1. Исламская Республика Иран и режим талибов в Афганистане
Парадокс новейшей истории ИРИ заключался в том, что именно от самых ярых, фанатичных, бескомпромиссных приверженцев ислама – талибов, выступавших в роли реального военного противника ИРИ в регионе, исходила угроза Исламской Республике Иран. Поэтому, весь “талибский” период в истории Афганистана военно-политическое руководство ИРИ пыталось активно повлиять на обстановку в этой стране и не допустить там развития и углубления такой ситуации, которая могла бы превратить потенциальную угрозу интересам Ирана в реальную. Тегеран всегда был последовательным и бескомпромиссным противником талибов. Он на протяжении всей внутриафганской войны был одной из немногих стран, оказывающей моральную, политическую, материальную и финансовую помощь антиталибским силам в Афганистане.
2. Иран и международная антитеррористическая борьба
Начиная с 11 сентября 2001 года на борьбу с режимом талибов, враждебным Тегерану, подключились десятки стран, в том числе и не состоящие в большой дружбе с Ираном. Речь в первую очередь идет, конечно, о США. В этой обстановке заявить о своей поддержке Вашингтона громогласно и безоговорочно Тегеран, естественно, не мог. Во-первых, по причине угрозы обострения и так сложной внутриполитической обстановки. Известно, что иранское общество расколото на сторонников либеральных реформ (чьи представители выходили после 11 сентября на демонстрацию в Тегеране с лозунгами в поддержку США) и тех, кто является рьяным сторонником покойного аятоллы Хомейни (и кто также проводил массовые демонстрации, но уже в защиту ислама в Афганистане, против американцев). Проблема усугублялась еще и тем, что обе части находятся в оппозиции к власти, которая стремится балансировать между двумя политическими полюсами (склоняясь, правда, в сторону “прозападников”). Во-вторых, международный имидж ИРИ, как борца с американским империализмом и главного защитника мусульман, не позволял в полной мере открыто поддержать США. Однако в конфиденциальном порядке Иран послал Западу четкий сигнал, что поддерживает кампанию по борьбе с терроризмом, хотя и не может согласиться с некоторыми шагами, предпринимаемыми в ее рамках. При этом Иран стремился как можно дальше дистанцироваться от США и, отвергая лидерство Америки в антитеррористической борьбе, настаивал на ее международном, даже конкретнее — на ооновском статусе.
3. Исламская Республика Иран и Афганистан после талибов
На международной арене Тегеран по афганской проблеме действовал решительно и последовательно. Иран одним из первых признал временное переходное правительство Афганистана во главе с Хамидом Карзаем. Несомненной заслугой Ирана стал успех конференции в Германии по будущему Афганистана. В Токио на конференции по финансовой помощи Афганистану Иран также был в ряду основных спонсоров экономического возрождения Афганистана. Недаром, один из первых своих зарубежных визитов, который отличался обоюдными любезностями и комплиментами, председатель временного афганского правительства Хамид Карзай совершил в Тегеран.
Между двумя странами спланированы контакты в банковской, торгово-экономической, сельскохозяйственной, социальной и других сферах. Так, Тегеран предложил программу сотрудничества с Кабулом, включающую: государственную финансовую помощь в размере 500 млн долларов США, выплату зарплат кабульским учителям в течение 6 месяцев, проект автострады Мешхед-Герат. В рамках ирано-афганского сотрудничества предполагается, что коммерческие структуры и крупные компании Ирана примут непосредственное участие в совместных ирано-афганских проектах по восстановлению разрушенной войной экономики. Так, частный сектор иранской экономики имеет намерение предоставить Афганистану кредит в 1 миллиард долларов на реконструкцию страны.
Иран примет активное участие в восстановлении сельского хозяйства Афганистана. Между представителями иранского и афганского министерств сельского хозяйства достигнута договоренность о предоставлении афганской стороне механизмов и сельхозагрегатов.
Тегеран и Кабул договорились также о создании совместного Комитета по развитию профессионально-технического сотрудничества в различных сферах экономики. Этот орган будет сформирован на базе министерств труда и социальных дел Ирана и Афганистана уже в ближайшее время. Официальный Кабул воспринимает Иран “как государство, обладающее необходимым техническим и кадровым потенциалом для оказания действенной помощи в процессе экономического возрождения страны”. Как заявил Хамид Карзай, “Иран играет важную роль, он имеет большие ресурсы, а также добрую волю, чтобы помочь в реконструкции Афганистана. Мы хотели бы, чтобы все страны мира помогали нам так, как помог Иран”.
- Будущее Афганистана пишется нефтью и газом ?
