Ставший в феврале нынешнего года вторым президентом Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедов совершил 13-16 апреля свой первый зарубежный визит. Отвечая на официальное приглашение короля Абдаллы, он посетил Саудовскую Аравию. В саудовско-туркменистанских произошел важный и принципиальный поворот.
В начале 1990-х гг. – в эпоху становления независимых центральноазиатских государств – Саудовская Аравия была одной из первых стран, немедленно и безоговорочно признавшей новый статус стран этого региона. Для этого были веские причины.
Саудовский истеблишмент считал государства Центральной Азии в цивилизационном отношении, несомненно, мусульманскими, в силу того, что, как подчеркивали его представители, «большинство населения этих республик являются мусульманами». Как отметил один из саудовских исследователей, страна, «где расположены Две Благородные Святыни (Мекка и Медина. – Г.К.), к которым обращены сердца всех мусульман», «видела свой долг» в том, чтобы признать новый статус прежних советских республик, потому что была связана с ними «исповеданием общей религии и основанными на исламе ценностями». Развитие отношений со «странами мусульманской уммы» на протяжении всей истории существования современного саудовского государства было приоритетным направлением его внешней политики. Если раньше, восстанавливая в сентябре 1990 г. дипломатические отношения с Советским Союзом, Саудовская Аравия только стремилась к установлению «каналов прямых контактов» с «мусульманами Центральной Азии», то теперь это стремление обретало возможность, казалось бы, полномасштабного воплощения.
Отныне в королевстве говорили о том, что потерпела «крушение одна из основ биполярного мира». Это оценивалось саудовским политическим и религиозным истеблишментом как «победа ислама над атеистической коммунистической идеологией и как освобождение мусульманских народов Центральной Азии от русской тирании». Их независимость означала, что они «возвращаются к использованию национальных языков, к ценностям мусульманской культуры» и, наконец, «к пробуждению мусульманского сознания». Лежавшая в основе саудовского курса на установление связей с новыми субъектами системы международных отношений религиозная риторика предполагала восстановление связей между центральноазиатскими государствами, однажды «оторванными» от «мусульманского сообщества», и «всемирной исламской уммой», которую, естественно, персонифицировала Саудовская Аравия. Это означало, что королевство должно в первую очередь содействовать преодолению унаследованного этими государствами от времени их пребывания в составе Советского Союза состояния джахилийи – религиозного «невежества» и, по сути дела, безверия.
Тем не менее начавшиеся в 1990-х гг. и основанные на практике претворения в жизнь этой идеи прямые контакты между Саудовской Аравией и государствами Центральной Азии, включая в том числе и Туркменистан, не приводили к сколько-нибудь существенному росту двусторонних отношений.
Да, конечно, все центральноазиатские государства вступили в ряды патронируемой королевством организации «Исламская конференция» (ОИК). Однако сфера собственно двусторонних отношений оставалась узкой и ограниченной. Из этой сферы королевство исключало Кыргызстан и Таджикистан, где так и не появились саудовские посольства (что равным образом относилось и к дипломатическим представительствам обеих стран в Эр-Рияде). Это было обусловлено казавшимися саудовскому политическому истеблишменту объективными причинами – поспешным признанием Кыргызстаном Иерусалима в качестве «единой и неделимой» столицы Израиля, с одной стороны, и длительной гражданской войной в Таджикистане, с другой. В свою очередь, посольство Узбекистана было открыто в Эр-Рияде только в мае 1995 г. и лишь в марте 1997 г. – саудовское посольство в Ташкенте. В мае 1996 г. в саудовской столице появилось посольство Казахстана, а в августе того же года – саудовское посольство в Алматы. В течение всего времени правления первого президента Туркменистана Сапармурата Ниязова саудовское посольство (начиная с 1997 г.) с очень ограниченным штатом сотрудников действовало в Ашгабате, но посольство Туркменистана в Эр-Рияде так никогда и не было открыто.
