- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Израиль и иорданский фактор нового ближневосточного расклада сил

Предметом состоявшаяся в Вашингтоне 25 июня с. г. беседы короля Иордании Абдаллы II с американским президентом Дональдом Трампом, и прошедшей неделей раньше встреча короля с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, которого в поездке в Амман сопровождал директор внешней разведки Йоси Коэн, было объявлено «обсуждения ключевых проблем Ближнего Востока». За этим расплывчатым определением скрываются немалые подвижки в региональной расстановке политических сил.

Иорданские дилеммы

Очевидно, что и в том и другом случае речь шла о продвижении разработанной Госдепом США и Белым домом, в согласовании с Саудовской Аравией и Израилем, комплексного плана регионального ближневосточного урегулирования, частью которого должны стать и палестинские арабы. Встреча Абдаллы II (которого сопровождали его экономические советники, а также глава МИД и глава разведки королевства) и Биньямина Нетаньяху, который прибыл в Амман в сопровождении Йоси Коэна,  была первой, после дипломатического кризиса в отношениях двух стран, последовавшего за инцидентом, связанным со стрельбой в посольстве Израиля в Аммане в прошлом году, и девятимесячного отсутствия там израильского представителя в ранге посла. Предметом разговора двух лидеров согласно сообщениям пресс-служба главы правительства Израиля и иорданского информационного агентства «Петра», также были названы вопросы экономического сотрудничества двух стран (включая строительство канала между Красным и Мертвым морями). Но ключевыми явно были две другие темы: судьба Палестинской национальной администрации (ПНА) и статус Иерусалима.

Абдалла II в очередной раз озвучил идею урегулирования палестино-израильского конфликта на основе принципа «двух государств», причем основой такого урегулирования назвал «арабскую мирную инициативу», предполагающей создание палестинского государства в границах 1967 года со столицей в Восточном Иерусалиме. Что в свою очередь, по мнению короля, является единственной возможностью «достичь мира и стабильности в регионе». Кроме того, иорданский монарх потребовал от Израиля соблюдать статус-кво в Иерусалиме и на Храмовой горе.  И если на второе требование – если речь шла, прежде всего, о закреплённом в 1994 году мирным договором Иордании и Израилем за иорданским монархом статусе «хранителя святых мест ислама в Иерусалиме» – Абдалла II получил от Биньямина Нетаньяху вполне определенные заверения, то первый пункт нуждается в развернутом объяснении.

Принято считать, что в правящих кругах Иордании, где под властью бедуинской династии живет самая большая группа палестинских арабов, согласны с некоторым выводом: палестинское государство к западу от реки Иордан и Иорданское Хашимитское Королевство – «это классический оксиморон». Иными словами, согласны с тем, что в границах исторической Палестины по обоим берегам реки Иордан (в еврейской традиции – Эрец-Исраэль, или Земли Израиля), есть место, помимо еврейского только для одного арабского государства. И потому, вопреки пропалестинским декларациям, которые время от времени слышатся из Аммана, там есть понимание, что создание Палестинского государства, управляемого ФАТХ/ООП, с перспективой захвата там власти радикальными исламистами, станет введением в уничтожение хашемитского режима. И напротив, залогом его выживания остается мир и оборонное и экономическое партнерство с Израилем.

Со своей стороны, в Израиле, Иорданское Хашимитское Королевство считается своего рода буферной зоной между ним и хаосом, охватившим арабский мир. В силу чего мир с Иорданией рассматривается израильским руководством в качестве стратегического актива, для сохранения которого Израиль готов на многие уступки в пользу Аммана, в том числе – в плане своего суверенитета в Иерусалиме, прежде всего, в той его части, которая касается статуса святых мест. В итоге, как справедливо заметил известный израильский востоковед  Мордехай Кейдар, «Израиль уступает диктату Иордании каждый раз, когда в столице Израиля вспыхивают арабские и мусульманские беспорядки», опасаясь, что «лишив короля его особых полномочий и статуса в Иерусалиме, Израиль подорвет легитимность Хашимитского режима и, таким образом, приведёт к дестабилизации королевства».

Именно с этим, надо полагать, связано устойчивое ощущение в Аммане, что Иордании не придется платить цену за любые антиизраильские демарши – чем она довольно активно пользовалась. Впрочем, сегодня у израильского руководства крепнет убеждение, что издержки такого «неэквивалентного обмена» с Иорданией начинают превосходить рациональные границы. Первым звонком стала акцентированно антиизраильская позиция, которую раз за разом занимали в Аммане в связи с провоцируемыми исламскими экстремистами и радикальными арабскими националистами вокруг Храмовой горы. Последними по времени событиями такого рода стали бунты в арабских кварталах Иерусалима, вспыхнувшие летом прошлого года, формальным поводом для которых стала установка израильской полицией металлоискателей на входе на Храмовую гору – что в свою очередь было ответом на теракт, осуществленный там 14 июля 2017 года двумя израильскими арабами.

