Вывод войск США из Сирии означает, что Вашингтон меняет тактику в борьбе против террористической группировки «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ), а также в противодействии Ирану. Об этом заявил госсекретарь США Майкл Помпео в интервью телеканалу Си-эн-би-си, опубликованном в понедельник 7 января. «Было много шума по поводу вывода войск из Сирии», — констатировал шеф американской дипломатии. Как он пояснил, во время предстоящей поездки по странам Ближнего Востока он заверит союзников и партнеров в том, что стратегия США не изменилась. «Нет никаких изменений в том, что касается нашего настроя на нанесение поражения халифату или ИГ по всему миру, не изменилась наша стратегия в противодействии Ирану», — отметил он. Как добавил Помпео, США «по-прежнему нацелены на то, чтобы положить конец враждебному влиянию» Ирана. «Речь идет о смене тактики — мы выводим 2 тыс. военных — но цели, которые мы преследовали в течение 24 месяцев работы действующей администрации, остались в полной мере прежними», — отметил госсекретарь. Как он пояснил, США, в частности, «продолжат укреплять союзы» в регионе для выполнения указанных целей. Ранее внешнеполитическое ведомство распространило информацию о том, что Помпео в ходе ближневосточного турне с 8 по 15 января посетит Бахрейн, Египет, Иорданию, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовскую Аравию. Шеф американской дипломатии планирует обсудить как вопросы двусторонних отношений с перечисленными государствами, так и региональную повестку дня и борьбу с терроризмом. Соединенные Штаты уничтожили 99% террористической группировки «Исламское государство». С таким утверждением в понедельник выступил госсекретарь США Майкл Помпео перед журналистами на борту самолета, который направляется в Амман (Иордания). Стенограмму беседы распространил Госдепартамент США. «Мы ликвидировали 99% [самопровозглашенного] халифата [ИГ]… С этого необходимо начинать каждый новостной материал. Правильно? Все согласны?» — обратился шеф американской дипломатии к журналистам. «Кто-нибудь оспаривает эти факты? Это была чрезвычайно успешная кампания», — отметил Помпео. Никто из присутствовавших журналистов не оспорил утверждения главы Госдепартамента, который выразил уверенность в том, что США «продолжат следить за тем, чтобы усиление ИГ, которое произошло при администрации [экс-президента США Барака] Обамы, больше не повторилось». Он также подтвердил, что в своей предстоящей речи в Каире подвергнет критике действия иранских властей. При этом госсекретарь не стал вдаваться в подробности своего выступления. Он заявил, что во время своего ближневосточного турне «особо сосредоточится» на призыве к лидерам стран Ближнего Востока сплотиться с целью помочь США противостоять политике Ирана, которая, по версии Вашингтона, направлена на поддержку международного терроризма. Помпео подчеркнул, что будет обсуждать тему вывода американских войск из Сирии, но во время беседы с политиками сосредоточится на ситуации вокруг Ирана. «Мы пришли на замену администрации [Обамы], которая развязала руки Ирану», — считает глава Госдепартамента. Шеф американской дипломатии подчеркнул, что «позаботится о том, чтобы все [арабские лидеры] были в курсе того факта, что Соединенные Штаты по-прежнему привержены всем поставленным перед собой задачам за последние два года». Комментируя введенные против Тегерана американские рестрикции, он отметил: «Я слышал много разговоров о том, что санкции США сами по себе не работают. Мы все должны взглянуть на обменный курс риала (нынешняя денежная единица Ирана — туман; риал — до 24 июля 2017 г. — прим. ТАСС), посмотреть, есть ли в этом [утверждении] истина». Комментируя вышеприведенные заявления позволим себе вновь обратить внимание на исключительно «бухгалтерский подход» нынешней администрации к вопросам внешней политики, что в случае с Ближним Востоком однозначно выглядит не так линейно, как это себе представляют в Вашингтоне. И собственно Белый дом уже несколько раз на этом обжегся (попытки финансовым кнутом влиять на политику Пакистана и Индии в том же Афганистане, вынужденные исключения ряда стран из антииранских санкций; и т.п.), но, похоже ничему не научился. Глава Госдепартамента в очередной раз отказался указать возможные сроки вывода американских войск из Сирии, заявив: «Все понимают, что делают Соединенные Штаты». «Мы выполним нашу задачу. Я всецело убежден в этом», — подчеркнул он. При этом очевидно, что в самом Белом доме идут по этому вопросу ожесточенные дискуссии, и отсюда крайне противоречивые заявления различных представителей о сроках и темпах вывода этих сил. Вывод американских войск из Сирии имеет утвержденные стандарты и не будет носить произвольный характер. Об этом говорится в распространенном в понедельник 8 января заявлении Пентагона. Газета «Нью-Йорк таймс» со ссылкой на источники в администрации Белого дома ранее сообщила, что Трамп якобы согласился предоставить четыре месяца на вывод американских войск с территории Сирии. В пользу этого говорят и последние заявления американского президента. Президент США Дональд Трамп заявил, что никогда не обещал быстрого вывода войск США из Сирии. Он также не стал называть журналистам конкретные сроки их вывода. Выступление американского лидера транслировал в воскресенье телеканал «Фокс ньюс». «Мы уходим из Сирии, мы будем выводить оттуда наши войска, я никогда не говорил, что мы сделаем это настолько быстро», — сказал он. «Мы уходим из Сирии, но мы сделаем это таким образом, что мы не уйдем окончательно, пока с ИГ не будет покончено», — подчеркнул Трамп, добавив, отвечая на уточняющий вопрос, что это произойдет в скором времени. Президент также отметил, что борьбу с