На мирное разрешение ливийского кризиса остается все меньше шансов: с апреля наблюдается неуклонная активизация вооруженного противостояния между правительством национального согласия (ПНС) во главе с премьер-министром Фаизом Сараджем в Триполи и окружившей столицу коалиции во главе с фельдмаршалом Халифой Хафтаром. Десятки тысяч гражданских лиц стали внутренне перемещенными беженцами.
Главная проблема вооруженного конфликта и разрастающегося в итоге гуманитарного кризиса — политическая. Именно на политическом уровне имеются непримиримые разногласия между сторонами, которые не позволяют найти разумные компромиссы и остановить уже фактически начавшуюся гражданскую войну.
Обе стороны конфликта активно используют различные рычаги челночной дипломатии для привлечения на свою сторону ведущих внешних игроков, прежде всего Францию и США. Одновременно в обход эмбарго ООН стороны конфликта активно закупают оружие и военную технику. При этом недееспособность миротворческих и посреднических механизмов под эгидой ООН, которые так активно и настойчиво продвигают ведущие игроки международного сообщества, могут привести к полному фиаско на дипломатическом фронте.
Итак, к маю текущего года иллюзии консолидации политических сил вокруг идеи общенациональных выборов с участием широкого фронта партий и коалиций окончательно развеялись. Политические распри между сторонами стали непримиримыми, а непризнанное международным сообществом правительство Хафтара взяло окончательный курс на силовой сценарий захвата Триполи.
Логика размышлений Хафтара и его единомышленников сводится к следующему. Свыше 90% территории находится под их полным контролем. Нужно признать, что еще до начала военной кампании значительная часть территории уже была в сфере влияния коалиции. Соответственно подавляющая часть населения на этих подконтрольных территориях полностью лояльна Хафтару. Именно по линии его коалиции населению предоставляется полный комплекс социальных услуг (образование и здравоохранение), функционирует судебная система и обеспечивается безопасность на данных территориях. Причем, под эгидой Хафтара функционируют профессиональные вооруженные силы, а не повстанческие или наемные отряды сомнительного происхождения (вплоть до афганских «ветеранов»), как это организовано в Триполи. Успешно работает избранный парламент.
Таким образом, почти вся атрибутика независимого государства имеется. Главная проблема для Хафтара — отсутствие международной легитимности — то есть признания со стороны внешних игроков и ООН. И здесь диалог пока явно не задается. В конце мая состоялась поездка министра иностранных дел правительства Хафтара в Париж, но без видимых прорывов. Франция по-прежнему относится к Хафтару с опаской и недоверием. Последний же с очевидным скептицизмом воспринимает посреднические усилия спецпредставителя Генерального секретаря ООН Гасана Саламе и его команды.
Попытка посреднической миссии ООН организовать конференцию национального примирения для подготовки всеобщих выборов в Ливии в апреле не увенчались успехом и были перенесены на неопределенный срок. Саламе тогда грозился собрать на конференции 150 «независимых делегатов» что было воспринято крайне неоднозначно в лагере Хафтара. В их понимании, созыв конференции должен был базироваться как раз на объединении на одной переговорной платформе противоборствующих политических сил. Этого не наблюдалось и был взят курс на бойкотирование данной инициативы. По мысли коалиции Хафтара, в сферу компетенции посреднической миссии ООН должна входить именно задача посредничества, а не навязывание ливийским политическим силам каких-либо готовых сценариев и решений извне. Решения должны быть разработаны именно как результат диалога и переговоров между ливийскими силами, а не вызревать в коридорах ООН, чтобы потом их парашютировали и навязывали сторонам конфликта, полагает глава внешнеполитического ведомства Хафтара.
Исходя из анализа внутриливийской ситуации в апреле и начале мая, становится понятным курс Хафтара и его сподвижников. Ясно что в их интерпретации курс на национальный диалог и всеобщие выборы понимается несколько иначе, чем в международном сообществе. В задачу Хафтара входит успешное завершение вооруженной операции в Триполи и захват ливийской столицы, после чего переход к национальному диалогу, открытому и прозрачному. Такой сценарий позволит в последствии обеспечить безопасность на всей территории Ливии, сделать страну привлекательным и стабильным партнером.