Эти шаги Аммана стали аргументом в пользу уже давно циркулирующей в политических и исследовательских кругах версии, что для нынешнего монарха, в отличие от его отца, короля Хусейна, лозунг создания палестинского государства на бессмысленно-завышенных условиях ФАТХа/ООП, во многом уже не является просто «фигурой речи». Согласно той же версии, Абдалла II полагает, что идущее, в свете наличия общих вызовов и угроз со стороны «шиитской дуги» во главе с Ираном и радикального суннитского исламизма, сближение Израиля с умеренными прозападными арабскими режимами, может оживить «иорданскую опцию». То есть, идею, что Иордания, где порядка 70% населения и составляют палестинские арабы, и есть искомое «палестинское государство», либо требование о создании палестинского государства на северо-западе Иордании, где эти арабы составляют значительное большинство. И потому в Аммане, если следовать этой логике, полагают важным нейтрализовать подобные идеи созданием государства для палестинских арабов за счёт Израиля, не считаясь с возникающими в этой связи для самой Иордании возможными рисками.

II

Показательно, что именно Абдалла II активнее других ближневосточных  арабских союзников США противился признанию американцами Иерусалима столицей Израиля и переносу посольства США (и, по данным прессы, сумел убедить Трампа, который собирался объявить об этом еще в июле прошлого года, продлить мораторий еще на полгода).  И он же проявляет наибольший скепсис в этом блоке в отношении содержания и путей реализации американской региональной сделки, опасаясь, как заметил сотрудник расположенного в американской столице Института Ближнего Востока Шон Йом (Sean Yom), что продвигающие этот план США, Израиль и Саудовская Аравия, способны превратить палестинскую проблему из центрального в маргинальный элемент регионального уравнения, фактически оставляя ее решение в руках Иерусалима. И тем самым опрокинуть геополитическую роль Иордании.

К этому стоит добавить заигрывания Аммана, вопреки прежней враждебности и их определениям в качестве «морального врага арабского мира», с иранцами, войска и прокси которых заняли районы у границы Иордании, откуда были ранее выбиты формирования «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России). А также продолжающееся торговое и дипломатическое сотрудничество с союзником Ирана – и «парией» среди арабских государств Персидского залива – Катаром. В этой связи становится понятно, почему в Вашингтоне, Израиле, да и в арабских столицах Иорданию – некогда «фасад» мирной опции арабского мира в отношениях с Израилем, громкий голос суннитской арабской коалиции, и важный союзник США в регионе, постепенно стали считать наиболее слабым звеном «саудовского блока».

Лишь в последние пару месяцев иорданцы стали проявлять желание вернуться в этот строй, на что было три причины. Первая – это осознание ошибочности прежней стратегии, исходящей из предположения, что внешним силам иорданцы будут нужны для разрешения любого кризиса. Выяснилось, что постепенно формирующаяся, начиная с 2016 года, упомянутая ось Вашингтон – Иерусалим – Эр-Рияд, которая готовится определять ближневосточную повестку дня, способна обойтись и без Аммана. А Иран и Катар здесь вряд ли станут адекватной заменой. Так, КСА при поддержке ОАЭ уже сделали неофициальную заявку на передачу ему контроля над иерусалимским Вакфом и святыми местами, что, по мнению экспертов, означает активизацию «религиозной» и политической дипломатии КСА, одновременно служа инструментом плана Д.Трампа по разрешению палестино-израильского противостояния.  Показательно, что Саудовская Аравия, в отличие от управляемого иорданцами иерусалимского Вакфа, поддержала в июле прошлого года упомянутую установку израильской полицией металлоискателей на входе на Храмовую гору. Наименьшее, на что надеется КСА, считает старший научный сотрудник Центра имени Бегигна и Садата в Рамат-Гане и Высшей школы международных отношений при Nanyang Technological University в Сингапуре Джеймс Дорси, это заставить иорданского короля принять инициативу Трампа – коль скоро альтернативой может стать дестабилизация иорданского королевства.

Причем, все это происходит именно тогда, когда Иорданию потрясают, на фоне тяжелого экономического кризиса, начавшиеся в прошлом месяце социальные протесты против дороговизны жизни (включая отмену субсидии и, как следствие 100%-ное повышение цен на хлеб), которые быстро приняли насильственный и неуправляемых характер. Волнения привели к отставке правительства и замораживанию, по распоряжению двора, повышения налогов и потребительских тарифов, запланированных в рамках экономических реформ, которые в свою очередь, были условием Международного валютного фонда для выдачи Иордании очередных кредитов. Единственной альтернативой для Аммана, скованного госдолгом, достигшим 40 млрд долларов и, лишенного источников дохода, которые планировалось получить за счет налогов, стала надежда на помощь монархий Залива, которые для начала предложили 2,5 млрд долларов. И в этом и заключается вторая, причина смены (пусть даже и внешней) регионального стратегического вектора ИХК.