террористической группировкой «Исламское государство» могут вести без участия США другие страны. «Мы помогаем другим странам, когда делаем это (боремся с ИГ — прим. ТАСС), не стоит об этом забывать. Иран ненавидит ИГ еще больше, чем мы, насколько это возможно, Россия ненавидит ИГ еще больше, чем мы. Турция ненавидит ИГ, возможно, не так сильно как мы, но все это — страны, которые ненавидят ИГ, так что они тоже могут поучаствовать в борьбе (с ИГ — прим. ТАСС)», — заявил президент. Ранее телеканал Эн-би-си сообщил, что США могут оставить часть военнослужащих на юге Сирии на неопределенный срок, несмотря на решение президента о полном выводе американского контингента из этой арабской страны. По данным источника телеканала, Вашингтон намеревается выслушать мнение Израиля и Иордании перед тем, как принимать какие-либо решения по поводу базы в Эт-Танфе, где располагаются несколько сотен военнослужащих США и стран-союзников. Данную информацию также подтверждает агентство Блумберг. Штаб операции «Непоколебимая решимость», которую проводит в Ираке и Сирии группа стран во главе с США, «имеет утвержденные рамки для вывода войск из Сирии и в данный момент осуществляет этот вывод», отметили в Минобороны США. «Эти рамки основаны на имеющихся реалиях и не приведут к тому, что вывод войск будет носить произвольный характер», — говорится в документе. В этой связи пока очевиден лишь один вывод. Провозглашенный вывод американских войск будет проводиться безусловно, но совершенно при этом остается неясным вопрос о том, когда, в каком количестве и сколько сил могут при этом остаться в Сирии. Если еще грубее, то чиновники американской администрации всех уровней сейчас пытаются совместить провозглашенный курс президента Д.Трампа с реальными интересами национальной политики США в регионе, в том числе и в рамках сохранения своих отношений с союзниками в этом вопросе. И именно этому и посвящен ближневосточный тур госсекретаря, во время которого он попытается укрепить реноме Вашингтона, как верного союзника, вера во что у многих самым серьезным образом пошатнулась после последнего по времени решения о выводе американских войск из Сирии. При этом принятое решение ни с кем из союзников США предварительно не согласовывалось, и теперь делается собственно именно то, что должно было, по идее, предшествовать публичным заявлениям на эту тему. В этой ситуации М.Помпео (и параллельно и советник президента США по национальной безопасности Дж.Болтон) пытается решить эту задачу не только собственно за счет двусторонних консультаций, но и в рамках озвучивания некой программной речи, которая должна дать союзникам некие новые ориентиры в рамках новой политики США в ближневосточном регионе. Несмотря на то, что Помпео никоим образом не обозначил основные тезисы этого доклада в Каире (что делается исключительно по аналогии с речью Б.Обамы), очевидно, что основной упор будет сосредоточен на критике политики Б.Обамы на этом направлении (а она реально была маловразумительной), попытки провозгласить некий единый антииранский фронт (а иного способа объединить своих суннитских союзников и Израиль в некую прочную дугу в Вашингтоне просто не видят), как новую основную цель в регионе после разгрома ИГ; а также презентация основных тезисов своей концепции ближневосточного урегулирования (БВУ), которая уже на раннем этапе зондирования, которую в прошлом году пытался осуществить ее создатель и зять президента Дж.Кушнер, была всеми игроками в регионе отвергнута. Другими словами, Помпео пытается минимизировать репутационные риски для Вашингтона, которые безусловно возникли в рамках несколько спонтанного решения Трампа.
В этой связи представляет интерес видение этой проблемы вывода американских сил из Сирии Исследовательской службой Конгресса США, которая выпустила соответствующий доклад 2 января. В некотором роде этот тот самый документ, который члены двух палат законодательного органа США будут использовать в качестве некой шпаргалки в рамках попыток понять нынешнюю стратегию американской администрации в Сирии. Согласно этому докладу, заявление президента Трампа в декабре 2018 года о выводе американских войск из Сирии приветствовалось сирийским правительством и его российскими и иранскими партнерами, а также теми наблюдателями, которые ставят под сомнение необходимость, полезность и законность продолжения американских операций. Но одновременно это решение также вызвало внутреннюю и международную критику со стороны тех, кто утверждает, что оно может привести к возрождению «Исламского государства» и дать новый стимул для России и Ирана в Сирии. Некоторые члены Конгресса призвали президента Трампа пересмотреть свое решение о выходе из Сирии сил США, заявив, что этот шаг является преждевременным и «угрожает безопасности Соединенных Штатов». Другие поддержали это решение, сославшись на озабоченность по поводу отсутствия конкретного разрешения на американскую кампанию и эффективности усилий США. На фоне этого раскола Члены 116-го Конгресса могут обратиться за разъяснениями относительно стратегии администрации по обеспечению прочного поражения «Исламского государства». В августе должностные лица Министерства обороны заявили, что ИГ по-прежнему «имеет хорошие возможности для восстановления и работы над тем, чтобы ее физический потенциал возродился», а до ухода в отставку специальный посланник президента по Глобальной коалиции, заявил в декабре 2018 года, что уход США будет «безрассудным».
Обратим внимание и приведем ниже некоторые разделы доклада Исследовательской службы Конгресса США Armed Conflict in Syria: Overview and U.S. Response
1.Вооруженный конфликт в Сирии: обзор и ответ США.
а) Будущее программы обучения и оснащения (T&E).
