Наиболее важные события в регионе на минувшей неделе были связаны с Сирией. 21 января ВВС Израиля нанесли массированные удары по сирийской территории. Президенты России и Турции В. Путин и Р. Т. Эрдоган 23 января обсудили в Москве развитие ситуации в Сирии и договорились о продолжении сотрудничества по вопросам сирийского урегулирования.
ВВС ЦАХАЛ 21 января нанесли три удара по иранским целям в Сирии в ответ на запуск ракеты «земля-земля» по израильской территории, произведенный 20 января. Кроме того, были атакованы комплексы противовоздушной обороны Сирии. ПВО САР перехватила часть израильских управляемых ракет и бомб. Эта атака стала самой мощной с 10 мая 2018 г., когда Израиль нанес удар по десяткам иранских объектов в САР.
Израиль действует в Сирии против Ирана и сирийских сил, содействующих иранской агрессии, заявил премьер-министр еврейского государства Б. Нетаньяху, подчеркнув, что присутствие иранских военных в Сирии неприемлемо для Израиля. Нетаньяху также отметил: «Главный враг, которому мы противостоим, — это Иран, который заявляет о намерении уничтожить нас при помощи ядерного оружия, и мы обязаны это предотвратить». Со своей стороны, секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана А. Шамхани заявил, что ВС ИРИ продолжат принимать участие в сирийской войне, пока режим Дамаска желает их помощи. Лидер ливанской «Хизбаллы» Х. Насралла считает, что продолжение ракетных ударов Израиля по сирийской территории может привести к новой войне на Ближнем Востоке. При этом в любой момент Сирия и «ось сопротивления» (Иран, САР и «Хизбалла») «могут принять решение о борьбе против израильской агрессии другими средствами». Он добавил, что «Хизбалла» обладает ракетами высокой точности, способными поразить любую цель на израильской территории.
Практика произвольного нанесения Израилем ударов по Сирии должна быть исключена, заявили 23 января в МИД России.
23 января в Москве прошла встреча президентов России и Турции В. Путина и Р. Т. Эрдогана, обсудивших ситуацию в Сирии. По ее итогам В. Путин заявил, что «сотрудничество России и Турции в Сирии стало ключевым фактором для достижения стабильности в этой стране». При этом Москва и Анкара «занимают ясную принципиальную позицию — добиться долгосрочного решения сирийского кризиса на политико-дипломатической основе». Стороны согласились, что взаимодействие в астанинском формате «остается наиболее эффективным механизмом урегулирования конфликта в Сирии». Путин также отметил роль РФ и Турции в налаживании мирной жизни в САР. Обсуждались вопросы, «связанные с окончательной ликвидацией деятельности террористических группировок на сирийской территории». Состоялся обмен мнениями «о том, какие дополнительные шаги Россия и Турция могут предпринять для стабилизации ситуации в районе Идлиба». В. Путин отметил, что турецкая сторона прилагает значительные усилия для обеспечения безопасности и создания буферной зоны в Идлибе, но «пока там, к сожалению, много проблем, мы это все видим — и мы, и наши турецкие партнеры». По оценке Р. Т. Эрдогана, «Россия и Турция не испытывают каких-либо проблем в вопросе создания зоны безопасности в Сирии, так как эти регионы будут очищены от террористических элементов, как это было сделано в ходе операций «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь». Турция рассчитывает, что конституционный комитет Сирии будет сформирован в ближайшее время. Р. Т. Эрдоган отметил, что Турция продолжит укреплять координацию с РФ в Сирии, в том числе совместную борьбу с террористическими элементами в Идлибе.