Более того, оценивая в конце 1990-х гг. состояние отношений между странами Залива в целом (и Саудовской Аравией, в частности) и государствами Центральной Азии (а также Азербайджаном), саудовский исследователь подчеркивал: «Конечно, шесть мусульманских республик, ставших независимыми после распада Советского Союза, еще молоды. Тем не менее, если сравнить уровень отношений между ними и государствами арабского мира, с одной стороны, и уровень взаимодействия этих республик с европейскими государствами и некоторыми региональными державами, в частности, Турцией, Ираном и Израилем, с другой стороны, то он, несомненно, окажется ограниченным. Несмотря на географическую близость этих республик к арабским странам Залива — их разделяет только Иран, несмотря на связывающие их и арабский мир культурные, исторические и даже торговые узы и контакты, государства Залива все еще далеки от того, чтобы быть их настоящими партнерами».
Это было, тем более, существенно для Туркменистана, где саудовская сторона оказывалась далекой от того, чтобы участвовать в каких-либо экономических начинаниях и, в частности, в деятельности газового сектора туркменистанской экономики. Конечно, в определенной степени саудовское предпринимательство было представлено в Туркменистане, где (но только в рамках своего сотрудничества с американской компанией UNICOL) действовала частная нефтегазовая компания «Дельта». В октябре 1995 г. она стала участником (вновь как компания-компаньон UNICOL) подписанного правительством Туркменистана долгосрочного контракта о проведении разведывательных работ, связанных со строительством газопровода и проведением его в пакистанскую провинцию Белуджистан через территорию Афганистана. Саудовское участие в этом проекте, предусматривавшем как прокладку газопровода, так и изучение возможностей реализации туркменского газа (объем перекачки которого должен составить не менее 2 млрд кубометров ежедневно) на рынке Пакистана и соседних стран, составило 40% общей суммы капитала. Тем не менее возможность реализации этого проекта затруднена не только в связи с все еще сохраняющейся нестабильностью на афганской территории, но и с конкуренцией располагающих значительными запасами природного газа Ирана и Катара, также стремящихся усилить экономическое партнерство с Пакистаном.
Главное, однако, заключалось в другом обстоятельстве. Проект «Дельты» представляет собой никоим образом не поддерживаемое саудовским истеблишментом частнопредпринимательское начинание. В отличие от Узбекистана и Казахстана, с которыми Саудовская Аравия заключала (соответственно в 1995 и 2000 гг.) соглашения о торгово-экономическом, инвестиционном, техническом и культурном сотрудничестве, на основе которых в обеих странах начинал действовать Саудовский фонд развития, а также завязывались основанные на осуществлении совместных инвестиционных проектов в сфере инфраструктуры хозяйственные связи (оценивавшиеся, тем не менее, в королевстве как «слабые» и «непоследовательные»), Туркменистан был далек от движения в том же направлении.
Если, реализуя курс на «восстановление» связей центральноазиатских государств с «всемирной мусульманской уммой» (и осуществляя, по сути дела, религиозную экспансию в направлении этих государств), Саудовская Аравия и добивалась некоторых успехов в Узбекистане и Казахстане, то в Туркменистане С. Ниязова (хотя и совершившего весной 1992 г. официальный визит в королевство) эта сфера ее деятельности оказывалась крайне незначительной (если не обреченной на неудачу). Специфичность внутренней политики первого туркменистанского президента, включая и религиозную сферу, не могла создать сколько-либо серьезного поля для деятельности саудовских благотворительных фондов. Число туркменистанских паломников, ежегодно направлявшихся в хадж к святыням Мекки и Медины, едва ли превышало два десятка человек (в то же время из Алматы и Ташкента туда направлялись чартерные рейсы, не говоря уже об обычных регулярных авиаперевозках из обеих центральноазиатских столиц в Эр-Рияд). В Туркменистане никогда не осуществлялось саудовское финансирование строительства мечетей (что происходило в Казахстане и Узбекистане), как, впрочем, там никогда не раздавались ввезенные извне экземпляры Корана. Наконец, власти Туркменистана жестко пресекали любые попытки своих граждан участвовать в организовывавшихся саудовским «Всемирным комитетом исламского спасения в Королевстве Саудовская Аравия» и координировавшихся саудовским Министерством мусульманских дел, вакфов, призыва и руководства в Астане семинарах по подготовке «исламских проповедников». Впрочем, осуществленные узбекистанской религиозной оппозицией взрывы 16 февраля 1999 г. в Ташкенте поставили вопрос о самой возможности деятельности саудовских благотворительных фондов в государствах Центральной Азии. В свою очередь, события в Нью-Йорке и Вашингтоне в сентябре 2001 г. заставили и саудовские власти пойти на значительную коррекцию этой деятельности.
