Президент Турции Тайип Эрдоган выступает за поиск решения ситуации в Идлибе совместно с РФ и коалицией и надеется на позитивный диалог с российским лидером Владимиром Путиным. Об этом Эрдоган заявил на борту самолета журналистам, сопровождавшим его в поездке в Азербайджан, сообщает в понедельник телеканал Эн-ти-ви. «Во время тегеранского саммита (лидеров РФ, Турции и Ирана по Сирии 7 сентября — прим. ТАСС) я увидел Путина в гораздо более позитивном свете. Хочу, чтобы и далее они (РФ — прим. ТАСС) демонстрировали такой же позитивный подход [к урегулированию в Идлибе]», — сказал он. Президенты России и Турции встретятся в понедельник в Сочи, чтобы сверить часы по вопросу урегулирования кризиса в Сирии, сообщили ранее в пресс-службе Кремля. Эрдоган добавил, что «необходимо найти решение проблемы Идлиба вместе с РФ и коалицией», возглавляемой США. «Мы снова обсудим с господином Путиным Сирию и Идлиб. Если ситуация там продолжит развиваться в том же ключе, результаты могут быть очень тяжелыми. Чтобы не допустить этого, нам нужно найти решение и с РФ, и с коалицией», — сказал он. Турецкий президент указал, что у его страны есть разногласия с США по Сирии. «С Германией и Францией мы ранее уже проводили переговоры. А с Россией мы [на практике] занимаемся этой проблемой», — отметил Эрдоган, добавив, что «консультации на уровне лидеров, безусловно, необходимы». Коснувшись взгляда Турции на проблему Идлиба, Эрдоган предложил России «предпринять совместные действия против террористов, которые находятся внутри умеренной сирийской оппозиции». «Но давайте не будем искать оправданий, предлогов для проведения бомбежек этого региона», — сказал турецкий лидер. Турция намерена продолжить укреплять позиции в сирийском регионе Идлиб. Об этом заявил президент Турции Тайип Эрдоган в интервью турецким СМИ в самолете по возвращении из Азербайджана в понедельник. «Это правда, что мы укрепляем позиции наших военных [в Идлибе]. Мы не можем допустить того, чтобы у нас были там какие-либо слабые места, поэтому мы продолжим усиление. Если мы не усилим наши наблюдательные пункты, то кто-нибудь другой может взять инициативу в свои руки, в результате чего могут пострадать мирные люди», — приводит слова Эрдогана газета «Хабер тюрк». Ранее турецкие СМИ сообщали о том, что командование направило военных в сирийский Идлиб, а также к турецко-сирийской границе. В настоящее время республика располагает 12 наблюдательными пунктами по периметру границ региона. В задачу военных из Турции входит контроль за режимом прекращения огня в регионе. Эти заявления в принципе очень четко позволяют сделать вывод об основных темах, которые турецкий президент хочет затронуть на переговорах в Сочи. Причем инициатива о таком обсуждении на высшем уровне идет именно от Р.Т.Эрдогана, что лишний раз подтверждает наш первоначальный вывод о результатах последнего по времени российско-ирано-турецкого саммита. Прежде всего в контексте того, что его итоги Анкару не удовлетворили, и теперь она желает их конкретизировать и детализировать в своих собственных интересах. В Тегеране Р.Т.Эрдогану не удалось протащить формулировку о перемирии в Идлибе, что закамуфлировано означало исключительно лишь стремление Анкары таким образом закрепить обязательства Москвы и Тегерана по неприятию прямого военного вторжения в Идлиб и проведения там бомбардировок целей радикалов. В этой связи остается только один выход — постараться возглавить этот процесс военной нейтрализации части не подчиняющихся Турции радикалов с лимитированием участия в этом процессе сирийских войск и иранцев. По итогам трехстороннего саммита мы высказали предположение о том, что основным результатом тех договоренностей стала пролонгация сроков, в течение которых турки должны окончательно размежевать лояльные им и радикальные группировки в Идлибе с самостоятельной нейтрализацией последних. Пока это у Р.Т.Эрдогана не получается в силу многих причин, и в том числе в силу серьезной степени сильной перемешанности практически всех групп сопротивления в Идлибе и отсутствия у Турции реального боевого потенциала для решения этой задачи чисто военным путем. А альтернативой такого «бездействия» является только начало военной операции сирийскими правительственными силами при поддержке российских и иранских союзников, что для Анкары является неприемлемым. Поэтому опять же рискнем предположить, что Р.