24 января глава МИД Турции М. Чавушоглу сообщил, что позиции Турции и России в отношении политического урегулирования в Сирии совпадают, за исключением вопроса сохранения поста президента за Б. Асадом. Р. Т. Эрдоган 25 января обещал создать зону безопасности в Сирии в ближайшие месяцы. По его словам, «Турции не нужно чье-либо разрешение [на проведение операций] на территории Сирии». Такое право Анкара получила согласно подписанному соглашению с Сирией в 1998 г. в турецком городе Адана. По мнению главы МИД РФ С. Лаврова, для реализации идеи буферной зоны на севере САР власти Турции должны в первую очередь достичь договоренности с Сирией, причем «руководство САР пошло на заключение этого соглашения, взяв на себя определенные обязательства, и мы исходим из того, что это соглашение сохраняет свою силу». В Дамаске подтвердили, что Сирия соблюдает аданские договоренности о борьбе с терроризмом, обвинив Турцию в их нарушениях, поддержке терроризма и оккупации части территории САР. В Кремле 27 января заявили, что турецкое присутствие в приграничной зоне с Сирией не должно стать угрозой для территориальной и политической целостности САР.
На минувшей неделе боевики экстремистских группировок в идлибской зоне деэскалации неоднократно обстреливали и атаковали позиции сирийской правительственной армии.
Формирования преимущественно курдских «Сил демократической Сирии» при поддержке авиации западной коалиции во главе с США вытеснили боевиков «Исламского государства» (ИГ, запрещено в РФ) с большей части территории в провинции Дейр-эз-Зор, отрезав остатки банд ИГ от границы с Ираком. Тем не менее, банды террористов продолжают действовать на территории Сирийской пустыни и совершать диверсии в городах.
США отправили дополнительный контингент войск в Сирию, чтобы обеспечить безопасный вывод своих военнослужащих из этой страны.
21-22 января в Москве находился новый спецпредставитель генсека ООН по Сирии Г. Педерсен. Он провел переговоры с главами Минобороны и МИД РФ С. Шойгу и С. Лавровым. По их итогам Г. Педерсен заявил, что Россия играет решающую роль в налаживании мира в Сирии.
На прошедшей неделе в провинции Хама состоялся масштабный конгресс племен Восточной Сирии, представлявших племена западного и восточного берега Евфрата. Его участники (более 6 тыс. человек) выступили в поддержку территориальной целостности страны под руководством президента САР Б. Асада. Сообщается, что в конгрессе также участвовали старейшины курдской, чеченской, черкесской и других общин.
26 января СМИ сообщили, что представители США и афганского радикального движения «Талибан» (запрещено в РФ) в ходе консультаций в столице Катара Дохе предварительно согласовали проект соглашения о выводе иностранных войск из Афганистана, ориентировочно, в течение 18 месяцев. В настоящее время в Афганистане находятся около 14 тыс. американских военнослужащих, которые, помимо участия в боевых операциях, занимаются подготовкой афганских сил. Кроме того, в стране дислоцированы 16 тыс. военнослужащих из других стран, в основном членов НАТО. Но они не участвуют в боевых операциях и действуют в качестве советников и инструкторов. Глава делегации США в Дохе, спецпредставитель Госдепартамента по Афганистану З. Халилзад сообщил¸ что «встречи здесь были более продуктивными, чем в прошлом. Мы добились значительного прогресса по жизненно важным вопросам». Он подчеркнул, что Вашингтон «закрепит успех и возобновит переговоры в ближайшее время». «У нас есть ряд вопросов, которые нужно решить. США серьезно настроены по отношению к обеспечению мира в Афганистане и выводу своих войск из этой страны», — сообщил 26 января госсекретарь М. Помпео, отметив: «Работая с афганским правительством и со всеми заинтересованными сторонами, США стремятся к укреплению суверенитета, независимости и процветания Афганистана». М. Помпео назвал «воодушевляющим» заявление Халилзада о том, что американская сторона достигла «значительного прогресса» в переговорах с делегацией «Талибана». Из Катара З. Халилзад направился в Кабул для информирования афганского руководства об итогах последней встречи с талибами. Ранее, 21 января президент Афганистана А. Гани заявил о готовности вести переговоры с движением «Талибан» через посредника в лице Пакистана. Глава правительства Афганистана А. Абдулла подтвердил, что у Кабула нет каких-либо предварительных условий для начала прямых переговоров с талибами. По словам А. Абдуллы, ключевым препятствием на пути национального примирения остается отказ «Талибана» вступать в прямые переговоры с действующим правительством республики, отдавая предпочтение диалогу с США.
