Запрещенная в РФ террористическая организация «Исламское государство» готовит и перебрасывает в Европу, Центральную, Юго-Восточную Азию и Россию диверсионно-террористические группы, заявил замдиректора исполкома Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС Джумахон Гиесов. «Успешное подавление очагов в Сирии вынудило оставшихся боевиков передислоцироваться, а их лидеров — активизировать свои зарубежные филиалы. Созданные ИГИЛ (прежнее название ИГ – авт.) специальные структуры ведут комплектование, подготовку и переброску диверсионно-террористических групп в Европу, Центральную, Юго-Восточную Азию, Россию», — сказал Гиесов, выступая на конференции «Противодействие незаконным поставкам оружия в контексте борьбы с международным терроризмом». В этой связи Д.Гиесов забыл отметить в своем докладе несколько важных моментов. Грубо говоря, за констатирующей частью не последовало никаких конкретных данных в отношении очень простых вещей, которые вытекают из его заявления. Что это за «специальные структуры» ИГ, как они называются, кто их возглавляет, где они базируются? Сам масштаб «переброски» практически по всему миру должен по определению подразумевать централизованное управление, финансирование и, наконец, наличие самой структуры ИГ. Ничего этого нет и в помине. Нет единого центра управления, нет структуры, которая могла бы кого-то и куда-то целенаправленно направлять, но самое главное — у ИГ никогда не было намерений организовать никаких широкомасштабных терактов по всему миру. Ни в период своего расцвета, ни тем более в настоящее время, когда говорить о централизованной ИГ в том же Ираке можно говорить очень условно. ИГ создавалось совершенно не для этого, это была попытка суннитской элиты Ирака и Сирии при поддержке Катара создать некую самодостаточную государственную суннитскую структуру в рамках восстановления нарушенной свержением режима С.Хусейна системы распределения экономических преференций. Вся идеологическая джихадистская начинка в данном случае играла роль привлечения иностранных кадров под свои знамена (без этого обстоятельства само существование ИГ находится под большим вопросом), без чего было бы невозможно осуществлять военную экспансию. Но повторим специально для Д.Гиесова, что сама природа ИГ сугубо националистическая и локальная. И все эти «франшизы» ИГ по всему миру имеют характер просто попытки применения на местах удачной схемы продвижения своих националистических и сепаратистских интересов под популярным брендом при отсутствии всякой внятной координации или финансирования со стороны Мосула или Ракки в период контроля над ними сторонников ИГ. Такое положение дел существовало в период становления и расцвета ИГ, и совершенно непонятно, что кардинально изменилось в лучшую для ИГ сторону с того времени. Опять же констатируем еще один важный момент, который в ШОС стараются, видимо, не учитывать: для того, чтобы заниматься организацией глобальных терактов по всему миру, надо иметь в наличие два момента: деньги и отсутствие военного прессинга. Про финансы ниже, что же касается военного прессинга, то сейчас сторонники ИГ локализованы в горной местности провинции Анбар в Ираке, в «кармане» в Дейр эз-Зоре к Пальмире и восточнее Евфрата по границе между Ираком и Сирией. Общее количество активных штыков по разным оценкам не превышает 1,5-2 тыс. боевиков в совокупности, и то в основном это просто местные сунниты, которые вернулись в места своего традиционного проживания. При этом активных боевых действий они не ведут, если не считать вылазок в основном чеченских групп в Киркуке. Но это больше уже чисто криминальные местные дела. О каком глобально террористическом планировании при этом идет речь? Отметим также, что ни в одном теракте в тех же странах ЕС местные правоохранители не нашли ни одного убедительного доказательства централизованной роли какого-то органа ИГ в Ираке или Сирии.
