Израиль, Россия и США придерживаются цели вывода всех иностранных военнослужащих, прибывших в Сирию после 2011 года. Об этом заявил 25 июня во вторник премьер-министр еврейского государства Биньямин Нетаньяху, открывая переговоры в формате РФ — США — Израиль по ситуации на Ближнем Востоке. «У нас одна общая цель — чтобы никакие иностранные силы, прибывшие в Сирию после 2011 года, там не оставались. Полагаю, общими усилиями мы сможем добиться этой цели, тем самым создав более стабильный Ближний Восток, по крайней мере в этой его части. Вывод всех иностранных войск будет благоприятен для России, США, Израиля и Сирии», — сказал он. «Мы хотели бы обсудить конкретные способы достижения этой цели», — добавил Нетаньяху. Он подчеркнул, что вывод иностранных войск «жизненно важен» для успешного выполнения резолюции 2254 Совета Безопасности ООН по Сирии. По мнению премьера, переговоры в формате РФ — США — Израиль приближают «к миру, благополучию и безопасности» на Ближнем Востоке. Если брать эти высказывания по сути, то главной заботой Израиля и США применительно к сирийскому досье является присутствия там иранской армии и проиранских прокси-групп, которые в теории могут угрожать национальной безопасности Израиля. Про российское военное присутствие на таких переговорах не говорят, хотя конечно очевидно, что Вашингтон стремится создать такие условия, которые бы сделали невозможным дальнейшее военной присутствие России в Сирии на постоянный основе. Причем сделать это американцы и коллективный Запад в целом планируют через реализацию прежде всего мирного процесса создания такой новой политической архитектуры в стране, которое сделает российское военное в Сирии на законной основе нелегитимным и невозможным. В этой связи главным и ключевым моментом дальнейшего оперативного воздействия на ситуацию в Сирии для Москвы и Тегерана остается боеспособность собственно самой сирийской армии и силового блока в целом с точки зрения обеспечения политической живучести нынешнего режима в Дамаске. Мы акцентируем внимание именно на этом последнем аспекте, поскольку любое принципиальное изменение этой системы поставит большие вопросы с точки зрения будущего российского военного влияния в Сирии. В этой связи на первое место встает вопрос реформирования сирийской армии и создания таким образом устойчивой системы опоры режима. В связи со сказанным обратим внимание на очередной доклад турецкого исследовательского фонда OMRAN, который посвящен теме реформирования сирийского силового блока с точки зрения основных спонсоров нынешнего сирийского режима в лице Москвы и Тегерана.
Обратим внимание, что основным выводом авторов доклада в данном случае является главный тезис: сирийской армии удалось пережить конфликт, начавшийся в 2011 году, несмотря на исчерпание своих материальных и человеческих возможностей благодаря исключительно иранским и российским союзникам и их сетям вспомогательных сил. Однако правительственная армия, на сегодня раздроблена на две конкурирующие группы, которые замыкаются соответственно на Москву и Тегеран, каждый из которых имеет свое видение перестройки сирийских вооруженных сил. При этом сирийский кризис вернул армию на внутринациональную арену как одного из главных влиятельных игроков после десятилетий приоритета в этой области системы национальных спецслужб. В результате армия существенно изменилась с точки зрения возрастания степени ее влияния, а ирано-российская конкуренция по реструктуризации этого силового органа с различными подходами к теме интеграции к состав кадровой армии вспомогательных сил, ослабили центральное командование внутри Вооруженных сил САР. Это произошло, несмотря на все усилия президента Башара Асада восстановить контроль над всеми вооруженными группами лояльными Дамаску через их интеграцию в состав Республиканской гвардии или 4-й дивизии. Эти процессы привели к появлению новых силовых сегментов лоялистов с различными идентичностями в рамках конкуренции между Россией и Ираном. Растущая конкуренция и поляризация внутри вооруженных сил приводит к усилению междоусобиц между союзными и вспомогательными силами, и расколу среди офицеров между теми, кто предпочитают Россию и теми, кто ближе к Ирану. Национальная идентичность сирийской армии размыта по конфессиональной линии. Влияние суннитских офицеров уменьшается после дезертирства многих из них и доминирования офицеров-алавитов на руководящих должностях в Вооруженных силах САР. При этом алавитские офицеры не являются единым сектантским блоком, каким они кажутся, и скорее регионально