На этом фоне визит Г. Бердымухаммедова поставил вопрос о возможности и желательности развития отношений между Туркменистаном (в качестве одного из центральноазиатских государств) и Саудовской Аравией. Выступая 16 апреля с.г. на заседании возглавляемого им саудовского правительства, король Абдалла, как подчеркивалось в пресс-коммюнике саудовского министерства культуры и информации, «специально отметил важность своей встречи с президентом Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедовым, а также насущное стремление королевства к углублению связывающих обе страны отношений дружбы и сотрудничества». Атмосфера визита президента Туркменистана это лишь доказала.
В ходе личной встречи Г. Бердымухаммедова и короля Абдаллы и переговоров между делегациями обеих стран не только обсуждалось, как отмечалось в заявлении саудовского Министерства иностранных дел, «состояние дел на исламской и международной арене», но и прежде всего рассматривались «перспективы сотрудничества между двумя странами, пути их укрепления и развития в различных сферах на благо общих интересов обоих государств». Президент Туркменистана был принят также двумя сановниками из числа основных фигур саудовского политического истеблишмента – наследным принцем Султаном и губернатором Эр-Рияда принцем Сальманом. Король Абдалла лично вручил Г. Бердымухаммедову высшую награду королевства — Орден короля Абдель Азиза Ибн Сауда (идентичная награда была вручена российскому президенту во время его недавнего визита в Эр-Рияд).
Г. Бердымухаммедов совершил умру (малое паломничество. – Г.К.) в Мекку и Медину (повторяя в этом отношении ранее посещавших Саудовскую Аравию президентов центральноазиатских государств и Азербайджана И. Каримова, Н. Назарбаева и Г. Алиева, а также своего предшественника С. Ниязова). Г. Бердымухаммедов встретился с членами Ассоциации саудовских торгово-промышленных палат и с членами руководства крупнейших саудовских компаний – «Саудовской АРАМКО» и САБЕК. Наконец, президента Туркменистана познакомили не только с саудовской историей — он посетил музей короля-основателя Абдель Азиза, но и с новейшими достижениями современной Саудовской Аравии, включая эр-риядский госпиталь имени короля Фейсала бен Абдель Азиза Аль Сауда, специализирующийся на проведении бесплатных трансплантологических операций.
Важна, тем не менее, не только парадная сторона визита. Значительно существеннее его непосредственные результаты.
Сопровождавшая Г. Бердымухаммедова делегация включала ведущих министров туркменистанского правительства – отвечающих за иностранные дела, торговлю, топливно-энергетический комплекс, сельское хозяйство, экономику и финансы, строительство и производство строительных материалов. В нее входили также заместитель председателя (его председателем является сам Г. Бердымухаммедов) парламента Халк Маслахаты и муфтий Туркменистана. Состав этой делегации отражал сферы будущего развития отношений между двумя государствами. Стоит добавить, что в ходе визита президент Туркменистана провел переговоры с заместителем министра нефти и минеральных ресурсов королевства, а также с саудовским министром сельского хозяйства. В свою очередь, каждый из членов туркменистанской делегации («по указанию президента», как подчеркивали средства массовой информации Туркменистана) провел переговоры со своим саудовским коллегой. Общим итогом визита стало подписание министрами иностранных дел двух стран саудовско-туркменистанского Генерального соглашения о сотрудничестве в торгово-экономической, инвестиционной, научно-технической и культурной сферах. Одновременно были подписаны соглашения о сотрудничестве в области спорта и молодежной политики, а также о поощрении и взаимной защите инвестиций. Обе стороны (на уровне глав государств) пришли к мнению о необходимости «развития и углубления двустороннего сотрудничества в гуманитарной сфере», которое, как отметил король Абдалла, «важно в контексте реализуемой в Туркменистане политики национального возрождения». Кроме того, обе стороны пришли к соглашению об открытии в ближайшее время в саудовской столице посольства Туркменистана.