«Исламское государство» потеряло территорию, которую когда-то контролировало в Сирии, и большая ее часть теперь контролируется местными силами, которые получили американскую подготовку и помощь с 2014 года. В 2017 и 2018 годах значительное сокращение территориального контроля ИГ спровоцировало некоторую переоценку американской программы «сирийский тренинг и снабжение» (T&E), основной целью которой была поддержка наступательных кампаний против сил «Исламского государства». Администрация Трампа запросила $ 300 млн в 2019 финансовом году для этих программ в Сирии, в основном предназначенных для перехода к обучению местных партнеров в качестве сдерживающей силы. Законопроект Департамента ассигнований на оборону предусматривает сумму на общие программы такой поддержки союзников США на эти цели в размере $1,35 млрд, что чуть меньше, чем запрашивала администрация ($1,4 млр). И это уменьшение было прежде всего продиктовано озабоченностью конгрессменов именно степенью эффективности реализации сирийских программ и ее перспективами. Закон «О национальной обороне FY2017» (NDAA) продлил полномочия программы T&E в Сирии до конца 2018 года, но NDAA FY2018 не расширил его дальше, попросив вместо этого администрацию Трампа представить отчет о своей предлагаемой стратегии для Сирии к февралю 2019 года. Этого пока не произошло, если не считать заявления Трампа о выводе: при этом общий фон такой стратегии не сформирован. В этой связи конгрессмены продлили срок действия программы T&E для Сирии по декабрь 2019 года, но при этом не корректировали уставные рамки этой программы или ее цели. Уход США из Сирии может поставить под сомнение способность Соединенных Штатов реализовать свою ранее заявленную цель обучения местных партнеров и управлять в достаточной степени процессом возможного ренессанса «Исламского государства». Основной местный партнер США в Сирии, «Силы демократической Сирии» (СДС), включают в себя значительный контингент сирийских курдских «Сил народной самообороны (СНС), которые Турция рассматривает, как террористическую группу, и заявила о своем намерении начать расширенную военную кампанию в северной Сирии, нацеленную на СНС. Скорее всего, уход войск США устранят последнее препятствие для турецкого удара, в связи с чем курды запросили поддержку у сирийских военных, что потенциально означает начало процесса примирения между сирийскими курдами и сирийским правительством под руководством Асада. Президент Трамп заявил, что Вооруженные силы США могут использовать Ирак в качестве базы, с которой можно вести бой с любыми остатками ИГ в Сирии. Однако растущее сотрудничество или партнерство между сирийскими военными и курдскими силами ограничило бы возможности Соединенных Штатов работать со своими бывшими курдскими союзниками против «Исламского государства». Со своей стороны, курдские силы также могут потерять стимул к дальнейшему сотрудничеству с Соединенными Штатами. Как заявил в интервью курдский командующий СДС, «весь авторитет и доверие, которое было построено, мы потеряли». В то время как Соединенные Штаты также сотрудничают с сирийскими арабскими ополченцами в кампании по борьбе с ИГ, они, как правило, считаются менее боеспособными, чем курдские силы. Таким образом, в центре нынешних усилий того же М.Помпео и Дж.Болтона лежат попытки Вашингтона добиться от Анкары жестких гарантий по отказу от проведения каких-либо военных операций против курдов, что, помимо прочего, нанесет по репутации США, как верного союзника, мощнейший удар, вне положительного или отрицательного отношения арабов к курдам в принципе.
Комментируя этот раздел доклада отметим следующее. Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган заверил американского лидера Дональда Трампа в готовности Анкары обеспечить безопасность тех сил в Сирии, которые пользуются поддержкой Вашингтона. Об этом заявил госсекретарь США Майкл Помпео в интервью телеканалу Си-эн-би-си, стенограмму распространила в понедельник 8 января пресс-служба Госдепартамента. Шефу американской дипломатии был задан вопрос о том, полагают ли США, что турецкая сторона не нанесет удар по курдам в Сирии. «Президент Эрдоган, когда он и президент Трамп обсуждали, как должна обстоять ситуация, взял на себя обязательства относительно того, что турки продолжат кампанию против «Исламского государства» после нашего ухода и гарантируют, что те, кто сражался вместе с нами и помогал в борьбе против ИГ, будут под защитой», — ответил Помпео. «Вот почему посланник Болтон (имеется в виду помощник президента США по национальной безопасности Джон Болтон — прим. ТАСС) будет там сегодня или завтра, чтобы провести консультации с турецкой стороной о том, как мы осуществим это в свете ухода США», — добавил госсекретарь. Телеканал Эн-би-си сообщил в понедельник, что Болтон уже прибыл в Турцию. Он ранее заявлял, что намерен провести консультации с турецкой стороной по поводу Сирии и борьбы с ИГ. Помпео в интервью также был задан вопрос о том, доверяет ли он лично Эрдогану. Госсекретарь ответил, что придает наибольшее значение тому, какие действия в конечном счете предпринимают те или иные лица. «Обязательства важны, а то, как они потом выполняются, это чрезвычайно важно. Это верно в отношении многих вещей, в том числе и в том, что касается нашего союзника по НАТО – Турции», — добавил руководитель внешнеполитического ведомства США. Если отбросить дипломатическую риторику, то в сухом остатке остается пока только тот факт, что американцы не доверяют в полной мере гарантиям Анкары, которая в любой момент может от них отказаться под предлогом интересов национальной безопасности.
б) Перспективы отношений США с правительством Асада.