В Судане продолжаются антиправительственные выступления, участники которых требуют отставки президента республики О. аль-Башира. Лидер ведущей оппозиционной партии страны «Аль-Умма» С. аль-Махди заявил 25 января о поддержке протестующих, призвав к формированию переходного правительства. По его словам, 20 политических и гражданских групп намерены в ближайшее время подписать «Декларацию свободы и перемен», выдвинутую общественными и профсоюзными деятелями Судана и предусматривающую немедленную отставку О. аль-Башира «без предварительных условий» и продолжение протестного движения до достижения поставленной цели. Тем временем Судан принял предложения об оказании помощи от России и Турции топливом и продовольствием «в свете сложившейся политической и экономической ситуацией в стране» и получил помощь от ОАЭ. В то же время Госдепартамент США заявил о поддержке права жителей Судана «на мирные протесты, чтобы озвучивать свои требования о необходимости политических и экономических реформ. Мы осуждаем насилие, включая использование огнестрельного оружия, и чрезмерное использование слезоточивого газа». На минувшей неделе президент Судана О. аль-Башир посетил Катар, где заручился поддержкой главы этого государства эмира Тамима бен Хамада Аль Тани. 27 января О. аль-Башир посетил с рабочим визитом Египет, обсудив с президентом АРЕ А. Ф. ас-Сиси вопросы двусторонних отношений, реализации совместных экономических проектов, а также ситуацию вокруг возведения Эфиопией плотины «Возрождение» на Ниле.
Соглашение о прекращении огня на юге столицы Ливии Триполи было подписано 21 января представителями участвовавших в столкновениях вооруженных группировок, а 23 января враждующие группировки в рамках этого соглашения приступили к отводу своих формирований и техники из района, где шли боестолкновения. Тем временем силы Ливийской национальной армии под командованием маршала Х. Хафтара 25 января вышли на подступы к Себха – крупнейшему городу на юге страны.
На минувшей неделе министр иностранных дел России С. Лавров посетил с рабочими визитами Алжир, Марокко и Тунис. Лавров был принят премьер-министром Алжира А. Уяхья, королем Марокко Мухаммедом VI, президентом Туниса Б. К. ас-Себси и премьер-министром этой страны Ю. Шахедом, а также провел переговоры с главами внешнеполитических ведомств трех стран Магриба. В ходе встреч и переговоров была выражена взаимная заинтересованность сторон в расширении дружественных отношений и сотрудничества, особенно в экономической сфере. Были предметно рассмотрены актуальные вопросы обстановки на Ближнем Востоке и в Северной Африке, особенно в Ливии, а также ситуация в Сирии. С. Лавров подтвердил готовность России помогать странам Магриба решать проблемы региона, но только если об этом попросят сами магрибинские государства.
Катар не видит никаких признаков для урегулирования кризиса в отношениях с соседними странами, сообщил 24 января министр иностранных дел эмирата М. Аль Тани. Он подчеркнул, что «Катар продолжит следовать своей национальной повестке дня, но в тоже время остается открытым для диалога и привержен сохранению региональной организации стран Персидского залива».
Израиль осуществил 22 января очередной испытательный пуск противоракеты комплекса «Хец-3» («Стрела-3»). Данный комплекс предназначен для перехвата баллистических целей в безвоздушном пространстве и может поражать их на расстоянии 400-2500 км и высоте до 100 км. Израиль разработал эту противоракетную систему совместно с Агентством по ПРО США.
Власти Франции готовы ввести дальнейшие санкции в отношении Ирана в случае отсутствия прогресса на переговорах по баллистической ракетной программе Тегерана, сообщил 25 января министр иностранных дел Франции Ж.-И. Ле Дриан, отметив, что « Иран об этом знает».
