Пока нет никаких наметок по подготовке саммита РФ-ФРГ-Франция-Турция, дата встречи не определена, сообщил, отвечая на вопрос ТАСС пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков. «Нет, не идет речь об этом саммите», — сказал представитель Кремля. «Работа продолжается, пока никаких наметок нет», — отметил Песков. Он также подчеркнул, что «пока рано говорить» и о другом саммите по сирийскому урегулированию — Россия-Иран-Турция, напомнив, что такая трехсторонняя встреча прошла совсем недавно — на прошлой неделе. В июле с инициативой провести четырехсторонний саммит в сентябре выступил президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган. Спецпредставитель президента РФ по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев предполагал, что одной из тем может стать проблема сирийских беженцев. Все эти разговоры о каком-то «судьбоносном» четырехстороннем саммите возникли примерно неделю назад, когда помощники лидеров России, Германии, Турции и Франции провели в Стамбуле встречу, посвященную Сирии. Еще ранее о планах проведения таких переговоров сообщал помощник президента РФ Юрий Ушаков. По его словам, он сам и «ряд экспертов» планируют 14 сентября принять участие во встрече по Сирии в Стамбуле. Он уточнил, что помощники глав государств могут обсудить повестку возможного четырехстороннего саммита по Сирии, который может также пройти в Стамбуле. Ушаков отмечал, что проведение подобной встречи ранее обсуждалось, в том числе во время контактов между президентом РФ Владимиром Путиным и его коллегами из Турции, Германии и Франции. Собственно в центре этих консультаций стояли как раз договоренности по Идлибу, и теперь понятно, что эта встреча была неким подготовительным этапом для встречи в Сочи. При этом рискнем предположить, что после российско-турецкого соглашения по Идлибу никаких иных тем для общей повестки дня с Москвой для немцев и французов просто не существует. Тем более, что угроза военной операции в этой провинции и соответственного исхода сирийских беженцев в Турцию с перспективой их перенаправления в ЕС отпала. А значит отпала и гипотетическая возможность нового миграционного наплыва в рамках соответствующего шантажа со стороны Турции и срочных финансовых пожертвований со стороны ЕС в рамках откупа. Более ничего в данном конкретном случае применительно к Идлибу и контактов с Москвой европейцев не волновало. Если не считать, конечно, принципиальных вопросов по сохранению оплота сопротивления Дамаску в Идлибе и соответственно — роли и степени влияния различных групп сирийской оппозиции на переговорах в Женеве. Вероятность военной операции в Идлибе и исхода беженцев сейчас снята. По крайней мере, на время. А более никаких принципиальных тем с Москвой применительно к сирийскому досье европейцы обсуждать не намерены. Тем более, на уровне саммитов. Это также справедливо и относительно темы сирийских беженцев, а вернее попыток Москвы привлечь европейцев к общей работе в рамках их возвращения на родину. Возвращение сирийских беженцев на родину невозможно, если не будут соблюдаться их элементарные права. Об этом заявил в пятницу 14 сентября в Берлине глава МИД ФРГ Хайко Маас на пресс-конференции по итогам переговоров со своим российским коллегой Сергеем Лавровым. «Все перспективы для Сирии должны гарантировать, прежде всего, безопасность от государственного преследования, — сказал он. — Возвращение беженцев не произойдет, если их элементарные права не будут гарантированы». Он подчеркнул, что разногласия с Россией по Идлибу сохраняются.
Вот этот момент плюс неудачные попытки Москвы перехватить инициативу в рамках организации переговорного формата по сирийскому досье под эгидой решения болезненной для европейцев темы беженцев в течение последних месяцев надо полагать конечной и окончательной констатацией того факта, что в данном случае дипломатическая стратегия российской стороны не сработала. И не сработает в принципе, ровно по той причине, что сохранение серьезной оппозиционной силы Дамаску в соседних странах полагается американцами и европейцами одной из ключевых тем своей стратегии по удушению Дамаска. Как политически, так и экономически. Возвращение беженцев в массовом порядке заставит волей-неволей шевелиться различные гуманитарные агентства в той же ООН и НПО в странах Запада. А это противоречит общей позиции Запада по отказу от любой экономической помощи «промосковскому» Асаду. Если кто-то всерьез полагал, что соглашение по Идлибу станет некой отправной точкой для инкорпорации стран Запада в сирийское досье на выгодных для России условиях, то это было наивным заблуждением. В политике нет места таким наивным разменам и попыткам тактически сыграть на болезненных темах для друг друга. Если еще вернее, то нет места, пока между партнерами не существует общего консенсуса в глобальном смысле по важнейшим мировым проблемам. А его нет между ЕС и Москвой, и видимо еще долгое время не будет. В этой связи надо отдавать себе отчет в том, что возвращение беженцев в реально серьезных масштабах — это тема отдаленной перспективы, и связана она прежде всего с прогрессом в рамках восстановления достаточного уровня доверия между Дамаском и суннитской элитой. При этом соглашение по Идлибу фактически этот процесс возвращения беженцев тормозит, или вернее, вольно или невольно ставит на нем крест. Ровно по той причине, что наличие оплота вооруженной оппозиции в Сирии плохо сочетается с формированием у подавляющего числа беженцев желания вернуться на родину.