Напряженные американо-сирийские связи до начала конфликта, в том числе квалификация Дамаска в качестве государственного спонсора терроризма, нашли отражение в ряде санкций США и правовых ограничений, которые остаются в силе и сегодня. Политика США в отношении Сирии с августа 2011 года основывается на артикулированном желании того, чтобы Башар Асад покинул свой пост, предпочтительно путем политического урегулирования путем переговоров. Однако, правительство Асада при поддержке России и Иран восстановило контроль над большей частью Западной Сирии с 2015 года и, похоже, готово претендовать на полную победу в конфликте. В подтверждение такого изменения ситуации американские публичные призывы к уходу Асада в значительной степени исчезли. В конце 2018 года высокопоставленные должностные лица администрации заявили, что, хотя «Америка никогда не будет иметь хороших отношений с Башаром аль-Асадом», сирийский народ в конечном счете «сможет сам решить, кто возглавит их и какое правительство у них будет. Мы не привержены какой-либо смене режима». Тем не менее, администрация Трампа заявила о своем намерении воздержаться от поддержки усилий по восстановлению в Сирии до тех пор, пока не будет достигнуто политическое решение в соответствии с резолюцией 2254 СБ ООН, которая призывает к конституционной реформе и выборам под наблюдением ООН. Таким образом, можно констатировать, что какое-то внятное участие США в процессе экономического восстановления Сирии или установление прямых дипломатических контактов Вашингтона и Дамаска являются на сегодня маловероятным сценарием. В краткосрочной перспективе политические дискуссии могут быть сосредоточены на том, как подтверждение сирийским правительством фактического контроля должно повлиять на американскую военную политику и политику помощи. Администрация Трампа пыталась переориентировать программу помощи США в Сирии, в рамках чего искала и организовывала новые иностранные взносы для поддержки стабилизации районов, освобожденных от контроля «Исламского государства». Практическим эффектом такого подхода на сегодняшний день стало сворачивание некоторых программ помощи в удерживаемых оппозицией районах на северо-западе Сирии и перенаправление части средств, выделенных Конгрессом на стабилизационные программы в Сирии, другим приоритетам. С учетом перспективы дальнейшего увеличения контролируемых Асадом районов и вывода американских сил продолжение таких программ находится под большим вопросом. Как отмечалось выше, администрация заявила о своем намерении прекратить негуманитарную помощь США контролируемым Асадом районам страны до тех пор, пока сирийское правительство не выполнит условия резолюции 2254 СБ ООН. Администрация также заявила о своем намерении использовать дипломатическое влияние США, чтобы препятствовать оказанию другой международной помощи контролируемой правительством Сирии в отсутствие заслуживающего доверия политического процесса. При этом бывший спецпосланник ООН по Сирии Стаффан де Мистура заявил в 2017 году, что восстановление Сирии обойдется, как минимум, в $250 млрд, а группа экспертов ООН подсчитала в августе 2018 года, что стоимость ущерба от конфликта может превысить $388 млрд. В этой связи Конгресс может обсудить, как Соединенные Штаты могли бы наилучшим образом помочь нуждающимся сирийским гражданским лицам, большинство из которых проживает в районах, находящихся под контролем сирийского правительства, без непреднамеренного укрепления правительства Асада или его российских и иранских покровителей. По состоянию на конец 2018 года, по оценкам Организации Объединенных Наций, 13 млн человек в Сирии нуждались в гуманитарной помощи из общей численности населения в 19,5 млн человек. 5,7 млн сирийцев являются внутренне перемещенными лицами, и еще 5,6 млн сирийцев зарегистрированы Верховным комиссаром ООН по делам беженцев (УВКБ ООН) в качестве беженцев в соседних странах. Сирийское правительство давно выступает против предоставления гуманитарной помощи через сирийскую границу и через внутренние линии конфликта за пределами каналов, находящихся под контролем сирийского правительства. Сирийское правительство также стремится к скорейшему возвращению сирийских беженцев из соседних стран, в то время как гуманитарные защитники и практики выражают озабоченность по поводу принудительного возвращения и защиты возвратившихся от политических преследований в Сирии. В июле 2018 года пресс-секретарь Госдепартамента сказал: «Мы поддерживаем беженцев, возвращающихся домой при условии того, что оно является безопасным, и добровольным при наличии гарантий безопасности. Я не думаю, что ситуация Сирии, и УВКБ ООН поддерживает эту точку зрения, позволяет это в настоящее время». Это означает, что Вашингтон не будет способствовать в краткосрочной перспективе массовому возвращению беженцев на родину. При этом Соединенные Штаты являются крупнейшим донором гуманитарной помощи в связи с сирийским кризисом. По состоянию на декабрь 2018 года общий объем гуманитарной помощи США в связи с кризисом в Сирии с 2011 года достиг более $9,1 млрд. Запрос администрации Трампа на 2019 финансовый год составляет $1,78 млрд в финансировании IDA-OCO и $2,35 млрд для миграции и помощи беженцам (MRA) за рубежом—эти суммы включают средства для реагирования на кризисы в Ираке и Сирии. Палата представителей и соответствующий комитет Сената утвердили эти запросы. Многосторонняя гуманитарная помощь в ответ на кризис в Сирии включает в себя как региональный план по беженцам (3RP), так и План Гуманитарного Реагирования (HRP). 3RP предназначен для рассмотрения воздействия конфликта на соседей Сирии и включает в себя план реагирования на такие кризисы в Ливане, Иордании, Турции, Ираке и Египте. Она включает меры по оказанию помощи беженцам / гуманитарной помощи, координируемые УВКБ и Управлением Организации Объединенных Наций по координации гуманитарной деятельности (ЮНОХА). Параллельно с этими программами для Сирии предусмотрена поддержка для урегулирования кризиса внутри страны путем сосредоточения внимания на гуманитарной помощи, защите гражданского населения и повышении устойчивости и возможностей получения средств к существованию, в частности путем улучшения доступа к основным услугам. Это включает в себя восстановление поврежденной инфраструктуры (водоснабжение, канализация, электроснабжение), а также восстановление медицинских и образовательных учреждений и инфраструктуры для производства материалов для таких секторов, как сельское хозяйство. Бюджет 3RP 2017 года составлял $5,6 млрд, а программа HRP для Сирии — $3,4 млрд. К концу 2017 года финансирование двух этих программ составило примерно 54% и 51% соответственно. Бюджет 3RP на прошлый год составил $5,6 млрд, а HRP для Сирии — $3,5 млрд. По состоянию на декабрь 2018 года два бюджета 2018 года были профинансированы на 49% и 63% соответственно.
