- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Обзор альманаха «Внешняя политика Турции в 2017 году» издания Фонда политических, экономических и социологических исследований (Анкара). Часть 19

В июне с.г. главный турецкий мозговой центр – Фонд политических, экономических и социологических исследований (в турецкой аббревиатуре SETAV – В.К.), базирующийся в столице Турции – Анкаре, опубликовал редакционный Альманах, подготовленный коллективом своих экспертов, под заголовком «Внешняя политика Турции в 2017 году».

Продолжаем анализ первого раздела Альманаха, который состоит из авторских статей, привлекших внимание руководства Фонда.

Напомним, что мы рассматриваем статью Хаккы Уйгура под заголовком «Турецко-иранские отношения после арабской весны в свете региональной динамики» и, в частности, подраздел, касающийся попытки проведения в Северном Ираке референдума о независимости 25 сентября 2017 года. Этот вопрос, равно как и попытка организовать блокаду Катара, стал точкой сближения между Турцией и Ираном, поскольку ни та ни другая страна «не хотели независимого курдского государства» и предельно ясно обозначили свою позицию по этому поводу. Высшие официальные лица Турции, включая президента Р.Т.Эрдогана, заявили о незаконности и неприемлемости референдума.

Однако, как пишет автор материала, реакция Ирана на это событие была даже ещё более жесткой. Президент Ирана Х.Роухани за день до референдума позвонил премьер-министру Ирака Х.аль-Абади и в ходе телефонного разговора подтвердил приоритет для Ирана иракской конституции и территориальной целостности Ирака, а также подчеркнул готовность Ирана к тому, чтобы «при необходимости» оказать Ираку всю необходимую помощь. Кроме того, в день проведения референдума МИД Ирана, как было отмечено – по просьбе центрального правительства Ирака, заявил о закрытии наземного и воздушного сообщения с курдской автономией Северного Ирака. Иракский парламент отверг референдум и обратился с призывом к Х.аль-Абади о защите территориальной целостности страны.

В конце концов, после того, как глава курдской автономии Масуд Барзани отверг предложения иракского правительства, 16 октября 2017 года иракская армия при поддержке сил шиитского  ополчения «Аль-Хашед аш-Шааби» заняла Киркук и другие спорные территории. Результатом стала потеря курдской автономией приблизительно половины своих нефтяных месторождений, а её доля в доходах центрального бюджета снизилась с 17% до 12%. Иными словами, Северный Ирак на практике оказался вынужденным принять позицию центрального правительства.

Разумеется, центральное правительство Ирака заранее знало о том, какую позицию по референдуму займут Турция и Иран. Стоит напомнить, что за несколько дней до референдума, в ходе заседания Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке, состоялась встреча министров иностранных дел Турции, Ирана и Ирака, по итогам которой было сделано совместное заявление. Оно включало в себе констатацию того, что референдум является незаконным и ставит под угрозу завоевания Ирака в борьбе с «Исламским государством» (ИГ, здесь и далее, запрещенная в РФ террористическая организация – В.К.). Акцент в документе был сделан на обеспечении территориальной целостности страны.

В результате, администрация М.Барзани, которая в результате внутренних проблем утратила свой «престиж» в автономии, не только не изменила ситуацию по итогам попытки референдума, но столкнулась с ещё большими внутренними и внешними проблемами.

Впрочем, до референдума, в отличие от того же Ирана, в торговых спорах между центральным правительством в Багдаде и курдской автономией, Турция поддерживала именно последнюю, что способствовало экономическому развитию Северного Ирака. Однако, в параллель решению о референдуме, росло влияние курдских Сил народной самообороны (СНС) в Сирии, пользующихся поддержкой США, что в значительной мере повысило градус обеспокоенности Турции. Результатом же стало выступление Турции против референдума, причем, совместно с Ираном. Как пишет автор, «эта ситуация, как никогда, сблизила Иран и Турцию и вылилась в их совместные шаги».

Итак, подводя черту под динамикой турецко-иранских отношений, автор говорит об их падениях и взлетах. Падением стали события так называемой «арабской весны». Динамику же изменил Астанинский процесс урегулирования сирийского конфликта. С приходом ко власти в США администрации Д.Трампа не только не случилось ожидаемой нормализации турецко-американских отношений. Напротив, в них возникла ещё большая напряженность, что привело к формированию краткосрочного альянса Турции с альтернативными центрами силы, включая Россию и Иран.

Свою положительную лепту в развитие двусторонних отношений внесла общность позиций Турции и Ирана по двум важным вопросам региональной повестки – попытке блокады Катара и референдуму о независимости Северного Ирака. Ещё одним моментом, также поспособствовавшим сближению между двумя странами, стало решение США о признании Иерусалима столицей Израиля. Проявлением сближения стало отсутствие, по сути, реакции в Турции на уличные протесты в Иране и спокойная реакция последнего на операцию Турции в Африне. Как подводит черту автор, если фокус двух стран будет сделан на будущем региона, то в последующие периоды времени они могут стать участницами новых альянсов.

Как мы видим, турецкий автор выражает сдержанный оптимизм в отношении отношений между двумя странами, основываясь на общности позиций по Катару, Северному Ираку и Иерусалиму. Однако, по состоянию на момент, когда пишется данная статья, Астанинский формат и турецко-иранские  отношения переживают непростой экзамен в Идлибе, с пока до конца не ясными перспективами.