориентируется на восток, стремясь нормализовать отношения с соседями в надежде получить их поддержку, которая может ослабить эффект американского военного присутствия в Ираке и Афганистане. Для Ирана усиливающаяся восточная ориентация, проповедуемая президентом Ахмадинежадом, составляет ключевой компонент его стратегии – избежать оков долговременных американских санкций и компромиссов с Европой в вопросе ядерной программы. Частью этой стратегии становится развитие тесных связей с Китаем, Россией и Индией и сотрудничество с этими странами в Центральной Азии. Это увеличивает возможности Ирана отразить вероятные удары со стороны США и Израиля. Китай при этом является наиболее ценным союзником Ирана: он обладает правом вето в Совете Безопасности ООН и может прикрыть страну от враждебных дипломатических акций со стороны Вашингтона и Лондона.

В рамках своей наступательной восточной политики Иран построил солидные торговые отношения с Индией. Иран и Индия в настоящее время разрабатывают совместный проект строительства газопровода, который пройдет через Пакистан. Названный «газопроводом мира» стоимостью 4,5 млн долларов, проект может скрепить отношения между тремя его участниками, содействуя созданию атмосферы мирного сосуществования. Но Вашингтон дал понять, что он недоволен сотрудничеством Индии с Ираном. О беспокойстве по этому поводу сообщила госсекретарь Кондолиза Райс. Индия ответила тем, что долговременная энергетическая безопасность диктует ее энергетическую политику, а не общий политический курс. Кроме того, не желая антагонизировать Вашингтон, Дели держится весьма осторожно, соблюдая дистанцию между собой и Тегераном в вопросе иранской ядерной программы.

Ирано-пакистанские отношения также не выглядят достаточно благополучными. Пакистан следует в фарватере политики США в регионе, особенно соблюдая свои обязательства в войне с террором, что ослабляет его отношения с Тегераном. Правящие круги Ирана опасаются, что их населенный суннитами мусульманский сосед может когда-нибудь использовать поставляемое ему США оружие против Ирана. И этот страх постоянно и открыто подогревается Вашингтоном в его попытках дальнейшего сдерживания Ирана. Однако такая стратегия администрации Дж.Буша может вызвать обратный эффект, побудив Иран ускорить продвижение к созданию ядерного щита. С иранской точки зрения возрастающая милитаризация региона вкупе с попытками США создать альянсы с Индией и Пакистаном может рассматриваться не иначе как растущая угроза. Ответом на такую угрозу стало развитие его отношений с Россией и формирующейся сверхдержавой — Китаем. При этом Москва оказывает поддержку ядерной программы Ирана, и их двусторонние связи сегодня находятся на самом высоком уровне со времен Второй мировой войны.

Наряду с Индией и Пакистаном Иран также присоединился к ШОС на правах наблюдателя. Для Китая, помимо общих экономических целей их сотрудничества, присутствие Ирана в ШОС означает, что в игру вступила еще одна антиамерикански настроенная страна, которая к тому же составит общую платформу для Китая, Ирана и стран Центральной Азии, таких как Казахстан, для обсуждения проблем региональной энергетики и торговых маршрутов. Такого рода растущие связи Ирана с Индией, Китаем, Россией и некоторыми центральноазиатскими государствами могут ограничить эффективность американского давления.

А теперь можно задаться вопросом: какое место занимает Афганистан в этом геополитическом раскладе? Эта страна благодаря ее важному стратегическому положению является неким призом, который стремятся получить другие страны по военным, экономическим и социальным соображениям в одном из наиболее важных регионов, а именно в Центральной и Южной Азии. Ее близость к ресурсам центральноазиатских стран, Китаю, Ирану и индийскому субконтиненту предоставляет ей исключительно высокое положение на международной арене. Учитывая взрыв активности, связанной с региональными и международными отношениями Афганистана и его позицией, очевидно, что новые вызовы стране должны быть встречены осторожно, но без промедления. Это также показывает возрастающую готовность Афганистана присоединиться к мировому сообществу в регионе и вне его и вернуть свое законное место как достойное суверенное государство.

Афганистан остается, как и в прошлом, сердцем Азии. Он представляет стратегический интерес для стран региона и всего мира. Его стабильность и процветание отвечает не только его собственным интересам, но и всего мира. Успехи Афганистана будут означать успехи всего мира в борьбе против наркотиков и терроризма. Успехи Афганистана будут означать победу мира над войной, дружбы над враждебностью. Поэтому регион и мир в целом так заинтересованы помочь ему.

Политически занимая центральное место, Афганистан нуждается в более тесном сотрудничестве со всеми государствами региона и вне его и в дружественных отношениях со всеми, которые гарантировали бы ему плавный переход к будущему экономическому развитию в более благоприятных политических условиях.