С 2011 года политика США в отношении Сирии пытается преследовать параллельные интересы и управлять взаимосвязанными вызовами с разной степенью успеха. Среди таких целей, поставленных правительством и многими членами в последующих сессиях Конгресса были:
— придание усилиям США более подотчетного и эффективного управления;
— поиск путей переговорного урегулирования, включающего переход в Сирии от руководства Башара Асада и его сторонников;
— ограничение или предотвращение применения военной силы государственными и негосударственными субъектами против гражданского населения;
— купирование транснациональных угроз, исходящих от исламистских экстремистских группировок;
— удовлетворение гуманитарных потребностей внутренних и внешних перемещенных сирийцев;
— предотвращение рисков влияния сирийских беженцев в контексте дестабилизации соседних стран;
— ограничение негативных последствий вмешательства других третьих сторон для регионального и международного баланса сил;
— реагирование на применение химического оружия.
По мере того, как конфликт в Сирии менялся с течением времени от ситуации гражданских беспорядков и конфликта низкой интенсивности до общенационального военного конфликта с участием нескольких внутренних и внешних субъектов, политика, подходы и приоритеты Соединенных Штатов и других также изменились. По состоянию на конец 2018 года Соединенным Штатам и их сирийским и региональным партнерам не удалось склонить или заставить президента Сирии Башара Асада покинуть свой пост или обеспечить фундаментальную переориентацию политической системы Сирии в рамках переговорного процесса урегулирования. Соединенные Штаты продолжают выступать за инклюзивное переговорное решение, но в значительной степени согласились с сохранением режима Асада. В 2018 году политика администрации в Сирии претерпела значительные изменения, что отражало процессы прежде всего во внутренней политики США, а также явные разногласия между президентом Трампом и высокопоставленными военными и дипломатическими чиновниками. В январе 2018 года тогдашний госсекретарь Рекс Тиллерсон заявил «что Соединенные Штаты будут поддерживать военное присутствие в Сирии, сосредоточенное на обеспечении того, чтобы ИГ» не могло возродиться». Тиллерсон заявил, что Соединенные Штаты намерены осуществлять стабилизационные инициативы в районах, освобожденных от контроля ИГ, осуществлять меры по деэскалации конфликта, сотрудничать с союзниками в решении контртеррористических целей, поощрять посреднические мирные усилия ООН и обеспечивать целенаправленную реконструкцию в районах, освобожденных от «Исламского государства». Этот подход был поддержан командующим CENTCOM генералом Вотелом, который заявил, что, «после того, как мы ликвидировали контроль ИГ над территориями, мы должны консолидировать наши достижения и обеспечить необходимый уровень безопасности и стабильности на местах». В марте президент Трамп уволил госсекретаря Тиллерсона и стал готовить вывод американских войск из Сирии. К маю 2018 года администрация начала отходить от прямого финансирования стабилизационных программ в районах Сирии, недавно освобожденных от контроля ИГ. Администрация также прекратила программы по оказанию военной помощи оппозиционным общинам на юге и северо-западе Сирии, в том числе в провинции Идлиб. В то же время официальные лица продолжали подчеркивать важность постоянного присутствия США в стране. В июле министр обороны Мэттис заявил, что военные силы были сосредоточены на «последних бастионах «Исламского государства»» в Сирии, добавив: «Как только это произойдет, то мы разберемся в новой ситуации. Но чего вы не сделаете, так это просто уйдете и … и оставите это место таким же опустошенным, как оно было. Ты не можешь просто оставить его, чтобы ИГ начало возвращаться». До заявления президента Трампа в декабре 2018 года о том, что Вооруженные силы США будут выведены из Сирии, все политики на разных уровнях заявляли о своем намерении обучать и оснащать местные силы для удержания и обеспечения безопасности районов, отвоеванных у «Исламского государства». При этом они также сигнализировали союзникам о том, что американские средства больше не будут инвестироваться на ранее преобладающих уровнях для стабилизации пострадавших от конфликта районов под контролем американского партнера на северо-востоке Сирии. Вместо этого администрация Трампа стремилась побудить членов коалиции и партнеров США внести свой вклад в усилия по стабилизации в качестве средства снижения прямых издержек для Соединенных Штатов, что принесло скромные результаты на сегодня. В настоящее время существуют более фундаментальные вопросы относительно будущих совместных усилий по обеспечению безопасности и стабилизации на фоне планов США по выводу войск. Кроме того, потенциальная реинтеграция восточных и северо—восточных районов Сирии правительством Асада—силовым путем или путем переговоров-поднимает другие сложные политические вопросы. Если возрождающееся правительство Асада займет конфронтационную позицию в отношении вывода американских сил и их местных партнеров, возобновление конфликта может привести к новым угрозам для американского персонала, что соответственно создаст сложную дилемму для американских чиновников, принимающих решения. Если правительство Асада займет относительно примирительный подход к США в рамках переговоров с партнерами и мерами по реинтеграции северо-востока, оно скорее всего поглотит обученные и оснащенные лояльные американцам силы. В свете существующих и предлагаемых ограничений на использование американского негуманитарного (снабжения оружием и амуницией – авт.) финансирования в районах, контролируемых Асадом, расширение сирийского правительственного контроля на районы северо-востока Сирии, может наложить ограничения на участие США в стабилизации и/или контртеррористической деятельности там.
