Ни одного осажденного района больше нет в Сирии. Об этом заявил в четверг на брифинге в Женеве советник спецпосланника генерального секретаря ООН по Сирии Ян Эгеланн. «Сейчас больше нет районов в Сирии, которые, согласно критериям ООН, считаются осажденными», — сказал он. «Мы вступаем в новую главу в этой очень кровопролитной и жестокой войне в Сирии. Хочется надеяться, мы видим сейчас окончание большой войны», — отметил Эгеланн. По его словам, «есть признаки», что теперь имеется доступ в гуманитарные районы, которого долго не было, и «самая жестокая практика этой войны, возможно, подходит к концу». Вместе с тем, советник обратил внимание на опасность обострения ситуации в провинции Идлиб. «В Идлибе могут быть тысячи людей, которые названы террористами ООН», — сказал он. По мнению Эгеланна, присутствие террористов говорит об опасности обострения ситуации в этой провинции. Советник считает, что нужно сделать все возможное, чтобы «война не пришла в Идлиб», поскольку половина из 9,2 млн жителей этой провинции — перемещенные лица. По словам Эгеланна, ООН готовит гуманитарный план на случай обострения ситуации в Идлибе. Ситуация в Сирии остается непростой, несмотря на заявление советника спецпосланника генерального секретаря ООН по Сирии Яна Эгеланна об отсутствии в арабской республике осажденных территорий. Такое мнение в беседе с корр. ТАСС в четверг высказал эксперт Российского института стратегических исследований (РИСИ) Владимир Фитин. По его словам, «критерии [осажденных территорий] весьма разные у всех участников событий в Сирии». «Сложно считать остающийся самый крупный террористический анклав в провинции Идлиб не осажденной территорией, а свободно функционирующей самостоятельной псевдогосударственной структурой. Я считаю, что провинция все равно считается осажденной. Кроме того, до конца не разгромлены остатки боевиков «Исламского государства» (запрещенная в РФ организация — прим. ТАСС) в южной части Сирии, прежде всего, на стыке границ Израиля и Иордании, то есть в провинции Дераа», — отметил собеседник агентства. Напомним эксперту, что сторонники ИГ есть еще пока и у Пальмиры, и в Заевфратье. При этом, по его мнению, «пока преждевременно говорить о сроках решения проблемы Идлиба». «Никто не мог предугадать, что так быстро удастся ликвидировать крупные террористические и оппозиционные очаги на юге страны. А это удалось сделать буквально в течение одной-двух недель, — напомнил эксперт. — А сейчас Идлиб — это самая серьезная точка, где находятся, по разным оценкам, до 80 тысяч боевиков со всей Сирии». По его словам, «когда речь шла о других местах Сирии, можно было договариваться и отправлять в Идлиб тех боевиков, которые согласились уйти из занимаемых ими зон». «А сейчас из Идлиба уже отправлять некуда, поэтому ситуация там наиболее сложная», — резюмировал Фитин.
Каждый из этих экспертов по своему прав, но есть определенные нюансы, на которые стоило бы обратить внимание. Безусловно Идлиб не является некой «осажденной зоной», это просто пока свободно функционирующая с позволения Москвы, Дамаска, Тегерана и Анкары зона пребывания самых непримиримых оппонентов Башара Асада. Российскому эксперту это положение не нравится, но это не меняет ничего по сути нынешнего статуса этого анклава. Функционирующего в общем-то временно, поскольку существование такой резервации сопротивления в лице «Джебхат ан-Нусры» (запрещена в России) совершенно точно не коррелируется с планами Москвы и Дамаска по послевоенному устройству Сирии. Между тем, критерии «осажденной зоны» в общем-то очень просты: контролируете ли вы эту зону непосредственно или через условия локального перемирия с местными племенами? Имеются ли там вооруженные силы, которые не признают ваше главенство в области военного управления? И, наконец, проводятся ли правительственными силами какие-то активные военные блокадные или наступательные операции в отношении этих сил в этой зоне? Вот собственно этими моментами и определяется критерий «осажденности». Но вопрос сейчас не в терминологии. Вопрос сейчас даже не в том, сколько времени эта зона будет существовать, а каким образом в ней будет ликвидирована просаудовская составляющая сопротивления, которую еще называют «Джебхат ан-Нусра». Вообще надо отдавать себе отчет в том, что решение проблемы Идлиба — это не просто ликвидация еще одной зоны деэскалации. Это уход со сцены одного из самых мощных внешних спонсоров сопротивления в лице КСА. Идлиб — это единственный анклав, в котором остаются реально боевые силы, подконтрольные Эр-Рияду, через которые он пытается поддерживать свое влияние на сирийском направлении. Если еще более глобальнее — играть в свои региональные игры в рамках сопротивления растущему иранскому влиянию. Для КСА физическая ликвидации просаудовского вооруженного крыла оппозиции в Сирии фактически означает резкое снижение степени его влияния в этой части Ближнего Востока. И это автоматически меняет весь характер расстановки сил в регионе. Отсюда и важность Идлиба, помимо конечно того, что таким образом ликвидируется последний очаг именно организованного и финансируемого из-за рубежа оплота радикального сопротивления в Сирии. Именно на эту тему собственно говорили в Астане с турками, и пока до чего-то внятного не договорились. Для того, чтобы понимать ситуацию с Идлибом более внятно, то следует видимо напомнить позиции сторон (Россия, Ирана, Турция) по этой теме. Есть консенсус. Он заключается в том, что Идлиб является зоной, гарантом спокойствия которой является Анкара. Есть разногласия. И их основной момент заключается в том, что турки не согласны с позицией Москвы и Дамаска по вопросу алгоритма ликвидации «Джебхат ан-Нусры». Анкара выступает за их по возможности «мирное» поглощение практически по примеру той же самой Южной зоны деэскалации, а вот российская сторона выступает за комбинацию «кнута и пряника», справедливо полагая, что пока боевики не увидят отчетливую перспективу своего физического уничтожения, на какие-то реальные компромиссы они не пойдут. И в данном случае Анкара всячески противится попыткам России, Ирана и Сирии повлиять на ситуацию в Идлибе военными методами с входом туда соответствующих правительственных сил. Турки хотят сохранить эту область под своим контролем, как будущий весомый аргумент в вопросе диалога с Дамаском и создать там подконтрольную себе суннитскую силу, которая будет оппонировать Дамаску и претендовать на ведущие роли в исполнительной власти. Одновременно таким образом создается кулак прессинга на курдов на севере. Тем более, что надежды на реальное выполнение договоренностей по курдскому вопросу с США, видимо, признаны несбыточными.