Наконец, третьим фактором данного поворота является активное внедрение в арабо-исламское сообщество Восточного Иерусалима эрдогановской Турции, что в Аммане видится намного большей угрозой статусу Иордании в городе и арабских анклавах Иудеи и Самарии, чем инициативы Саудовской Аравии и ОАЭ.  Как известно, Анкара в последние годы активно инвестирует в развитие институциональной и идеологической исламистской инфраструктуры в Восточном Иерусалиме, взяв на вооружение расхожий в этой среде лозунг «спасения мечети Аль-Акса». А также использует инфляцию статуса ориентированных на Иорданию традиционных религиозных и светских лидеров палестинских арабов в Иерусалиме и связи с исламскими радикалами из ХАМАСа и «Исламского движения» Израиля, для усиления  турецкого влияния в мечетях на Храмовой горе и установления контроля над городской арабской «улицей».

Для ИХК, в Конституции которого все еще присутствует пункт, объявляющий Иерусалим/Эль-Кудс его «второй столицей», сохранение статуса на Храмовой горе и в Управлении мусульманским имуществом (Вакфом) крайне важно для престижа, а с ним и политической устойчивости Хашимитской династии. Вызов этому статусу сегодня Амман ощущает с разных сторон: Партии исламского освобождения (Tahrir), находящейся сегодня под сильным влиянием Ирана, ХАМАСа, северного (экстремистского и проХАМАСовского) крыла «Исламского движения» Израиля, «Братьев-мусульман» и других сил, стремящихся изменить статус-кво на Храмовой горе и Восточном Иерусалиме.

В их числе – и управляющее ПНА движение «светских палестинских арабских националистов» ФАТХ/ООП, конфликт с которым усилился после вступления ПНА в ЮНЕСКО и последовавшей за этим претензией Рамаллы на статус единственного представителя «иерусалимской темы» в ООН и иных международных организациях. В конечном итоге представители  Амман и Рамаллы подписали некое соглашение по этому поводу (как всегда, найдя точку соприкосновения на платформе антиизраильских инициатив), но взаимное «выкручивание рук», как отмечает исследователь этого вопроса Пинхас Инбари, на этом не завершилось.

И все же, именно турецкое проникновение в арабские кварталы города видится в Аммане сегодня наибольшей угрозой. Чтобы понять баланс сил между Израилем, Иорданией и Турцией, пишет Инбари, достаточно вспомнить события, имевшие место в мечети Аль-Акса 23 мая 2015 года. Когда шумная толпа палестинских арабов сначала прервала проповедь и молитву, которую вел главный иорданский кади, д-р Ахмед аль-Хулейл (Ahmed al-Huleil), а затем просто силой выгнала его из здания. В то время как несколькими днями ранее примерно тот же состав публики уважительно и тихо внимал в том же помещении речи турецкого министра по религиозным вопросам проф. Мухаммада Гормаза (Muhammad Gormaz). Иными словами, исламистские силы на площадке Аль-Акса действуют в интересах Турции против Иордании, и если бы им позволили израильтяне, избавились бы там от иорданцев в принципе.

По-настоящему, именно купирование агрессивного турецкого внедрения на поле иерусалимской исламской политики, а не просто оттеснение Иордании, не способной противостоять турецкому давлению, имеет в виду и иерусалимская заявка КСА. В Эр-Рияде готовы использовать для этого и свои немалые финансовые ресурсы. Во всяком случае, еще в апреле 2018 года саудовский король Сальман, выступая на арабском саммите в  Дахране, обязался пожертвовать 150 млн долларов США на поддержку святых для мусульман мест в Иерусалиме. Причем, у наблюдателей было полное ощущение, что этот шаг был попыткой, так сказать, «перебить ставку» турок, активно скупающих иерусалимскую недвижимость. Тем же, в кварталах, примыкающих к Храмовой Горе, заняты и ближайшие партнеры КСА из ОАЭ.

Равным образом, именно с точки зрения вызова со стороны Турции, а не в контексте  в основном существующих в иорданской пропаганде планов Израиля в отношении Храмовой горы, по всем признакам и обсуждалась почти три недели тому назад тема сохранения статус-кво в Иерусалиме премьер-министром Биньямином Нетаньяху и королем Аблаллой II в Аммане. Причем, как и опасались в Рамалле, этот контакт действительно стал небезуспешным этапом американо-израильских усилий ослабить сопротивление Аммана американской «сделке века». И  именно в этом контексте, видимо, и следует понимать полученные королем от израильского премьер-министра гарантии, что при любом варианте реализации этой сделки, статус Иордании в отношении мусульманских святынь и исламских институтов в Иерусалиме не пострадает.

А перспективы строительства канала между Красным и Мертвым морями, возможности снятия ограничений на торговлю между ПНА и ИХК, и поставки в Иорданию израильских энергоносителей были важным, но внешним антуражем вопросов, на которые оба лидера должны были найти срочный ответ.  Разумеется, из резиденции главы ПНА Махмуда Аббаса в Мукате все это виделось как деятельность по «возведению барьеров» между ним и королем Иордании, с целью снять палестинскую тему, в ее привычном виде, с общеарабской повестки дня. Но даже если это отчасти и так, вероятно, некоторые могут сказать, что личный вклад Махмуда Аббаса в развитие событий по такому сценарию едва ли не наибольший.