в) Конфликт на северо-западе Сирии.
Районы провинции Идлиб являются наиболее значимой зоной, остающейся вне правительственного контроля в западной Сирии, и силы Асада могут начать военные операции по восстановлению районов провинции в ближайшие месяцы. Хотя в 2018 году борьба между антиасадовскими группировками в провинции обострилась, а между сирийскими и иностранными боевиками сохраняются взаимное недоверие, экстремистские группы и некоторые оппозиционные боевики в этой провинции, как ожидается, будут оказывать активное силовое сопротивление любой военной кампании сирийского правительства. Турецкие силы, присутствующие в некоторых районах, также могут противостоять или активно сопротивляться просирийским правительственным силам в случае начала военных действий. Широкомасштабное применение военной силы сирийским правительством и его сторонниками против удерживаемых оппозицией районов Идлиба, вероятно, приведет к значительным жертвам среди гражданского населения и перемещению населения, что может породить новые призывы союзников к военной интервенции США или коалиции для защиты и помощи гражданским лицам. Присутствие в Идлибе лиц, связанных с «Аль-Каидой» (запрещена в России – авт.), остается проблемой безопасности Соединенных Штатов и их союзников, но способность США и коалиционных сил действовать в Идлибе или над ним может по-прежнему осложняться лимитом сил и средств, а также рисками прямого столкновения с российским военным потенциалом. Если сирийское правительство отложит военную операцию в Идлибе, то экстремистские джихадистские группы, враждебно настроенные по отношению к Соединенным Штатам, могут серьезно усилить свой потенциал. Дамаск также может попытаться использовать тезис о сохранении экстремистской угрозы в Идлибе для консолидации внутренней политической и международной дипломатической поддержки продолжающегося правления Асада. Американские чиновники в середине 2017 года описали провинцию Идлиб как «самое большое безопасное убежище «Аль-Каиды» с 9/11». Начиная с 2014 года, Соединенные Штаты провели серию авиаударов, в основном в провинции Идлиб, против целей «Аль-Каиды». Эти удары выходили за рамки операции Inherent Resolve (которая фокусируется на «Исламском государстве»). По состоянию на 2018 год боевики и сторонники «Аль-Каиды», по-видимому, слились в различные оппозиционные коалиции.
Среди них надо отметить следующие.
1) «Ат-Тахрир аш-Шам» (ВТСП). Создана в 2017 году как преемница связанного с «Аль-Каидой» «Джебхат ан- Нусры» (запрещена в России -авт.). Американские чиновники заявили, что «ядром ВТСП является «Нусра»» и в мае 2018 года внесли изменения в обозначение этого фронта, включив ВТСП в качестве нового псевдонима именно «Нусры». Однако некоторые аналитики утверждают, что заявления лидера «Аль-Каиды» Аймана аль-Завахири и действия членов «Нусры» указывают на возникновение подлинного раскола внутри этих двух групп. Они утверждают, что этот раскол можно увидеть в дезертирстве бывших членов «Нусры» из ВТСП и арестах силами ВТСП ряда высокопоставленных деятелей «Аль-Каиды». В дополнение к своим военным операциям, ВТСП также управляет гражданским «правительством спасения», базирующимся в Идлибе, которое предоставляет такие услуги, как образование, здравоохранение, снабжение электричеством и водой.
2) «Фронт национального освобождения» (ФНО). В мае 2018 года 11 сирийских вооруженных группировок создали коалицию ФНО. Представитель ФНО охарактеризовал коалицию, как объединяющую ряд «фракций Свободной сирийской армии». «Эта группа была охарактеризована как одна из крупнейших коалиций, воюющих с правительством Асада, численность которой, по сообщениям, достигла почти 30 000 бойцов. 27 августа прошлого года «Сирийский фронт освобождения», состоящий из боевиков вооруженных исламистских группировок «Ахрар аш-Шам» и движения «Нурредин аз-Зенги», слился с ФНО.
3) «Хилф Нусра аль-Ислам». В апреле 2018 года «Хорас ад-Дин» («Хранители религии») и «Ансар аль-Таухид» объединились, чтобы сформировать «Хилф Нусра аль-Ислам» («Альянс за поддержку ислама»). Эта группа рассматривается, как симпатизирующая «Аль-Каиде».