и племенно разделены и поляризованы между двумя основными зарубежными союзниками Дамаска. Ряд индикаторов показывают, что алавитская община отходит от своей традиционной базы в Латакии, что указывает на эрозию традиционных сектантских соглашений, которые преобладали во времена Хафеза Асада. Вышесказанное может привести к усилению процесса формирования различных блоков внутри армии, что будет напоминать ситуацию в 1940-х, 1950-х, и 1960-е годах. Нападение повстанцев на подразделение военной безопасности в Джиср-эш-Шугуре в июне 2011 год стало поворотным пунктом для военного ведомства. После этого случая влияние спецслужб начало неуклонно снижаться, и армия взяла на себя ведущую роль в рамках противопоставления повстанцам в рамках политического выживания режима. При этом инструменты и качество военного вмешательства Ирана в Сирию на начальной стадии гражданской войны с первого квартала 2015 года и до третьего квартала этого же года становились все более неэффективными, что вызвало в конечном счете необходимость срочного вмешательства в ситуацию Москвы. Этот сценарий автоматически сделал все предыдущие иранские завоевания в рамках распространения своего влияния в сирийской армии шаткими. Ядерная сделка между США и Ираном смягчила финансовое давление на Иран и помогла финансировать лояльных ему ополченцев в Сирии, что однако при наступлении этапа серьезного военного давления на Дамаск со стороны повстанцев не дало никакого практического прогресса на поле боя. При этом иранцы стали терять свое влияние даже в стратегических анклавах алавитов. Ситуация становилась все более нестабильной из-за наличия множественности местных игроков, их разнообразной племенной принадлежности и разности их военных потенциалов. Эти факторы сделали очень вероятными сценарии прямого военного вторжения Ирана в Сирию. После входа российских военных в Сирию, который был вызван критической военной ситуацией в стране, Москва и Тегеран стали исповедовать единый политико-военный подход, основанный на получении военного преимущества над противником, последовательном восстановлении контроля над территориями и стремлении расколоть сирийскую оппозицию с трансформацией своих военных достижений в определенные политические дивиденды.
В этом контексте Москва придерживалась той же военной стратегии в отношении восстановления боевого потенциала сирийской армии, что и Иран, а именно «решение проблемы с нулевой суммой». В этом контексте важнейшую роль играло налаживание военной координации между Ираном и Россией, что было усилено как тактической необходимостью, так и общей глобальной военной целью. С российскими ВКС в воздухе и иранскими ополченцами на земле было достигнуто то самое военное преимущество над противником, которое привело в конечном счете к военному поражению вооруженной оппозиции. Военная тактика предусматривала на первом этапе установление контроля над прибрежными районами, контролируемые антиасадовскими силами, изгнание их из «полезной Сирии» через стратегию их насильственного перемещения в Идлиб, и восстановление контроля над Восточным Алеппо. Военные усилия России и Ирана сопровождались постоянным блокированием со стороны Москвы любых действий, предписанных Советом Безопасности ООН, за исключением Резолюции 2328 (2016 год) Совета Безопасности Организации Объединенных Наций о развертывании наблюдателей для мониторинга за процессом эвакуации из Восточного Алеппо, поскольку она поддерживала тактические цели режима и его союзников по укреплению своего постоянного контроля над этим городом. Это событие привело к рождению астанинского формата переговоров, как внятной альтернативы женевскому формату. Астана стала также важной точкой входа в политическое поле для Тегерана в рамках улучшения своих отношений с Турцией, как значимым влиятельным фактором для Сирии, и как способ для Ирана противостоять международным санкциям. Иран столкнулся со многими проблемами в Сирии, несмотря на внешнюю благосклонность сирийского режима и улучшение политических условий в рамках астанинского процесса. Пожалуй, самый значительный вызов иранскому присутствию в Сирии на сегодня представляет постоянный фактор израильских ударов. Кроме того, необходимость ограничения иранского присутствия в Сирии стала общей целью для нескольких стран. Прежде всего, США, Израиля и Саудовской Аравии. Однако политика стремления к доминированию, которую Иран проводил на протяжении всего сирийского конфликта, уже дала ему определенную степень влияния на большинство государственных и негосударственных органов в Сирии.