Возникшая в сфере саудовско-туркменистанских отношений ситуация действительно показательна. Уже в ходе визита саудовская сторона заявила о выделении Туркменистану долгосрочного кредита на строительство медицинских диагностических центров в Ашгабате и других городах страны. Одновременно саудовская сторона подчеркнула свою финансовую готовность участвовать в реализации проектов строительства в туркменистанской столице онкологического центра и «центра болезней органов головы и шеи». Итогом встречи Г. Бердымухаммедова и заместителя саудовского министра нефти и минеральных ресурсов стало достижение соглашения об участии Саудовской Аравии в геологоразведке и разработке нефти и газа на туркменистанском участке шельфа Каспийского моря. Равным образом, его встреча с саудовским министром сельского хозяйства ознаменовалась получением согласия этого ведомства королевства на осуществление совместной подготовки сельскохозяйственных кадров в создаваемом в Ашгабате сельскохозяйственном институте.
С другой стороны, встреча президента Туркменистана с губернатором Эр-Рияда принцем Сальманом позволила заручиться его поддержкой в том, что касается оказания помощи Национальному центру культурного наследия Туркменистана «Мирас». Встреча с представителями саудовских деловых кругов, осуществленная при помощи Ассоциации саудовских торгово-промышленных палат, увенчалась достижением принципиального согласия «Саудовской АРАМКО» на инвестиционную деятельность в Туркменистане, включая и его нефтегазовый комплекс. Наконец, развитие саудовско-туркменистанского сотрудничества «в гуманитарной сфере» будет, вне сомнения, означать и взаимодействие обеих сторон в поощрении развития в Туркменистане исламского образования, строительства мечетей и увеличения числа паломников к святыням ислама.
Визит Г. Бердымухаммедова в Саудовскую Аравию ставит, таким образом, несколько вопросов. Прежде всего, его символическое оформление, казалось бы, не подверглось существенным правкам по сравнению с предшествовавшими визитами глав других государств Центральной Азии, а также Азербайджана, в Саудовскую Аравию. Это не только совершение умры, но и подчеркивавшийся обеими сторонами акцент, ставившийся ими на «мусульманском» характере Туркменистана и его народа, на длящихся «со времен первых праведных халифов, содействовавших “открытию (футухат – арабо-мусульманское завоевание территорий, вошедших в дальнейшем в первые халифаты, которое обычно осмысляется в мусульманской традиции как «открытие» этих территорий для распространения ислама. – Г.К.)” уз, связывающих два братских народа», на «великой роли Мерва (современные Мары. – Г.К) в развитии арабо-мусульманской цивилизации».
Тем не менее на этот раз это старое вербальное оформление необходимости развития связей между королевством и государствами Центральной Азии воскрешается в новой международной и региональной обстановке. Обе стороны подчеркивали свою устремленность к «противостоянию международному терроризму» и «разоблачению лживой апелляции его сторонников к исламу». Более того, это вербальное оформление вовсе не означает, что взаимодействие Саудовской Аравии и Туркменистана будет развиваться в том русле, в котором ранее в основном и осуществлялись, например, саудовско-казахстанские и саудовско-узбекистанские контакты. Само, по сути дела, начало саудовско-туркменистанского взаимодействия сразу же ставится в принципиально иной контекст, в котором культурно-цивилизационное начало играет заранее определенную роль. Быть может, это взаимодействие позволит скорректировать и саудовские действия в отношении других центральноазиатских стран (что, видимо, сегодня уже и происходит в случае Казахстана).
Коррекция в сторону большей прагматичности саудовских подходов связана, однако, не только с изменившейся международной и региональной ситуацией. Эта коррекция полностью укладывается в провозглашаемый королем Абдаллой курс «активизации действий саудовской дипломатии», в ее ныне становящуюся приоритетной для королевства линию «движения на Восток». Но, с другой стороны, более прагматичной становится и туркменистанская политика, по-прежнему, тем не менее, остающаяся политикой «позитивного нейтралитета». Вероятно, причина этого — произошедшая в Ашгабате смена лидеров. Наверное, в сегодняшнем Туркменистане в большей мере, чем раньше, ощущается стремление придать легитимации режима новые тона, иначе зачем же президенту Г. Бердымухаммедову понадобилось совершать свой первый зарубежный визит в «страну Двух Благородных Святынь»?