Именно завершение военных действий с безоговорочной победой над правительством национального согласия в Триполи и нейтрализация всех вооруженных повстанцев в столице с конфискацией их вооружения (более 21 млн единиц), создаст основу для перехода в следующий конституционный этап — всеобщие выборы. При этом какой-то четкой привязки выборов к 2019 году или позже у правительства Хафтара не имеется. Главное — чтобы выборы проходили уже в стабильных условиях и после завершения военной фазы.
Примечательно, что Хафтар и его окружение категорически отрицают термин «вооруженная операция» применительно к Триполи. По их мнению, и в их пропагандистской компании речь идет об освобождении населения Триполи от «захватчиков», в том числе за счет выпуска на свободу заключенных и нейтрализации вооруженных повстанцев в Триполи.
Проблема, однако заключается в отсутствии стратегического видения, что ещё более сокращает шанс на внутриполитический консенсус. Считая нынешнее правительство в Ливии марионеточным, Хафтар идёт на очевидный ва-банк, рассчитывая просто поставить мировое сообщество перед фактом неизбежного признания.
Какой будет цена этой стратегии, покажет ближайшее будущее. Пока эскалация нарастает, число жертв неуклонно увеличивается и на счету уже сотни погибших.
Ещё более важный вопрос — долгосрочная стратегия Хафтара. Некоторые западные аналитики предрекают возвращение Ливии к военной диктатуре по аналогии с режимом Каддафи, поскольку многие члены старой команды сегодня в рядах коалиции и готовы вернуться в активную политическую жизнь. Запрос общества также на сильную власть: ливийцы хотят преодолеть хаос и строить экономически и политически сильное государство. С другой стороны, Хафтар наступает на Триполи под демократическими лозунгами: разделение властей, свободные выборы, освобождение заключённых, либерализация политической жизни. Насколько эти лозунги осуществимы в нынешних условиях и насколько они соответствуют ожиданиями активной части ливийского общества? В условиях нынешнего вооруженного кризиса этот настрой очень сложно измерить, а в политическое русло процесс сможет войти только после окончательного захвата Триполи силами Хафтара — этот водораздел уже видимо пройден окончательно.
В целях легитимизации свой доминирующей власти, коалиция Хафтара ведёт активный диалог не только с западными игроками, но и с Россией, Китаем, а также соседями в регионе. В частности, с пограничными странами — Алжиром и Тунисом — по поводу контроля границ и мониторинга перемещений исламистов. С началом операции в Триполи возросла угроза перехода ряда террористических групп в эти соседние страны, поэтому коалиция Хафтара ведёт с ними регулярный обмен информацией и разведданными, а также пытается наладить более комплексное сотрудничество в сфере безопасности и политического взаимодействия. Также налаживаются связи с Чадом, с учетом наличия на юге Ливии очага напряжённости. В более масштабном контексте Хафтар рассчитывает на активную роль Африканского союза, председательство которого недавно перешло к Египту, в посреднических усилиях. Именно этот механизм он по-видимому будет использовать в качестве легитимной и солидной альтернативы институтам ООН для достижения политического перемирия в будущем.
Это важнейшая часть стратегии Хафтара по легитимизации власти, под эгидой всеобщих усилий стран региона по борьбе с терроризмом. С учётом поднявшейся в регионе волны политической дестабилизации (Алжир, Судан), тема совместных усилий по противодействию террористам особо актуальна, и Хафтар активно разыгрывает эту карту.
В качестве «бонуса» европейским странам Хафтар обещает полностью перекрыть потоки нелегальной миграции по морскому средиземноморскому маршруту. Ясно, что эту тему он будет активно «продавать» Брюсселю в обмен на полное признание. В том числе путём привлечения на свою сторону отдельных стран ЕС как наиболее заинтересованных в пресечении потока беженцев, например, Италию.
Таким образом, продвигаемая Хафтаром идея сильного ливийского национализма с опорой на сильную армию и централизованную экономическую систему находит значительную поддержку в обществе и не оставляет шансов для перемирия с Триполи и создания коалиционного правительства. Невозможность политического компромисса означает неизбежное продолжение вооруженной борьбы за окончательное доминирование, после которого последует длительный процесс легитимизации новой власти в международном контексте.