Если брать утверждение Гиесова в отношении «направления групп», то имеется ввиду прежде всего отток иностранных боевиков из Ирака и Сирии к местам своего традиционного проживания. И Гиесова, конечно больше всего волнует отток таджиков и узбеков на север Афганистана. Их называют сторонниками ИГ в силу того, что ранее они воевали в том числе и в его составе в Сирии и Ираке. Но они там зарабатывали деньги, и утверждать о том, что их переправка в Афганистан есть тайный замысел какого-то штаба ИГ в Ираке или Сирии было бы очень большой натяжкой. Таджики и узбеки уходят в Афганистан из Ирака и Турции сейчас в основном в рамках формирования там новой редакции «Северного альянса», а совсем не по приказу каких-то арабских координаторов. Скорее, в данном случае можно говорить о турецком участии в этом процессе. Примерно также обстоит дело с остальными «иностранцами»: кто-то возвращается в Европу, кто-то в Тунис, кто-то в Марокко, кто-то на Филиппины или в Африку. Но этот процесс связан с потерей заработка, что и было основной движущей силой наплыва иностранных рекрутов в своей подавляющей массе (идеологических фанатиков в любом движении примерно процентов двадцать всегда и во все времена), а не с какими-то идеологическими или организационными мероприятиями какого-то единого центра ИГ, которого, к слову, уже давно нет. В этой связи озабоченности Д.Гиесова в рамках наплыва таджиков на север Афганистана понятны. Но все вопросы по этому вопросу ему надо направлять не к ИГ, а к руководству в Душанбе, которое запретило Партию исламскую возрождения Таджикистана (ПИПВ) и тем самым серьезным образом нарушило систему сдержек и противовесов в республике, которая была создана по итогам гражданской войны в конце 1980-х – середине 1990-х годов прошлого века. А также к США, которые решили сейчас разыграть таджикский и узбекский фактор для создания стабильной системы выживания режима в Кабуле. И делают они это в том числе в тесной координации с Ташкентом и Анкарой. При чем тут ИГ? Не надо прятать голову в песок и пытаться списать на его сторонников все грехи мира, это чревато неприятными последствиями в среднесрочной перспективе.
В этой связи еще раз подчеркнем, что главным моментом любой централизованной террористической активности в глобальном масштабе являются финансы: ни один резонансный теракт без этого компонента не обходится. Что же с финансами ИГ? Опять обратимся к работе упомянутой конференции. В Федеральной службе безопасности и Службе внешней разведки рассказал, что группировка «Исламское государство» [запрещена в РФ] потеряла 90% доходов за последние четыре года, но, несмотря на ослабление, все еще представляет серьезную угрозу. В Центре спецназначения СВР считают, что ИГ может объединиться с «Аль-Каидой» [запрещена в РФ], в результате чего образуется «гибридный террористический холдинг» — новое явление, для борьбы с которым придется вырабатывать новые способы. Кроме того, ИГ активизирует свои ячейки по всему миру, в том числе в России, сообщили на конференции «Противодействие незаконным поставкам оружия в контексте борьбы с международным терроризмом». «Новым глобальным вызовом способно стать сближение ИГИЛ с «Аль-Каидой… Объединение этих ведущих международных террористических организаций может привести к созданию так называемого гибридного террористического холдинга с мощной ресурсной базой и серьезным деструктивным потенциалом», — сказал первый заместитель начальника Центра спецназначения СВР Сергей Кожетев. Глобализации терроризма, по его словам, потворствует деструктивная позиция «руководства некоторых государств», которые «в целях реализации своих геополитических устремлений» «нередко разделяют террористов на «плохих» и «хороших», а также оказывают поддержку экстремистским структурам, якобы борющимся за истинную демократию». Кожетев заметил, что к возникновению «Аль-Каиды» привела «ставка на моджахедов в Афганистане», а возникновению ИГ способствовало «противоправное вмешательство в Ираке и Сирии». Отметим, что помимо намека в сторону США российская разведка на публичных мероприятиях ничего внятного снова не сказала. Основной тезис — возможное объединение ИГ с «Аль-Каидой», что невозможно в принципиальном смысле. Ровно по той причине, что у ИГ и «Аль-Каиды» изначально были разные спонсоры и кураторы. В первом случае, это Анкара и Доха, во втором – Эр-Рияд. В этой связи с учетом нынешнего характера взаимоотношений между этими странами говорить о каком-то объединении нереально. Или, если грубо, то две эти организации используются для усиления своего влияния в регионе конкурирующими центрами силы. И, если такое объединение произойдет, то тогда либо ИГ, либо «Аль-Каида» уже не будут так называться. К тому же такое объединение требует опять же много денег, на что ни Доха, ни Эр-Рияд пока не готовы. Отметим, что саудовцам не удалось подчинишь себе иракское суннитской сопротивление даже в период американской оккупации в силу жестко акцентированного национализма иракцев и их неприятия любого влияния на себя со стороны КСА.