Т.Эдоган везет в Сочи новое предложение по Идлибу — проведение там локальных операций в формате исключительно турецко-российского участия. То есть перевести эти военные усилия в контролируемый для себя формат с точки зрения военной активности со стороны Дамаска и Москвы. Если еще проще, то установить в Идлибе свое военное и политическое доминирование при воздушной поддержке Москвы, поставив перед непримиримыми группировками сирийского сопротивления простую альтернативу: либо играть по турецким правилам и жить при кураторстве Анкары, как основного гаранта своей неприкосновенности, либо стать жертвой военной операции при участии российских ВКС. В этом предложении много спорных нюансов, и прежде всего это попытка Р.Т.Эрдогана максимально дистанцировать от такого рода операций Дамаск и Тегеран. Вообще сохранение Идлиба, как военного и политического автономного от Дамаска региона, является главной и основной задачей Анкары на нынешнем этапе, и все усилия Р.Т.Эрдогана на переговорах с В.Путиным будут крутиться вокруг именно этого момента. Еще одним критическим нюансом для выработки консенсуса по этому вопросу является позиция Анкары по вопросу признания Дамаска в качестве единственного представителя суверенитета Сирии, что упирается в случае с Р.Т.Эрдоганом помимо чисто геополитических вопросов и игры на националистический внутренний электорат, еще и на чисто личностный момент неприязни к президенту САР Б.Асаду. И этот момент турецкий президент переступить не может. В последние недели эта антиасадовская риторика президента Турции сильно усилилась. Понятно, что это является своего рода сигналом Западу (и США, прежде всего) о готовности Анкары по формированию единой позиции по Идлибу. Этот момент в принципе не сыграл, что турецкий президент сам и признал в вышеприведенном интервью. Между Анкарой и Вашингтоном остро стоит курдский вопрос, и американцы не дали Р.Т.Эрдогану никаких гарантий того, что они пойдут на серьезное военное вмешательство в случае начала военной операции правительственных сил в Идлибе. В этой связи Р.Т.Эрдоган вынужден срочно ехать в Сочи. Но подчеркнем, что инициатива, которую турецкий президент туда везет, плохо сочетается с позицией Дамаска по этому вопросу. Сирийский режим безусловно выступает за вывод всех турецких сил с своей территории, что идет в разрез с планами Анкары по установлению своего постоянного доминирования в Идлибе и северных районах Сирии. По словам Эрдогана, турецкие военные находятся в Идлибе по просьбам сирийского народа. «Никто в Идлибе не размахивает флагами России, США, Германии или Франции. Люди там размахивают турецкими флагами. И они не граждане Турции, они сирийцы. Так что мы не бросим этих угнетенных людей», — подчеркнул президент. Очень интересный тезис: оказывается достаточно собрать где-нибудь группу людей с тем или иным флагом и можно спокойно вводить войска. Заговорился турецкий президент. Представляется, что ему в Сочи мягко дадут понять о незаконности присутствия турецких сил в Сирии с точки зрения международного права. В данном случае важен единый подход к этой теме: если Москва полагает, что американцев в Сирию никто из законных властей не приглашал, то тоже самое справедливо и по отношению к Анкаре. И в этой связи с учетом именно таких настроений по возрождению Османской империи инициатива Р.Т.Эрдогана по проведению локальной совместной операции в Идлиб против «плохих» повстанцев (интересно, кто их будет определять? Анкара, но для нее и Исламское государство» (ИГ, запрещено в России) международный партнер по словам главы МИТ Х.Фидана) выглядит спорной. Вернее, необходимо четко просчитать риски от такой операции. С одной стороны надо решить вопрос нейтрализации прежде всего просаудовских группировок в провинции, с другой — не допустить установления тем самым полного доминирования Турции на севере Сирии. Причем сделать последнее в турецкой редакции фактически своими руками. Если суммировать вышесказанное, то выходит, что все основные дипломатические и подковерные игры вокруг Идлиба для Турции несет очень простой посыл — быть или не быть турецкому присутствию на севере Сирии. Потеря Идлиба при фактическом отказе Вашингтона по вопросу создания какого-то санитарного буфера на сирийско-турецкой границе означает резкое сужение маневра в этом плане для Турции.