Турция поддерживает связи с рядом сирийских оппозиционных групп в провинции, включая элементы Свободной сирийской армии и ВТСП. Координация Турции с повстанческими группировками на севере Сирии обусловлена в первую очередь желанием Анкары свести к минимуму, если не полностью свернуть, контроль сирийских курдских отрядов СНС над районами вдоль турецкой границы. Некоторые аналитики утверждают, что Турция может попытаться сломать и в конечном итоге распустить ВТСП, отсоединив «умеренных» бойцов от группировки. В сентябре министр иностранных дел России заявил, что Москва будет продолжать нацеливаться на то, что он назвал «террористическими объектами по производству оружия» в Идлибе, одновременно поощряя локальные соглашения по примирению. С начала 2018 года российские официальные лица неоднократно выражали озабоченность по поводу ударов беспилотников, запущенных из Идлиба, которые были направлены против российских военных объектов в соседней провинции Латакия. Однако широкомасштабное наступление на провинцию Идлиб может создать значительные проблемы для России, и российские официальные лица иногда описывают такую операцию как «пока маловероятную». Учитывая гористую местность, широко рассредоточенное и в основном сельское население, масштабы вооруженной оппозиции, присутствие опытных и преданных джихадистов, а также огромную численность гражданского населения и внутренних перемещенных лиц, любая кампания по захвату Идлиба силой потребует гораздо больших российских военных усилий, чем все, что Москва предприняла в Сирии до сих пор. При этом данные американской разведки свидетельствуют о том, что Москва может быть готова к проведению ограниченной военной кампании против некоторых оппозиционных сил. Пока на повестке дня стоит полное восстановление контроля режима в Дамаске над основными транзитными артериями в провинции, что фактически разделило бы удерживаемые оппозицией районы Идлиба на три сектора и облегчило бы проведение возможной военной кампании в провинции. Президент Асад заявил, что рассматривает демилитаризованную зону Идлиба, как временную меру, и подчеркнул свое намерение восстановить контроль правительства над всей страной.
г) Будущее перемещенных сирийцев.
Конфликт в Сирии унес жизни сотен тысяч людей и привел к перемещению миллионов людей внутри страны и за ее пределами. Поскольку интенсивность конфликта в некоторых районах страны снизилась, перемещенные сирийцы столкнулись с трудным выбором, возвращаться ли им в родные места или как это сделать в условиях неопределенности в рамках гарантий безопасности, потенциальных политических преследований, преступности, экономических условий, утери или отсутствия документов и перспектив восстановления. Правительство Асада активно поощряет возвращение сирийцев, перемещенных внутри страны, на родину и добивается возвращения сирийских беженцев из соседних стран по разработанному Россией плану. Сторонники и практические работники гуманитарных организаций продолжают выражать озабоченность по поводу безопасности и защиты возвращенцев и перемещенных лиц в свете условий во многих районах страны и вопросов, касающихся подхода сирийского правительства к политическому примирению. Кроме того, механизмы и мандаты, которые предусматривали доставку гуманитарной помощи через сирийскую границу без согласия сирийского правительства, в ближайшие месяцы могут подвергнуться новому сокращению, а правительство Асада и его сторонники могут оказать давление на соседние страны с целью принудительного возвращения сирийских беженцев, находящихся под их юрисдикцией. Соединенные Штаты остаются ведущим донором международных гуманитарных усилий, связанных с Сирией, и американские политики могут столкнуться с рядом решений о том, следует ли продолжать или адаптировать США. До сего момента администрация Трампа заявляла о своем намерении не способствовать восстановлению Сирии, контролируемой Асадом, при отсутствии фундаментальных политических изменений и использовать дипломатическое влияние США, чтобы препятствовать другой международной помощи Сирии, контролируемой Асадом. Конгресс также принял меры по ограничению доступности средства для проектов помощи в районах, контролируемых Асадом, и рассмотрел законодательство, которое еще больше ограничило бы такую помощь до 2023 финансовый год. В этой ситуации другие субъекты, такие как Россия или Китай, могли бы оказать дополнительную помощь в целях восстановления, но вряд ли смогут мобилизовать достаточные ресурсы или надлежащим образом координировать инвестиции с другими членами международного сообщества для удовлетворения значительных потребностей Сирии.
д) Устранение сирийских угроз соседним странам.
Помимо террористических угроз, исходящих от сирийских суннитских исламистов-экстремистов, американские партнеры и союзники из числа соседей Сирии воспринимают такие угрозы прежде всего в контексте базирующихся в Сирии иранских сил и связанного с ними ополчения, воссозданных сирийских военных и служб безопасности, российского присутствия и деятельности базирующихся в Сирии курдских вооруженных группировок. Судьба Асада после 2015 года в конфликте в значительной степени объясняется поддержкой России и Ирана. Несмотря на некоторую напряженность в отношениях между сирийскими лидерами и их зарубежными партнерами, трудно предвидеть сценарий в краткосрочной перспективе, при котором нынешнее сирийское правительство будет стремиться кардинально трансформировать свою позицию в контексте присутствия российских или иранских сил внутри Сирии. Сирийские службы безопасности, когда-то сильно деградировавшие, восстановили некоторые из своих утраченных возможностей и продолжают наращивать свой боевой потенциал. Для США и его таких его партнеров, как Израиль и Иордания, эти условия создают долгосрочные стратегические проблемы, и любые независимые военные или дипломатические действия с их стороны для их решения, в свою очередь, могут создать проблемы в их отношениях с Соединенными Штатами. Аналогичным образом, турецкое правительство по-прежнему обеспокоено присутствием и силой в Сирии вооруженных курдских групп, включая группы, сотрудничающие с Соединенными Штатами. Турецкие военные развертывания внутри Сирии продолжаются, и перспектива конфронтации между турецкими силами, силами США и их соответствующими партнерами остается реальной. Если курдские вооруженные группы примирятся и присоединятся к правительству под руководством Асада после ухода США, это может увеличить вероятность более выраженной конфронтации между Турцией, сирийским правительством и его союзниками. Резкое прекращение поддержки курдских групп со стороны США также может испортить отношения США не только с сирийскими курдами, но и с курдским населением и их лидерами в других странах региона, прежде всего в Ираке.