О текущем финансовом положение ИГ рассказал глава службы оперативной информации и международных связей ФСБ России Сергей Беседа. По его словам, за последние четыре года «снизились поступления от добычи нефти и от налогов, которыми боевики обложили контролируемые ими территории». «Если сравнивать те поступления финансовые, которые были в 2014 году и оценивались примерно в три миллиарда долларов, то в настоящее время боевикам ИГИЛ удается получить двести-триста миллионов в год», — цитирует представителя ФСБ РИА Новости. «Отмечается тенденция инвестирования [боевиками] добытых ранее средств в легальный бизнес, с тем чтобы способствовать регулярному поступлению финансов», — добавил Беседа. Падение доходов не мешает боевикам активно вербовать сторонников в свои ряды. Для этого, как рассказал Беседа, «Исламское государство» активизировало пропаганду в соцсетях. Насчет вербовки новых боевиков полностью не согласимся, поскольку даже поверхностно очевидно, что иностранные боевики уходят из Сирии и Ирака по очень прозаичной причине: денег нет у иракских сторонников ИГ. Что же касается объемов финансирования, то выводы ФСБ полностью соответствуют с данными российского МИДа. Выплаты рядовым членам террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ) с 2016 года сократились на 90%, а ее «бюджет» в прошлом году составил 400 млн долларов. Об этом заявил в мае российским журналистам в Нью-Йорке заместитель директора Департамента по вопросам новых вызовов и угроз МИД РФ Дмитрий Феоктистов. Он принял участие в очередном раунде российско-американских консультаций по вопросу противодействия финансированию терроризма. Как сообщил Феоктистов, российская сторона представила американским коллегам свои оценки текущей ситуации в ИГ и «Аль-Каиде», а также передала информацию об источниках финансирования этих организаций. По словам дипломата, после утраты контроля над крупными городами в Сирии и Ираке члены ИГ стали пополнять свой «бюджет» главным образом за счет доходов от различных видов преступной деятельности, в том числе торговли оружием, наркотиками и людьми. Еще одну важную статью доходов по-прежнему составляют добровольные пожертвования из-за рубежа. Согласно российским оценкам, в результате успешной контртеррористической операции в Сирии «бюджет» ИГ существенно сократился: с 1,8 млрд долларов «на пике славы и популярности» группировки в 2014 году «примерно до 400 млн долларов в прошлом году», отметил Феоктистов. «Тем не менее, ИГИЛ («Исламское государство Ирака и Леванта» — прежнее название ИГ — прим. ТАСС) продолжает выплачивать компенсации семьям погибших боевиков, но зарплаты рядовых сторонников ИГ по сравнению даже с 2016 годом упали почти на 90%», — сказал представитель МИД РФ. Он уточнил, что два года назад боевики получали до полутора тысяч долларов, а теперь «суммы уже совсем мизерные». Очень отрадно, что оценки российского МИДа и ФСБ все-таки более приближены к реальности, чем у их зарубежных коллег. Еще в апреле с.г. доклад французских спецслужб свидетельствовал о том, что «бюджет» ИГ сейчас составляет чуть ли не 1 миллиард долларов в месяц. А в годы расцвета чуть ли не 3 млрд. Это конечно далеко не так. При этом отметим, что российские эксперты отметили две основные статьи нынешнего дохода остатков ИГ: это грабеж и добровольные пожертвования. Сразу отметим, что сторонники ИГ наркотиками не торгуют. Ливанская «Хизбалла» приторговывает, а вот структуры ИГ, если мы берем централизованную структуру, а не отдельных боевиков, которые сейчас работают на себя в том же Киркуке, никогда этим не занимались. И людьми тоже: вряд ли местные сунниты, где собственно сейчас эти группы и прячутся, позволят собой торговать, а курдов или шиитов там нет. К тому же отметим, что за счет грабежей (Кого? Суннитов?) содержать в полном объеме такие серьезные структуры, как ИГ, невозможно в принципе. Другой вопрос — «добровольные пожертвования». Сразу