Мировой центр тяжести, как экономический, так и политический, постепенно смещается в сторону Востока и Азии. Не может оставаться в стороне от этих трендов и Турция. Продолжаем разбор политики Турецкой Республики на азиатско-тихоокеанском направлении на основе Альманаха «Внешняя политика Турции в 2017 году», подготовленного анкарским Фондом политических, экономических и социологических исследований (в турецкой аббревиатуре SETAV – В.К.). Продолжаем разбор отношений Турции с Китаем.
Напомним, что мы остановились на вопросе членства Турции в Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). Приглашенная в качестве партнёра по диалогу с ШОС, страна де-факто им стала лишь 24 мая 2017 года. Авторы материала пишут о тех усилиях, которые Турция предпринимает для своего полноценного членства в организации, но невзирая на отдельные положительные сигналы от китайских представителей, пока этого не произошло.
Среди отдельных отечественных обозревателей можно слышать точку зрения о том, что Турция идет в ШОС, потому что «уходит с Запада» и разворачивается в сторону более выгодных для себя партнёрств. Внесем ясность: как показала практика, в т.ч. последних недель, Турция и не думала «уходить с Запада», и, уж конечно, не собирается выходить из НАТО или оставлять своих попыток войти в ЕС. Турция всего лишь, по максимуму, диверсифицирует свою политику. ШОС, в этом смысле, для Турции – возможность принять участие в реализации крупных совместных, в т.ч. инфраструктурных проектов, и получить доступ к финансовым инструментам организации. Тем самым, обеспечив дополнительную загрузку для своей экономики и привлекая внешний капитал. Последнее особо актуально на фоне того экономического кризиса, в который страна попала. Тот факт, что пастора Э.Брансона Турция, невзирая на громкую политическую риторику, все же выпустила, как показала практика, пока всего лишь на 20 курушей укрепил обменные позиции турецкой лиры к американскому доллару (приблизительно с 6,0 лир за долл. до 5,8). Экономическая ситуация в Турции находится в такой точке, что одним внешнеполитическим шагом она не исправляется. А для полного восстановления потребуется не менее трех лет. О чем, собственно, по сути и сказал министр казначейства и финансов Турции Б.Албайрак, презентовавший свою программу среднесрочного развития. ШОС, при этом, для Турции может стать одним из вспомогательных инструментов.
Важнейшим событием политической повестки двух стран 2017 года стал визит президента Эрдогана в Китай для участия в пекинском Форуме «Пояс и путь» и его встреча с лидером КНР Си Цзиньпинем. Как отмечается, президента Турции сопровождала большая делегация предпринимателей.
Важным положительным следствием достижения договоренностей в политической сфере стало подписание 11 июля соглашения между турецкой Ihlas Holding и China Silk Road Group о партнерстве и стратегическом сотрудничестве. В конце года была достигнута договоренность о проведении встречи на партийном уровне между Коммунистической партией Китая и Партией справедливости и развития.
Как указывают авторы документа, на протяжении целого ряда лет развитие культурного сотрудничестве между Китаем и Турции находилось на периферии под влияением политической повестки. Нормализация последней дала импульс развитию культурных связей. Так, 13 сентября 2017 года в китайском Чэнду состоялось 22-е заседание Всемирной туристской организации при ООН. На этом совещании Турцию представлял министр культуры и туризма страны Н.Куртулмуш. По итогам было объявлено о договоренностях по открытию в Китае Института Юнуса Эмре (на момент написания статьи Институт так и не открыт, а если в целом говорить о присутствии его в регионе ЮВА, то Институт пока представлен только в Куала-Лумпуре и в Токио – В.К.).
Не забывает турецкая сторона и про налаживание сотрудничества с Китаем по линии неправительственных организаций и университетов. На протяжении года такими турецкими ВУЗами, как университеты Kirikkale, Gazi и Aydin, были проведены мероприятия, посвященные Китаю. Открываются новые отделения китаистики, налаживаются отношения с китайскими коллегами.
Отметим следующее, что одной из слабых точек Турции, при всей развитости инструментов её мягкой силы, является подготовка специалистов-страноведов. Это касается не только Китая, но и, к примеру, России. Кадры, владеющие русским языком и знающие РФ, в государственных учреждениях Турции – это, прежде всего, выходцы из стран бывшего Советского Союза и отдельные турецкие выпускники ВУЗов в РФ и странах СНГ. Они, как правило, не имеют фундаментальных знаний о России. Их потенциал, как специалистов, определяется их личными качествами, тем, что они наработали за рамками формального образования, и их жизненным опытом. То есть, у Турции есть развитые инструменты и «скиллы» себя продвигать за рубеж, но есть острая нехватка специалистов-страноведов, которых прижимистое турецкое государство нередко просто «аутсорсит» (допустим, из числа русскоязычных жен турецких мужей). В России ситуация – обратная: сохраняется формальное образование по страновым направлениям, включая подготовку профессиональных тюркологов, но это образование, чаще всего, оторвано от реальности и практики. А реальность и практика в той же Турции – такова, что ситуация с продвижением российского имиджа в Турцию, вряд ли, может быть охарактеризована в качестве даже удовлетворительной. Потенциал подготовленным тюркологов оказывается маловостребованным.