е) Политический процесс в Сирии.
Женевский процесс
С 2012 года сирийское правительство и оппозиция участвуют в переговорах при посредничестве ООН в рамках Женевского коммюнике. Женевское коммюнике, одобренное как Соединенными Штатами, так и Россией, призывает к созданию переходного руководящего органа с полными исполнительными полномочиями. Согласно документу, такое правительство «может включать членов нынешнего правительства, оппозицию и другие группы и формируется на основе взаимного согласия». В документе не обсуждается будущее Асада. В ходе последующих переговоров был достигнут незначительный прогресс, поскольку обе стороны приняли различные толкования соглашения. Оппозиция заявила, что любое переходное правительство должно исключить Асада. Сирийское правительство утверждает, что Асад был переизбран (путем референдума) в 2014 году и отмечает, что Женевское коммюнике прямо не требует от него отставки. По мнению сирийского правительства, переходное правительство может быть сформировано путем простого расширения существующего правительства за счет включения в него представителей оппозиции. Асад также заявил, что политический переход не может произойти до тех пор, пока не будет побежден «терроризм», который его правительство в широком смысле определяет как охватывающий все вооруженные оппозиционные группы. В рамках Женевского процесса резолюция 2254 Совета Безопасности ООН, принятая в 2015 году, одобрила «дорожную карту» политического урегулирования в Сирии, включая разработку новой конституции и проведение выборов под наблюдением ООН. Официальные лица США продолжают подчеркивать, что политическое решение конфликта должно основываться на принципах резолюции СБ ООН 2254. Последний официальный раунд Женевских переговоров при содействии посланника ООН Стаффана де Мистуры завершился в конце января 2018 года. В феврале 2018 года разведывательное сообщество США оценило, что Асад вряд ли будет вести переговоры о политическом переходе с оппозицией: Москва, вероятно, не сможет заставить президента Асада согласиться на политическое урегулирование, которое, по его мнению, значительно ослабит его, если Москва не захочет убрать Асада силой. Хотя Асад может участвовать в мирных переговорах, он вряд ли будет вести переговоры о власти или предлагать существенные уступки оппозиции. Соединенные Штаты неоднократно высказывали мнение, что Женева должна быть единственным форумом для политического урегулирования сирийского конфликта, что отражает озабоченность по поводу приоритетности Москвы на этой площадке Астанинского процесса. Однако США поддерживает усилия де Мистуры и его преемника Педерсена в рамках формирования Сирийского Конституционного комитета (инициатива, первоначально вытекающая из Конгресса сирийского национального диалога в Сочи в январе 2018 года).
Астанинский Процесс
С января 2017 года в столице Казахстана Астане проходят мирные переговоры между Россией, Ираном и Турцией. Эти переговоры стали форумом, на котором были созданы три «зоны деэскалации», две из которых впоследствии были отбиты сирийскими вооруженными силами. Соединенные Штаты не является участником астанинских переговоров, но присутствовала в качестве делегации-наблюдателя. 11-й раунд переговоров в Астане состоялся в ноябре 2018 года. Россия играет ведущую роль в Астанинском процессе, который некоторые называют альтернативным направлением Женевского процесса. Соединенные Штаты решительно выступают против перспективы замены Женевы Астаной. После опубликования 11 ноября 2017 года совместного заявления президента Трампа и президента России Путина (в котором президенты двух стран подтвердили, что политическое решение конфликта должно быть выработано в рамках Женевского процесса в соответствии с резолюцией 2254 СБ ООН), официальные лица США заявили, что «начали видеть признаки того, что Россия и режим хотели бы перевести политический процесс из Женевы в формат, которым режиму было бы легче манипулировать. Сегодня ясно, и [совместное заявление] ясно показывает, что 2254 и Женева остаются исключительной платформой для политического процесса». Несмотря на соглашение, подписанное в ноябре 2017 года, Россия упорно пыталась провести в Сочи, наряду с Ираном и Турцией, «съезд сирийского народа», призванный объединить сирийское правительство и различные оппозиционные силы для переговоров по послевоенному урегулированию. Конференция, состоявшаяся в январе 2018 года, была бойкотирована большинством сирийских оппозиционных групп и включала в себя в основном делегатов, дружественных правительству Асада. Его участники согласились сформировать конституционный комитет в составе делегатов от сирийского правительства и оппозиции «для разработки конституционной реформы» в соответствии с резолюцией СБ ООН 2254.95 в заявлении отмечалось, что окончательное согласие относительно мандата, правил процедуры и критериев отбора делегатов будет достигнуто в рамках Женевского процесса. Соединенные Штаты поддерживают создание комитета под эгидой ООН. но подчеркнули, что «Организации Объединенных Наций должна быть предоставлена свобода действий для определения состава комитета, сферы его работы и графика». После завершения Сочинской конференции де Мистура работал над достижением консенсуса между сторонами в отношении делегатов конституционного комитета. Членский состав комитета должен быть разделен на равные трети между делегатами от сирийского правительства, сирийской оппозиции и делегатами, отобранными ООН, включая сирийских экспертов, гражданское общество, независимых, племенных лидеров и женщин. Камнем преткновения остается эта последняя, выбранная ООН группа, известная как «средний третий список». «Сирийское правительство возражает против роли ООН в назначении делегатов в список, описывая Конституцию как «очень чувствительный вопрос национального суверенитета». По итогам последнего раунда переговоров в Астане в ноябре 2018 года де Мистура выразил недовольство тем, что «нет ощутимого прогресса в преодолении десятилетнего тупика по составу конституционного комитета».