отметим, что сейчас мы говорим не о переводах в пользу ИГ пожертвований с позиций хозяина какого-то автосервиса (ФСБ в свое время раскрыло такую схему финансирования, чем очень гордилась), поскольку эти статьи дохода заведомо несерьезны. Но сам факт таких переводов в Турцию (о том, что эти деньги целевым образом переправляются в Сирию или Ирак пока говорить рано: это никто еще достаточным образом не доказал) знаменателен. Ровно по той причине, что общая сумма вывезенных за границу сторонниками ИГ средств за годы его относительного расцвета оценивается экспертами примерно в 3 млрд долларов.. И эти деньги вложены в различный бизнес в основном в Турции, начиная от гостиничного бизнеса и заканчивая теми же автосервисами. И хозяева этих предприятий сейчас отдают кредит. В этом С.Беседа безусловно прав. То же самое справедливо и в отношении хозяев различных «автосервисов»: те выходцы из стран СНГ, которые не погибли и смогли поживиться за счет трофеев, таким образом вкладывают «кровно добытое» в различный бизнес через родственников. Вот в чем природа всех этих «добровольных пожертвований». Или, по крайней мере, их большей части. Число лиц, которые по своим идеологическим убеждениям, хотят финансировать ИГ, ничтожно мало. А по мере военного поражения ИГ и его распада на отдельные фракции с потерей централизованного управления эта доля волонтеров стала вообще ничтожно малой. К тому же эта статья дохода никогда не была определяющей. В этой связи рискнем внести свою лепту, и несколько развеять миф о финансовой подушке ИГ. На настоящий момент у этой организации (а вернее — ее остатков) нет устойчивых источников финансовой подпитки. По крайней мере, достаточной для того, чтобы осуществлять какие-то осмысленные крупные террористические или военные действия. Основой финансового благополучия этой группы были: участие в экспорте углеводородов; налоги на использование воды и пользование ирригационными сооружениями, плата за пользование логистикой и электроэнергией, а также элементарный грабеж иных конфессий и банков. Вот собственно и все. В этой связи вопрос: что из перечисленного сейчас в достойной для сбора денег степени контролирует сейчас ИГ в Сирии или Ираке? Рискнем констатировать, что ничего. Говорить о каком-то налогообложении суннитского населения в тем местах, где сейчас осели остатки ИГ, не стоит. Там речь идет о том, чтобы любой ценой сохранить лояльность местных суннитов, и в этой связи уже не до налогообложения. Там впору платить самим местным шейхам, чтобы не продали. И этот процесс уже идет. Таким образом, говорить надо не о сотнях миллионов, а в лучшем случае о десятке на всех. Что же касается финансирования за счет получения дивидендов от ранее вывезенных и вложенных в легальный бизнес средств, то не все тут так просто. Ни в одном локальном конфликте не было отмечено таких фактов, как системы. Особенно очевидно это стало на примерах двух чеченских кампаний, когда выделяемые иностранными спонсорами финансы НВФ в значительной части разворовывались полевыми командирами и вкладывались потом в легальной бизнес в ОАЭ и Турции. Но вот потом эти деньги на спонсирование НВФ уже не использовалась. Более того, Турция превратилась в некую биржу наемных убийц, и каждый полевой командир в Чечне в этой связи обзавелся своим «брокером». С одной лишь целью — доить и далее иностранцев, не отдавая при этом свои кровные. То же самое типично и для ИГ: награбленное и накопленное на сопротивление и тем более какие-то теракты в Европе суннитской верхушкой не расходуются. Расходуются они на себя любимых, в том числе и в рамках организации последней выборной кампании с целью продвижения своих депутатов в парламент. И делается это в рамках борьбы за свое место в системе углеводородного экспорта в том же Ираке, но это уже совсем иная история. ИГ даже в годы своего расцвета не профинансировало ни одного теракта в ЕС, тем более не будет делать это сейчас.