Следует обратить внимание на приведенный выше призыв Карзая к другим странам. Действительно, сегодня Афганистан — поле столкновения региональных, глобальных интересов многих государств. Напомним, что в работе конференции в Токио по проблемам международной помощи Афганистану в деле его восстановления приняли участие представители более 60 стран и 20 международных организаций. И отнюдь не всегда в их стремлении вкладывать деньги в Афганистан присутствовал (и присутствует!) альтруизм. Эта средневосточная страна, как и прежде, остается ареной борьбы иноземцев за политическое, экономическое, военное влияние. Над естественным стремлением соседей Афганистана видеть в нем, если не союзника, то хотя бы дружественно настроенного нейтрала, довлеют нефтегазовые амбиции государств, расположенных очень далеко от Гиндукуша. Подобные амбиции, аккумулируют в себе и политические, и экономические, и военные причины. Прежде всего, речь идет о начавшейся еще при талибах кампании по организации строительства через территорию Афганистана газопровода с перспективой сооружения параллельно ему нефтепровода, ЛЭП и железной дороги. В 1997 году американский нефтяной гигант “Юнокал” создал и возглавил консорциум, куда вошли компании Саудовской Аравии, Пакистана, Японии, а также правительство Туркмении. Проект предусматривал строительство газопровода Туркменистан — Афганистан — Пакистан длиной почти 1500 км, от туркменского месторождения “Давлатабадское” через Афганистан до города Мултан в Пакистане. Поставки около 20 млрд. кубических метров в год планировалось осуществлять через 48-дюймовый трубопровод. Предварительно проект оценивался порядка 3,5 млрд. долларов. Завершение строительства — 2003 год. Но бурные события в Афганистане не позволили этим планам осуществиться.
Примечательный и показательный факт: год создания газо-нефтеконсорциума — 1997- был годом побед и укрепления в Афганистане режима талибан. И не случайно, что в консорциум входили, прежде всего, страны, во-первых, создавшие талибан (США, Саудовская Аравия, Пакистан), а, во-вторых, сделавшие на них ставку в качестве послушной силы, обеспечивающей так необходимую для строительства и эксплуатации газопровода стабильность и порядок (пусть даже средневековый и человеконенавистнический!). Но талибы не оправдали надежд своих создателей и покровителей. Почувствовав свою мощь и безнаказанность, они вышли из-под контроля и стали неуправляемы, связав себя союзническими узами с “Аль-Кайдой” террориста бен Ладена и со всем мировым исламистским террористическим интернационалом. Международная антитеррористическая коалиция была вынуждена уничтожить режим талибан — этот центр терроризма, мракобесия и источника угроз глобальной безопасности.
Практически освобожденный от талибов Афганистан вновь привлек внимание “Юнокал”. И в этом, так сказать “нефтегазовом плане”, поддержка администрацией Джорджа Буша (а точнее – “Юнокалом”) Хамида Карзая абсолютно понятна. Ведь в свое время он работал в компании “Юнокал” и всегда, даже при талибах защищал ее интересы. И, естественно, он был и остается тесно связанным с нефтяными кругами большого американского бизнеса, а также с нефтяным лобби в американских политических кругах. К примеру, с Кондолизой Райс — нынешним помощником президента США по национальной безопасности, бывшим членом совета директоров нефтяной корпорации “Шеврон”.
Притязания “Юнокал” на Афганистан ставят под сомнение реальные возможности Ирана или любой другой страны, в том числе и России, играть подобающую им роль в этой стране.
5. Борьба против Ирана на афганском поле
Каждая из “заинтересованных” в Афганистане сторон, претендующих на звание “самого близкого друга афганского народа”, ревностно пытается не допустить влияния конкурента. Так, стало известно, почти все кредиторы требуют, чтобы обещанные правительству Карзая средства тратились на покупку товаров, производимых в странах, выделивших кредиты. Собственно, именно поэтому они и готовы оказывать Афганистану крупную финансовую помощь. Особенно борьба на афганском поле проявляется в антииранской политике Вашингтона в Афганистане. Американское правительство обвиняет Иран в попытке дестабилизировать новое правительство в Афганистане, путем вооружения некоторых афганских фракций, а также в помощи бойцам “Аль-Кайды”. Цель американцев ясна — оказать политическое давление на Исламскую Республику и нанести ущерб связям Тегерана и Кабула. Однако обвинять Тегеран в антикабульской деятельности, значит забывать, что талибы и все современные афганские проблемы возникли в результате пакистанского экспансионизма (с согласия США), что ваххабиты, к коим причисляет себя бен Ладен, ненавидят шиитов (некоторые ваххабитские имамы в Саудовской Аравии даже требуют их уничтожения!), что нестабильность в Афганистане дорого обошлась Ирану, прежде всего его безопасности. Глава временной афганской администрации Хамид Карзай назвал совершенно безосновательными обвинения США в адрес Тегерана. Хотя, конечно, проамериканский Карзай с одной стороны отдавал дань дипломатии, с другой, — старался сохранить баланс между грозным соседним Ираном и влиятельными США, способствовавшими назначению Карзая на его нынешний пост. Поэтому Хамид Карзай неоднократно подчеркивал, что “сохраняющиеся дипломатические проблемы между Тегераном и Вашингтоном не станут препятствием для укрепления афгано-иранских отношений”. Но, похоже, подобные реверансы Карзая в сторону Ирана совершенно не волнуют американцев, продолжающих антииранскую политику, как в Афганистане, так и во всем регионе. Более того, эксперты не исключают, что предоставление помощи Ираном Афганистану может быть заблокировано Соединенными Штатами, не желающими укрепления позиций ИРИ в стране, где концентрируются интересы США.