В Астане в июле Турции дали время до следующего заседания этого формата нынешней осенью. Время на то, чтобы продемонстрировать, что их предложения по мирному поглощению просаудовского сегмента сопротивления реализуются успешно. Пока это не совсем хорошо получается. Террористы из запрещенной в РФ группировки «Джебхат ан-Нусра» провели в провинции Идлиб аресты полевых командиров из группировок вооруженной оппозиции, согласных на примирение с сирийской армией. Об этом сообщила в пятницу 10 августа газета «Аль-Ахбар». По ее информации, под арестом находится не менее 50 командиров боевиков, которые вступили в контакты с сирийским командованием для заключения соглашений о примирении. «Джебхат ан-Нусра» ввела также комендантский час в 17 населенных пунктах на юго-востоке Идлиба, опасаясь, что их жители поднимут восстание против бандформирований и призовут на помощь правительственные войска, как это произошло ранее в Восточной Гуте и в южной провинции Дераа. Банды террористов контролируют примерно 60% территории северо-западной провинции, которая расположена на границе с Турцией. Остальная ее часть находится в руках вооруженных оппозиционеров из Сирийской свободной армии и исламских радикальных группировок, крупнейшими из которых являются «Ахрар аш-Шам» и «Бригады Нуреддина аз-Зенги», сотрудничающие с Анкарой. 1 августа в Идлибе было объявлено о создании коалиции «Фронт национального освобождения» (ФНО), в который вошли 14 оппозиционных формирований. Ее численность оценивается в 40-50 тыс. боевиков. Преувеличено, конечно. Если бы такие силы реально были, вопрос саудовского присутствия в Идлибе был бы уже решен. Возглавил ФНО бывший полевой командир бригады «Фейлак аш-Шам» Фадлялла аль-Хаджи. По сведениям «Аль-Ахбар», Анкара намерена использовать эти силы для вытеснения террористов «Джебхат ан-Нусры» из Идлиба. То есть, какие-то телодвижения турки в этом направлении пытаются делать, но, повторим, пока без ощутимого результата. Напомним, что один раз протурецкие группы уже пытались поставить под свой контроль Идлиб пару лет назад. Только кончилось это расколом той же «Ахрар аш-Шам» и поглощением части ее военного крыла той же «Джебхат ан-Нусрой». В любом случае Дамаск оставляет за собой право вмешаться в эту ситуацию в случае необходимости. Сирийские ВВС и артиллерия нанесли 10 августа удары по базам террористов из запрещенной в РФ группировки «Джебхат ан-Нусра» в районе административной границы между провинциями Хама и Идлиб. Как сообщило в пятницу агентство САНА, атака на позиции боевиков последовала в ответ на нарушение ими режима прекращения огня, действующего в северной зоне деэскалации. В результате уничтожены командные пункты противника и склады с оружием в районах Телль-Васат, Зияра и Эль-Мансура; в рядах «Джебхат ан-Нусры» имеются убитые и ранены. Удары были нанесены также по базам радикальной группировки «Катаиб аль-Изза» в населенных пунктах Кфар-Набуда, Телль-эс-Сахр и Маракба в 48 км к северо-западу от административного центра Хама. По сведениям САНА, иностранные наемники, которые воюют в состав этой группировки, просочились со стороны турецкой границы в долину Сук-эль-Габ у реки Оронт, откуда нападают регулярно на мирные селения и армейские блокпосты. Как сообщил новостной портал «Сурия аль-Эн», сирийские пилоты сбросили в пятницу с самолетов листовки над городом Тафтаназ в провинции Идлиб. В них командование ВС республики призвало местных полевых командиров последовать примеру формирований вооруженной оппозиции в Восточной Гуте и на юге Сирии, согласившихся на примирение с властями. Сирийская армия готовит сейчас операцию по освобождению города Джиср-эш-Шугур, захваченного бандами террористов в апреле 2015 года. Он стоит на горном перевале, через который проходит стратегическое шоссе Латакия — Алеппо. В случае успеха этой операции войска смогут отсечь южные области Идлиба и блокировать крупные форпосты бандформирований в Хан-Шейхуне, Маарет-Наамане и Кфар-Зите. То есть, вне зависимости от действий Анкары планируется довести до ума рассечение Идлибского анклава на две части, что пытались сделать правительственные силы накануне обострения ситуации на юге весной сего года. И, судя по всему, эта операция стартует уже осенью и скорее всего будет синхронизирована с некой военной активностью протурецких группировок в Идлибе. А пока идет подготовка, в том числе и пропагандистская. Регулярное упоминание в СМИ о «постоянной угрозе со стороны неких беспилотников российской авиабазе в Хмеймиме» тоже часть этой кампании, и она ясно демонстрирует нам, что решение о военной операции в Идлибе в Москве и Дамаске уже принято.