В июне с.г. главный турецкий мозговой центр – Фонд политических, экономических и социологических исследований (в турецкой аббревиатуре SETAV – В.К.), базирующийся в столице Турции – Анкаре, опубликовал редакционный Альманах, подготовленный коллективом своих экспертов, под заголовком «Внешняя политика Турции в 2017 году».
Продолжаем анализ первого раздела Альманаха, который, напомним, состоит из авторских статей, привлекших наибольшее внимание руководства Фонда.
В предыдущих материалах мы начали разбор публикации Нуршина Атешоглу Гюнея под заголовком «Прочна ли вторая весна в российско-турецких отношениях?» и остановились на том, что восточная энергетическая политика России сближения с Китаем, как минимум в настоящее время, не принесла желаемого результата. Что, по словам авторам материала, заставило российские углеводородные компании, чей доступ после 2015 года на международные финансовые рынки был ограничен, искать альтернативных «незападных партнёров» и в их портфолио, прежде всего, оказались компании, готовые к инвестициям в проекты в Ираке, Иране и даже в Египте. Также Москва в тот же самый период времени «осознала», что партнёрство с региональными ближневосточными державами, в определенном смысле, может быть выгодным. В качестве одного из подобных примеров, автором приводится Саудовская Аравия и, следовательно, ОПЕК, с которым Россия приняла решение о совместных шагах. При том, что Россия не является государством-членом ОПЕК, такой шаг сделал это объединение нефтедобывающих стран «незаменимым» игроком в сфере (энергетической – В.К.) политики.
Таким образом, Кремль «захотел воспользоваться возможностями» в Ираке, Сирии и в Египте через Эр-Рияд, Тегеран и Восточное Средиземноморье. Автор статьи призывает не рассматривать шаги России в Сирии с 2015 года только лишь как борьбу за сферу влияния. А предлагает увидеть в борьбе за сферы влияния энергетическое и экономическое измерение.
Продолжает автор тем, что для достижения Россией своих целей есть два фактора, которые могли бы облегчить задачу. Первое условие – это сближение Тегерана с Эр-Риядом. Как пишет автор, если вспомнить какой смелости набрался Эр-Рияд от США в Йемене, получится, что это очень сложная задача. Но, тем не менее, он констатирует то, что Москва для её реализации потратила много сил, впрочем, безрезультатных. Даже совсем напротив, политика Трампа – Тиллерсона в Персидском заливе, включая поддержку нового руководства Эр-Рияда, привела к тому, что Иран и Саудовская Аравия ещё больше друг от друга отдалились. Известно, что ось Эр-Рияд — Абу Даби — Тель-Авив противостоит Ирану и «Хизбалле». И от первой, являющейся частью дипломатии США, Россия неизменно пытается оторвать Египет. Однако, как отмечает автор, Египет, который все никак не избавится от политического хаоса, не может легко противостоять угрозам США.
Вторым условием является договоренности между США и Россией по Сирии, сродни тем, что были в прошлом достигнуты в Ялте, с проведением по определенной линии «железного занавеса». Однако, такое разделение сфер влияние не было позитивно воспринято ни Пентагоном, ни Белым домом.
В обстановке, напоминающей холодную войну, Россия в лице Турции нашла игрока для избирательного партнёрства (начавшегося с газопровода «Турецкий поток») и для сотрудничества в сфере обеспечения территориальной целостности Сирии. Как пишет автор статьи, понятно, что и Москва и Анкара выступают против коридора РПК-ПДС (вдоль турецко-сирийской границы – В.К.) по абсолютно разным причинам. Ясно, что Анкара ему противостоит с точки зрения обороны, безопасности и устойчивости. Однако, США, с точки зрения своих выгод в сфере энергетики, решил отрезать Россию от Ближневосточного рынка с помощью СНС. И эта организация убедила Вашингтон оказывать себе помощь оружием и боеприпасами, а также разведданными. Москва же в своих сирийских инициативах обратилась к Ирану и, что более важно, к Турции через создание Астанинского формата сотрудничества.
Вашингтон усмотрел в Астанском формате балансирующий себя механизм. И для того, чтобы положить ему конец, использовал двунаправленную стратегию. Прежде всего, он предпринял шаги, чтобы сделать явными разницу в подходах между тремя странами-гарантами процесса – Россией, Турцией и Ираном. С другой стороны, США продемонстрировали намерение оказать на каждую из этих стран по отдельности политическое, военное и экономическое давление. Единственной целью, очевидно, не является «прижать» эти страны в сирийской геополитике. Другой важной задачей является предотвратить энергетическое сближение между Ираном и Катаром, а также между Россией и Турцией. В конце концов, как Россия через «Турецкий поток» дотягивается до европейского рынка, так и Катар в рамках соглашения с Ираном по «Южному Парсу» получает доступ к ближневосточному рынку. Если называть вещи своими именами, то в «расширенном» Восточном Средиземноморье (если мы добавим в его состав Ирак и Иран) Турция становится «территорией и ключом» для различных конкурирующих между собой проектов, исходящих от поставщиков газа.