В свою очередь, иранские власти обеспокоены американским военным присутствием на своих границах. Иранское правительство чувствует, что американцы действуют в Афганистане, полностью игнорируя законные интересы своих соседей. Более того, преследуя свои собственные цели, против Ирана на афганском поле ополчились и Пакистан, и Западная Европа, и Япония, также стремящиеся к установлению своего влияния в Афганистане для контроля над энергетическими ресурсами.
6. Раскол афганского общества не в интересах Ирана
Борьба за Афганистан, ведущаяся многими странами, вне всякого сомнения, наносит колоссальный ущерб так трудно и болезненно складывающемуся единству афганцев. Афганское общество и сегодня остается сугубо традиционным, в котором основу составляют патриархальные, быть может, еще дофеодальные отношения, что в немалой степени является причиной раздробленности страны.
Новейшая история Афганистана внесла еще больше разграничительных столбов в общество уже на политическом поле, поделив афганцев на сторонников апрельской революции 1978 года и их противников. Более того, каждая из групп распадалась на враждующие даже между собой партии и военные группировки. Далее историческое развитие Афганистана раскололо население на сторонников и противников талибов, на умеренных мусульман и экстремистски настроенных фундаменталистов. Причем, родоплеменные, этнические, религиозные традиции, а также бывшие и уже вроде бы изжившие себя политические пристрастия еще сидят глубоко в подсознании афганцев, диктуя им соответствующее социальное поведение. Сейчас афганская руководящая элита абсолютна неоднородна. Она представляет собой взрывоопасную смесь родоплеменных, этно-национальных, в определенной степени религиозных и политических пристрастий и амбиций, влияющих на выбор политической линии страны. Кроме того, ныне все больше проявляется ориентация высших слоев афганского общества на заграницу. Части ее — на США, другой — Западную Европу, Россию, Пакистан или Иран. Это также не способствует сплоченности и единству афганцев. Более того, подобное положение провоцирует “друзей афганского народа” на поддержку “своих кланов” в афганском обществе, что еще в большей степени ведет к его расколу.
Можно констатировать, что расхождение в понимании будущего для Афганистана в лагере “друзей афганского народа” и в результате — реальная несогласованность их политики, совмещенные с расколом в самом афганском обществе, чреваты угрозой взрыва и коллапса государства Афганистан. Вряд ли такая перспектива устроит и Иран, и других соседей Афганистана, да и далеких его “друзей” тоже.
7. Роль Ирана в становлении будущего Афганистана
Запад, провозгласивший себя архитектором нового демократического Афганистана, должен готовиться к длительному процессу перевода страны из XIV в XXI век. И этот процесс будет сопряжен со значительными трудностями, внутриафганским противоборством, масштабным сопротивлением реформам, которые вряд ли адекватны западному мышлению с его взглядами на демократию, свободу личности, роль женщин в обществе и многому другому.
События в постталибском Афганистане свидетельствуют, что процесс восстановления страны проходит на практике не так просто и гладко, как было написано на бумаге и заявлено на конференциях и многочисленных встречах. Казалось бы, США и западные державы имеют положительный исторический опыт восстановления поверженных и разгромленных нацистской Германии и милитаристской Японии. Но условия Афганистана диктуют свои собственные особенности, которые не всегда учитываются западными участниками антитеррористической коалиции. Нельзя, в частности, к восточной, мусульманской стране, где население 21 марта 2002 года отпраздновало наступление нового 1381 года, подходить с западными мерками третьего тысячелетия. Именно здесь, по всей видимости, заключается шанс Ирана сыграть свою продуктивную роль в строительстве будущего Афганистана. Общность исторических корней, близость языка, культур, религии, нравов и традиций — создают социопсихологическую базу для успешного решения Ираном задач по оказанию помощи афганскому народу в деле восстановления и модернизации Афганистана. Причем, и это важно, Ирану, который сам живет в XIV веке по солнечному мусульманскому календарю, не придется насильственно “перетаскивать” афганцев в XXI век, вызывая у них отторжение и неприятие всего нового. Иранцам просто это не нужно. Они способны в полной мере оказать содействие афганцам наладить в Афганистане XIV века нормальную современную жизнь на основе национальных и религиозных традиций афганского народа.