Что же касается высказываний Р.Т.Эрдогана в отношении того, что проблема Идлиба должна решаться совместно с Россией и США, то в данном случае он просто пытается использовать противоречия этих двух сил в Сирии и при этом сыграть в свою игру. Он попеременно апеллирует то к одной, то к другой силе и тем самым пытается добиться принятия удобных для себя правил игры в Идлибе. Это не срабатывает в полной мере применительно к США, и это обстоятельство дает Москве дополнительные козыри в предстоящих консультациях. Но сама такая позиция вновь поднимает тему перспектив какого-то реального сотрудничества между Москвой и Вашингтоном на сирийской площадке. В этой связи интересны выводы в отношении такого сценария американских аналитиков «Стратфора», которые во много строят свои анализы на точке зрения представителей силового блока нынешней администрации США. По их оценке, нынешняя стратегия США на сирийском направлении претерпела значительные трансформации в последние месяцы. Она состоит в следующих тезисах. Соединенные Штаты расширяют границы целей своего присутствия в Сирии. От разгрома сил ИГ такие цели плавно перешли к решению более глобальной задачи: полный вывод иранских сил из Сирии и замену нынешнего правительства в Дамаске. Более напористый подход США к обструкции степени влияния сирийского правительства и степени иранского присутствия в Сирии неизбежно приведет к большим трениям между Москвой и Вашингтоном. Опасения по поводу возможного применения химического оружия и миграционных потоков в результате возможной масштабной военной операции в Идлибе еще больше ограничивают возможности достижения взаимопонимания между Соединенными Штатами и Россией. В настоящее время сирийская площадка остается центром региональной конкуренции между США и Россией, поскольку там обе страны преследуют свои собственные интересы. Таким образом, именно Сирия с точки зрения прогресса или его отсутствия в рамках двустороннего сотрудничества служит индикатором общего состояния американо-российских отношений. По оценке американцев, это не первый случай, когда США существенно изменили свои цели в Сирии. На различных этапах гражданской войны в Сирии Вашингтон колебался между двумя направлениями политики: активным противодействием сирийскому режиму и решительным сосредоточением усилий на разгроме воинствующих экстремистских группировок. Однако именно этот последний сдвиг в стратегии прочно перечеркнет любую перспективу усиления сотрудничества с Россией в Сирии. Москва заняла экспансивный подход к сохранению своих завоеваний в Сирии путем установления межконфессионального равновесия в стране, и эти усилия требуют сотрудничества с Западом и США с точки зрения достижения международной легитимности нынешнего режима в Дамаске. Усложняет развитию динамики отношений между США и Россией на сирийском направлении и предстоящее наступление сирийских правительственных сил в провинции Идлиб. С тех пор, как Вашингтон прекратил программу ЦРУ по вооружению повстанческих сил в Сирии в прошлом году, Соединенные Штаты имеют очень малую степень влияния на ситуацию в этой провинции (что мы собственно и сообщали ранее). Тем не менее, два фактора могут привести к агрессивной реакции США в рамках предстоящего наступления.
- Это угроза еще одного массового распространения беженцев на Турцию и оттуда в Европу. Примерно еще 3 млн беженцев могут попытаться бежать из Идлиба в результате такого наступления правительственных сил.