Приложение
О военной политике и военном строительстве в Саудовской Аравии
Руководство Саудовской Аравии в условиях перманентно сложной и конфликтной военно-политической обстановки в зоне Персидского залива и на Ближнем Востоке уделяет повышенное внимание укреплению обороноспособности страны и повышению боеспособности ее вооруженных сил. К числу наиболее опасных вызовов внешней безопасности государства в Эр-Рияде относят: (1) противостояние с Ираном, острое соперничество с ним за влияние в странах Ближнего Востока, поступательное наращивание иранской военной мощи, включая возможность создания ядерного оружия; (2) угрозу со стороны йеменских шиитских мятежников-хоуситов, поддерживаемых Ираном; (3) конфликты в Ираке и Сирии; (4) деятельность террористических группировок в странах региона; (5) конфликт с соседним Катаром. Сохраняется потенциальная угроза от арабо-израильского и индийско-пакистанского конфликтов в случае их перехода в военную стадию.
Необходимость наращивания военной мощи страны в Эр-Рияде обусловливают и стремлением утвердить саудовское лидерство на Аравийском полуострове, в зоне Персидского залива, в арабском и исламском мире; желанием продемонстрировать военную мощь КСА; престижными соображениями. В Эр-Рияде считают, что безопасность в регионе Персидского залива зависит, прежде всего, от сильной Саудовской Аравии, а также от степени военной интеграции стран-членов ССАГПЗ, хотя в настоящее время военный союз аравийских монархий является «больше символом, чем реальностью».
Традиционно саудовские военно-доктринальные установки носили оборонительный характер. Официально говорилось о неприемлемости «использование силы как инструмента осуществления внешнеполитических задач», что вовсе не означает отказа королевства «от законной самообороны» или «использования военного аспекта» для защиты своих национальных интересов. Оборонительный характер военной политики КСА связан и с малочисленностью и невысоким качеством людских ресурсов, которые могут быть задействованы для службы в армии; недостаточно высоким престижем военной службы в стране и практически полной зависимостью королевства от поставок современных вооружений из-за рубежа. В итоге до недавнего времени Эр-Рияд стремился решать противоречия, существовавшие в отношениях с соседними странами, преимущественно политическими и дипломатическими методами, прибегая к угрозе силы и или прямому силовому воздействию лишь в крайнем случае. Учитывая собственную военную слабость, руководство КСА в случае необходимости для отражения внешней агрессии не исключает возможность обратиться за прямой военной помощью к США. Именно это обстоятельство в значительной степени определяет прочность саудовско-американских отношений, несмотря на имеющиеся между двумя странами политические и иные разногласия.
Вместе с тем, в последние годы саудовцы чаще используют военную силу для достижения политических целей. Это — подавление антиправительственных выступлений в Бахрейне (2011 г.), война в Йемене (с 2015 г.), участие в авиаударах западной коалиции по боевикам «Исламского государства» (запрещено в РФ) на территории Сирии (с 2014 г.), оказание военной помощи сирийской исламистской оппозиции в ее борьбе с режимом Б. Асада. Важную роль в корректировке военно-доктринальных установок сыграли изменения, происходящие в расстановке региональных сил. В Эр-Рияде пришли к выводу о малой вероятности возникновения полномасштабной войны с Ираном с использованием «традиционных сил и средств». Наиболее вероятными саудовцы считают вооруженные конфликты средней и низкой интенсивности. При этом активная роль «для проведения подрывных операций и создания необходимого перевеса в балансе сил в том или ином государстве» отводится подконтрольным КСА джихадистским группировкам, что мы видим на примере той же Сирии. Новый «агрессивно-наступательный» курс Эр-Рияда часто называют «доктриной Сальмана» (короля), хотя ее основным автором стал сын нынешнего саудовского монарха, наследный принц Мухаммед бен Сальман.