Заключение
Взрывообразный процесс развития обстановки в Афганистане и вокруг него создал совершенно новую геополитическую ситуацию в Западной Азии. Главная ее особенность — расширение военно-политического присутствия США в регионе и укрепление их позиций. Этот факт вызывает крайнее недовольство Ирана, несмотря на то, что руками американцев в Афганистане были уничтожены реальные военные, политические и идеологические противники Тегерана. Казалось бы, борьба с общим врагом — талибами – должна была стать основой для резкого ускорения движения США и ИРИ навстречу друг другу. Как заявил представитель иранского правительства Абдулла Рамазанзаде, сейчас наступило время принять решение относительно возобновления ирано-американских связей. Но практически сразу после этого заявления главный иранский консерватор руководитель Ирана аятолла Али Хаменеи отверг идею о переговорах с США. “Переговоры с США не могут ничего решить. Ясно, что Америка стремиться ослабить Иран и поставить его в зависимое положение. Мы не можем сказать, что Иран обязательно будет атакован американцами. Но мы понимаем, что существует серьезная угроза в наш адрес. Иран богат природными ресурсами, которые США готовы присвоить”, — заявил Али Хаменеи. Таким образом, вопреки предсказаниям некоторых политологов и желаниям политиков, в том числе и иранских, сближения не получилось. Наоборот, победа американцев над талибами и укрепление их позиций в регионе резко обострили внутриполитическую борьбу в Иране между либералами и консерваторами, между сторонниками нормализации отношений с США и их противниками. Более того, включение президентом США Ирана наряду с Ираком и Северной Кореей в категорию так называемых стран “оси зла”, а также подготовка Соединенных Штатов к силовому решению “проблемы Саддама Хусейна” в Ираке и вовсе не оставили надежд на потепление ирано-американских отношений. Если предположить, что Вашингтону удастся свергнуть иракское руководство и поставить в Багдаде своих людей, то в этом случае Иран будет практически полностью окружен проамериканскими, — а стало быть, на сегодняшний день — и антииранскими режимами. Безусловно, Тегеран стремится не допустить такого развития событий. Это касается иранской политики и в отношении Ирака, и Афганистана. Иран проявляет максимум усилий, чтобы сохранить свое влияние в Афганистане, которое традиционно распространялось на афганских шиитов, прежде всего хазарейцев, а также на жителей западной и частично северной части страны.
К слову сказать, население северных районов Афганистана также традиционно близко к бывшим среднеазиатским республикам СССР, к России.
Похоже, что у этих государств, так же как и у Ирана есть сфера общих традиционных и исторически обусловленных интересов в Афганистане, где они могли бы не конкурировать, а сотрудничать на благо как афганцев, так и собственной безопасности.
Хотим мы этого или не хотим, но объективная оценка ситуации в Афганистане весной 2002 года свидетельствует, что страна разделена. Причем разделена по многим параметрам. И географически, и экономически, и этнически, и политически. Афганское лоскутное одеяло тянут на себя все ближние и дальние друзья Афганистана. Выдержит ли страна такой напор? Не порвется ли на части? Многое будет зависеть не только от нынешнего и будущего руководства Афганистана, но и от политики основных иностранных игроков на афганском поле. В этом плане роль Ирана в судьбе Афганистане трудно переоценить, поскольку без ИРИ решить проблему восстановления стабильности и безопасности в стране невозможно. Впрочем, как и без других заинтересованных стран. Главное — не допустить перехода их естественной и даже где-то выгодной Кабулу конкуренции к антагонистическому и разрушительному противостоянию по всему афганскому полю.
Быть может, есть смысл вернуться к бытовавшей некогда, еще в талибские времена, идее о федеральном или даже конфедеральном устройстве Афганистана по координатам “Север — Юг” с безусловно сильным коалиционным центром в Кабуле. В любом случае необходим скрупулезный учет разнообразных и разномасштабных интересов всех заинтересованных в процветающем и мирном Афганистане сторон, в том числе, конечно, и Ирана. Это сложнейшая работа на много лет.