20 сентября с.г. министр казначейства и финансов Б.Албайрак представил среднесрочную программу экономического развития страны, сработав, в этом смысле, с опережением графика на два месяца.
Продолжаем разбирать презентацию, продемонстрированную турецким министром. Напомним, что мы закончили на мерах по снижению дефицита бюджета, которые условно можно свести к следующему: мы будем больше зарабатывать (производство, экспорт, собираемость налогов) и меньше тратить (отказ от ненужных и несвоевременных проектов).
Здесь Турция, как указывает на своем слайде министр, планирует глубже интегрироваться в цепочку глобальной добавленной стоимости, ставя перед собой цели по открытию «новых рынков, новых товаров, новых экспортёров». Автор, любящий конкретику в этом смысле заинтересовался тем, о чем именно может идти речь.
По части «новых рынков», Турция дотянулась до всех стран, до кого физически могла это сделать, включая самые отдаленные от себя уголки планеты – в Латинской Америке, Австралии и Африке. В этом смысле, претензий к работе соответствующих турецких ведомств по продвижению национального бизнеса нет – делегация в 300 бизнесменов на каком-нибудь двустороннем деловом форуме в Претории для турок – дело обычное. В этом месте, Россия от силы собирает человек 20-30 людей с не слишком горящими глазами и ещё меньшими потенциями.
Касательно «новых продуктов» ситуация обстоит уже сложнее, поскольку все, что сегодня идет с приставкой «новое», не для галочки, а по-настоящему, создается в «кремниевых долинах» в США и ещё нескольких странах. Не стоит в этом смысле обманываться на предмет перспектив не только Турции, но и России, прочно осевших в глубоких нишах, каждая – в своей.
И насчет «новых экспортеров»: нет сомнений, что снижение курса национальной валюты повышает конкурентоспособность производителей на международном рынке. Возможно, это в таком ключе и сработало бы для Турции, если бы не высокая закредитованность турецких компаний в иностранной валюте, вызванная их непомерными, как выяснилось, амбициями на этапе, когда лира была относительно стабильна и шло развитие рынков. Результатом стал нездоровый, непропорциональный перспективам рост турецких производителей. А кредиты в трудные дни стали тем грузом, что их начал придавливать.
За примерами ходить далеко не надо: о ситуации «конкордато», то есть, банкротства, за последние пару недель объявило три крупных производителя обуви, которые до сей поры считались брендами не только локального, но уже и международного масштаба. Для справки: турецкая обувная индустрия до сих пор выпускала 500 млн пар обуви в год, стоя по этому показателю на 5-й строчке в мире. Теперь же демонстрирующая, до сих пор, бурный рост отрасль попала в ситуацию, из которой выйдут далеко не все.
Следующим пунктом турецкий министр говорит о необходимости наращивания возобновляемой энергетики и производства электроэнергии, в частности, на местных углях. Параллельно этому, по его словам, будут активизированы геологоразведочные работы по поиску местных месторождений нефти и природного газа.
Опять же тут надо сказать абсолютно честно, но минуя цепочки длинных рассуждений, что кардинально изменить профиль турецкой электроэнергетики в обозримой перспективе невозможно. Она, по-прежнему, будет являться функцией поставки природного газа из-за рубежа. И в ней, по-прежнему, будет высока доля закупки зарубежного высококалорийного каменного угля. Не то, чтобы возобновляемые источники энергии не имели бы перспективы в стране чисто с климатической точки зрения. Но они, при нынешнем уровне технологического развития, остаются пока дотационным мероприятием. То есть, для их полноценного развития, нужно быть Германией – экономикой №1 в ЕС. И нужно быть немцами с их вдумчивостью и педантичностью, что также сложно отнести к сильным сторонам турецкого менталитета.
По части поиска местных нефти и газа, повторим известную истину, что если бурить достаточно глубоко, то неизменно что-нибудь найдешь. Вопрос заключается в том, чтобы мероприятие – добыча – имело бы коммерческий смысл. А вот со смыслами у Турции сложнее – ну, нет на её территории значимых в масштабе мирового ТЭК запасов энергоносителей. С этим фактом проще смириться и не тратить средства на экспедиции. Единственная для Турции в этом смысле надежда, и то далеко не 100%-я, — это Турецкая Республика Северного Кипра и её исключительная экономическая зона, где были найдены запасы природного газа. Однако, и тут не все так просто. Во-первых, ТРСК – это частично, а не полностью признанное государство, которой проще соединиться с ЕС, чем «вернуться в родную турецкую гавань». А, во-вторых, к тому же и суверенное от Турции, которая пусть и субсидирует в значительной мере ТРСК, но не «купила» эту часть острова в свое распоряжение.
И, наконец, Турция планирует наращивать свои доходы от туризма, диверсифицируя его различные виды в стране. В частности, делая акцент на медицинском туризме. Дело это – конечно, не такое безнадежное, как начать производить собственные смартфоны или найти богатые запасы природного газа в Турции. Но и не такое простое, поскольку за Турцией в мире прочно закрепился образ страны, у которой «все включено». Что здорово ей мешает продавать себя в качестве чего-то другого, более эксклюзивного. «Что-то другое», включая любой дорогой туризм, требует немалых инвестиций, а денег на них, как уже не раз сказал турецкий министр нет. Формально он «держаться» не предлагал, но, скорее всего, имел это в виду.