Учитывая недостаточность собственных возможностей для ведения военных операций в странах региона, в Эр-Рияде пытаются создавать под своим руководством военно-политические коалиции. Первым из таких альянсов стала «аравийская коалиция» для проведения военной операции в Йемене против повстанцев-хоуситов. В нее, помимо КСА, вошли другие аравийские монархии (кроме Омана), Египет, Марокко, Судан, Сенегал, Иордания и Мавритания. Однако силы коалиции и войска йеменского президента А. М. Хади так и не смогли добиться решительных успехов в войне. В марте 2015 г. Лига арабских государств с подачи КСА приняла решение о формировании арабских сил быстрого реагирования «для отражения внутренних и внешних угроз членам организации». Фактически речь шла о создании антииранской суннитской коалиции. В декабре 2015 г. саудовцы объявили о намерении создать под своим руководством исламскую антитеррористическую коалицию со штабом в Эр-Рияде в составе 34 государств. Однако оба эти проекта так и не вступили в стадию практической реализации.
Саудовское руководство считает, что оборону государства следует планировать на длительный период на основе «тщательного научного анализа грозящих опасностей». При этом национальные ВС призваны обеспечить оборону королевства от внешнего нападения и, как минимум, быть способными вести боевые действия по защите пограничных районов до прибытия подкреплений из глубины страны, или войск союзников. В то же время руководство КСА понимает невозможность оборонять границы государства по всему периметру. Поэтому с целью прикрытия наиболее важных пограничных районов в 1960-е – 1980-е гг. были построены военные базы, где разместили крупные силы войск: Табук – на северо-западе (израильско-иорданское направление), Хафр-эль-Батин – на севере (иракско-кувейтское направление), Хамис-Мушайт – на юге (йеменское направление). Крупные гарнизоны имеются на восточной границе в Даммаме (Катар, ОАЭ).
Основными направлениями военного строительства в КСА являются: оснащение ВВС современной авиационной техникой и оружием; повышение ударной и огневой мощи, мобильности сухопутных войск; дальнейшее развитие системы ПВО страны, постепенное увеличение и обновление корабельного состава флота. Совершенствуется оперативное оборудование территории КСА. Важной проблемой остается стандартизация и унификация вооружения и военной техники, так как их закупки ведутся в разных странах. Повышенное внимание уделяется вопросам борьбы с терроризмом, изучению и освоению особенностей ведения боевых действий в конфликтах низкой интенсивности. Большое значение придается практическому внедрению американской концепции «объединенности» (jointness) в сферу планирования и проведения операций с участием всех видов ВС. Создан Оперативный центр национальной обороны, предназначенный для координации деятельности в вопросах управления войсками, разведки и информации.
На сегодняшний день саудовцы достигли определенного прогресса в деле создания современной армии. Отмечаются отдельные положительные сдвиги в улучшении службы штабов, налаживании системы управления войсками. Появились и свои опытные кадры во многих областях военного дела.
Вместе с тем, саудовские вооруженные силы, обладая во многом новейшим оружием, реально имеют очень низкую боеспособность, что со всей очевидностью демонстрирует их участие в войне в Йемене. Слабыми остаются боевое управление, связь, разведка. Все еще невысок уровень боевой подготовки войск. Командные и штабные структуры ВС КСА не вполне подготовлены для успешного руководства войсками в условиях современной войны. Саудовское военное мышление и планирование во многом остается статичным. Сказывается отсутствие значительного боевого опыта и прочных военных традиций. Большие сложности имеются в освоении, эксплуатации и ремонте современной техники. Значительное количество вооружения хранится на складах или по причине низкого качества технического обслуживания и неумелой эксплуатации постоянно выходит из строя. Армия не в состоянии «переварить» то огромное количество оружия и техники, которые были закуплены и продолжают поступать в страну. Сохраняется сильная зависимость от иностранной помощи, особенно технических специалистов различного профиля. Саудовцы не могут достаточно эффективно использовать созданную в королевстве военную инфраструктуру, а оснащение национальной армии практически целиком зависит от импорта современной техники.
Таким образом, многолетние усилия руководства страны и громадные средства, израсходованные на военные нужды, не смогли решить проблему создания в КСА действительно сильной современной армии, довести военные возможности королевства до уровня, обеспечивающего надежную оборону страны от внешнего нападения и эффективную защиту от действий вооруженных формирований повстанческо-партизанского типа. И вряд ли эти цели будут достигнуты в обозримой перспективе.