На первом этапе кризиса Иран пришел к выводу о необходимости проведения стратегии через свое репозиционирование и создание местных альянсов; интеграции в сирийские сети, особенно в военных и силовых структурах государства. Иран сделал ставку на способность сирийского силового ведомства противостоять протестам, которые вспыхнули в Сирии в 2011 году и на основе этой стратегии он предоставил сирийским спецслужбам свой опыт борьбы с протестными движениями (приобретенный, например, во время успешных действий иранских сил безопасности подавление «Зеленого движения» в 2009 году), материально-техническое обеспечение в виде оборудования, а также консультаций и технической поддержки в рамках контроля сетей связи и интернета с целью ограничения деятельности активистов оппозиции в социальных сетях. Сирийским силам безопасности не удалось разгромить на первом этапе конфликта протестное движение, что привило к постепенной потере контроля над рядом городов по мере роста потенциала вооруженной оппозиции, поддерживаемой региональными и международными силами. Это вынудило Иран расширить свою военную поддержку режима, направив некоторые подразделения Корпуса стражей исламской революции (КСИР) для участия в боях против сирийской вооруженной оппозиции. По мере того, как сирийская армия слабела из-за дезертирства и роста конфронтации с вооруженными оппозиционными группировками, Иран был вынужден принять стратегию активизации работы вне официальных военных структур и органов безопасности. Он сделал выбор в пользу насыщения сил лояльных Дамаску за счет ввода отрядов шиитских ополченцев из-за пределов Сирии, и что более важно, формирования вспомогательных отрядов военных и силовых структур, в том числе Национальных сил обороны (НСО), Местных сил обороны (МСО) и Сил самообороны. Эти формирования либо управлялись напрямую КСИР, как это имеет место с МСО, «Хизбаллой», Силами самообороны, либо имело место совместное с сирийскими представителями командование, как в случае с НСО. Но во всех случаях офицер военной связи и офицер связи по вопросам безопасности ВС Сирии назначался для координации между этими формированиями и военными и силовыми структурами сирийского режима. Иран также попытался проникнуть в сирийские органы безопасности и установить отношения с ними путем построения личных отношений с их руководителями, что было особенно типично для разведки ВВС с особым акцентом на южный регион. Со временем Иран осознал необходимость легитимизации своих ополченцев и интеграции их в сирийский военный и силовой истеблишмент, опираясь на аналогичный опыт Народных мобилизационных сил в Ираке. Соответственно, Тегеран начал оказывать давление на режим Асада, опасаясь соответствующего усиления влияния Москвы на реформирование армии. В 2017 году генерал-майор Мохаммад Али Джафари, бывший главнокомандующий КСИР, призвал сирийское правительство и Народное Собрание проголосовать по закону, признающему легитимность НСО. Хотя режим отказался принять этот иранский закон, вероятно, в результате согласования этого вопроса с Москвой Дамаском было принято решение об урегулировании статуса личного состава таких формирований. Это было достигнуто путем интеграции ополченцев в ряды вновь созданных вспомогательных сил армии и подписание двухлетних добровольных контрактов с теми, кто работает с иранцами. Это позволяет Ирану сохранить контроль над командованием этой структуры в координации с сирийской армией до момента принятая нового решения или окончания кризиса. Дополнительное решение командования сирийской армии предусматривало запрет на уголовное преследование сотрудников МСО до тех пор, пока их окончательный статус не будет урегулирован. Эти документы, которые регулируют интеграцию ополченцев в состав регулярной сирийской армии включает в себя, в частности, следующие меры.
- Организация всего гражданского и военного персонала, воюющего с иранцами, в полки МСО в каждой провинции. В приложении к документу приводится таблица с указанием численности призывников в каждой провинции. Общая численность этих сил составляет 88 733 бойца.
- Определение статуса дезертиров, уклонистов для их призыва их в полки МСО в провинциях. Документ включает в себя таблицу, которая показывает 51 729 бойцов, подпадающих под эти категории.
- Подготовка двухлетних контрактов для желающих гражданских лиц, работающих с иранцами в Вооруженных силах САР. В документе говорилось, что общее число гражданских лиц, работающих в интересах иранцев, составляет 37 400 человек.
- Урегулирование статуса офицеров и военных сирийской армии, находящихся на службе иранской стороны в Алеппо (в общей сложности 1650 человек).
Иран также работал над укреплением своих отношений со спецназом сирийской армии, особенно с командованием 4-й дивизии и Республиканской гвардии, что выразилось в частности в предоставлении ежемесячного финансового бонуса в размере 10 000 сирийских фунтов военным, сражающихся на линии фронта в этих подразделениях. Кроме того, Тегеран предложил частичное финансирование Республиканской гвардии в частности, в виде финансовых бонусов, которые предоставляются каждые два или три месяца. Иранский грант распределялся в зависимости от воинского звания. Призывники, например, получал 23 тысячи сирийских фунтов каждые три месяца, полковник получал за этот срок 50 тысяч долларов. Такие гранты были приостановлены после окончания боев в Восточной Гуте. Аналогичным образом, чтобы гарантировать влияние Ирана в армии, Тегеран пытается юридически урегулировать статусу комбатантов из МСО в сирийской армии. Этим военным были выданы военные удостоверения личности, даже если они ранее не действовали в составе сирийской армии и получают денежное довольствие из Ирана, которое превышает денежное довольствие в сирийской армии. Местные шиитские ополченцы в составе резервных войск, с другой стороны, имели свой статус в составе ливанской «Хизбаллы» и им были выданы военные идентификационные карточки. Оплата такой категории лиц сирийским властями осуществлялась в рамках выдали им «суточных», которые рассчитывались на основе количества фактических дней службы, в дополнение к денежному довольствию, которое поступало из Ирана.