- Потенциальное возможность применения химического оружия правительственными войсками Сирии. По данным американских аналитиков (повторим — это официальная позиция силовиков США) Дамаск неоднократно прибегал к использованию химического оружия, в том числе нервно-паралитических ОВ, в своих усилиях по восстановлению контроля над территорией страны. И в двух случаях это привело к карательным военным ударам под руководством США. По данным американских чиновников, которые ссылаются на сообщения разведки, президент Сирии Башар Асад одобрил использование хлорного газа в предстоящих военных операциях в Идлибе. При этом решено отказаться от обвинений в использовании Дамаском нервно-паралитических средств, что ранее было объявлено Вашингтоном как некая «красная линия». В данном случае будет достаточно и использования хлора в больших масштабах, что, вероятно, приведет к еще одному карательному удару США (организовать провокацию с хлором более простой вариант с точки зрения информационного обеспечения, нежели чем завоз нервно-паралитических ОВ — авт.). Такой ответ предельно затруднят для Соединенных Штатов и России дальнейшее сотрудничество по выработке совместного плана в Сирии. Недавние публичные угрозы России в отношении гарнизона базы Эт-Танф, района на востоке Сирии, где Соединенные Штаты поддерживают небольшое число войск наряду с повстанческими силами, являются одним из показателей ухудшения отношений между двумя крупными державами. По словам американских чиновников, «русские дважды угрожали провести военные операции в этом районе за последние 10 дней», что побудило американских военных предупредить о любом таком движении и усилить свою военно-морскую группировку у сирийских берегов. При этом американские аналитики не видят серьезных рисков по возникновению прямой эскалации боевых столкновений именно между российскими и американскими военными в Сирии. Вашингтон не готов идти на риск провоцирования серьезной войны за Сирию с Россией. Тем не менее, существенные разногласия, которые выходят на первый план по мере того, как США занимают более жесткую позицию в отношении Ирана и Асада, гарантируют, что надежды Москвы на соглашение с Вашингтоном по Сирии не принесут плодов.
Но вот собственно это и требовалось доказать. Несколько комментариев по этому вопросу. Совершенно очевидно, что никакая стратегия США в Сирии не менялась Вход американских сил в Сирию и осознанный отказ от поддержки арабского сегмента сирийского сопротивления в пользу курдов стал четким результатом политики Москвы по своей военной экспансии в Сирии и носил при этом прежде всего характер глобального регионального сдерживания России, что делалось под предлогом борьбы с ИГ. Таким образом автоматически решались две сопутствующие задачи: региональное сдерживание Москвы совместно со срывом возможной перспективы демонстрации РФ своей уникальной роли в разгроме ИГ, как вызову мировой цивилизации. Никто не собирался выводить американские силы из Сирии после разгрома основных оплотов ИГ, как это провозглашал Д.Трамп, и что некоторыми российскими политологами было расценено, как реальная перспектива развития ситуации. Надо понимать, что пока в Сирии есть российские базы и иранцы, ни о каком выходе американцев речи не идет в принципе. Как не идет никаких разговоров о каком-то внятно сотрудничестве с Москвой. В этой связи все надежды части российской дипломатии на достижение какого-то компромисса с Вашингтоном по этому поводу напрасны. Вернее этот компромисс в американской редакции полностью обесценит все российские усилия в Сирии. Приведенные доводы американцев применительно к Идлибу носит ясный аспект поиска обоснования для своей негативной позиции к российскому присутствию, но не более. В корне более серьезный момент: ликвидация вооруженных радикальных оплотов в Идлибе является ключевым моментом, который выводит реальный процесс сирийского урегулирования на новый уровень при минимальной возможности Вашингтона и его союзников на него влиять. Одновременно обесцениваются все зарубежные группы сирийской оппозиции, как реальные партнеры для переговоров. Зачистка Идлиба является главным условием начала массового возвращения сирийских беженцев на родину. Вот собственно, что стоит в основе всех нынешних усилий Вашингтона, но никак не опасения новых миграционных потоков в Европу.