Инвестиции Ирана в сирийское шиитское ополчение: динамика и текущее состояние
После того, как в Сирию вошла Россия, начался астанинский процесс, и США вышли из СВПД Тегеран взял осознанный курс на использование в Сирии наработанного ранее военного опыта и опыта в области безопасности полученного в Ираке и Ливане. И прежде всего через доведение до логического конца процесса полной интеграции лояльных местных и иностранных боевиков в Сирии в кадровый состав армии сирийского режима, или нанимая их персонал в частные охранные компании, которые Иран начал организовывать в Сирии с середины 2012 года. Основную роль в этом процессе играет спецподразделение «Аль-Кудс», внешний филиал КСИР, который берет на себя задачи поддержки, обучения и финансирования ополченцев, используя свои полномочия и экономические возможности. КСИР спонсировал создание «Хизбаллы» в 1982 году в Ливане и ряда шиитских ополченцев в Ираке таких как батальоны «Хизбаллы» и организации «Бадр». Такая тактика Ирана может быть объяснена рядом факторов, в том числе:
— идеологические причины: например, желание экспортировать Исламскую революцию и поощрять шиитские меньшинства, которые разделяют конфессиональную идентичность с Ираном (в Ливане, Ираке, Афганистане, Бахрейне и Йемене) для создания ополчений, которые могут быть использованы в качестве инструментов для экспорта и защиты Исламской революции;
— прагматические причины: подрыв влияния враждебных государств (как Саудовская Аравия и Бахрейн), с увеличением своего регионального влияния при сохранении способности влиять на события за пределами своих границ (например, используя «Хизбаллу» и ХАМАС для влияния на арабо-израильский конфликт) и поддержания своего регионального влияния в нестабильных странах (Афганистан, Ирак и Сирия) путем предотвращения формирования враждебных сильных центральных правительств.
— создание региональной агентуры влияния.
Некоторые наблюдатели интерпретируют такую тактику опоры Ирана на ополченцев, как признак растущего влияния сторонников жесткой линии, особенно КСИР, в рамках внешней политики ИРИ и бюрократии национальной безопасности. Эти сторонники жесткой линии предпочитают использовать ополченцев в качестве инструмента для сдерживания региональных противников. Чтобы лучше понять политику, проводимую Ираном, необходимо сделать обзор местных и иностранных сил, поддерживаемых Ираном в ходе сирийского конфликта:
- Афганские ополченцы: КСИР вербовал афганских шиитов (хазарейцев), проживающих в Иране и Афганистане и создал бригаду «Фатемиюн», которая появилась в Сирии в ноябре 2012 года. При этом командный состав этого подразделения был укомплектован бывшими бойцами «Бригады Дхар», которая была сформирована КСИР еще в период ирано-иракской войны, и «Армией Мухаммеда», которая была активна во время советского вторжения в Афганистан. По разным оценкам, эта бригада насчитывает от 3 000 до 14 000 боевиков в 2014 году, которых распределили по трем подразделениям, дислоцированным в Дамаске, Алеппо и Хаме.
- Пакистанские ополчения: КСИР завербовал пакистанских шиитов и использовал их для комплектования бригады «Зайнабиюн», которая впервые появилась в Сирии в начале 2013 года . По разным оценкам, эта бригада, насчитывает от 1000 до 5000 человек, которые дислоцируются в Дамаске, Алеппо, Дераа и Хаме.
- Иракские ополчения: Иран направил иракских шиитских ополченцев в поддержку сирийского режима в конце 2012 года. Самыми активными являются: бригада «Дху аль-Фикар», бригада «Абу Фадль аль-Аббас», бригада «Асад Аллах аль-Галиб», батальон «Имама Али», «Движение аль-Нуджаба», бригады имама Хусейна и «Асаиб Ахль аль-Хак». Ряд этих ополченцев позднее вынуждены были вернуться в Ирак, чтобы противостоять экспансии «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России) после падения Мосула в июне 2014 года. Их численность в Сирии составила около 5000 бойцов в 2016 году, они были в основном дислоцированы в Дамаске, Дейр-эз-Зоре и Алеппо.
- Ливанские ополченцы: «Хизбалла» появилась в Сирии в мае 2011 года в рамках оказания учебной и технической поддержки сирийской армии и силовикам. «Хизбалла» участвовала в боевых действиях в Сирии с 2013 года. Число боевиков «Хизбаллы» в Сирии на начало с.г. составляло от 5 000 до 8 000 бойцов, которые дислоцируются в основном вдоль сирийско — ливанской границы, в Дейр-эз-Зоре, Дераа и Алеппо. Эти силы включены в состав «Восточного подразделения», которое включает в себя: специальные силы, известные как «Батальон Аль-Радван», регулярные силы, новобранцы.
- Сирийские ополченцы: В рамках их создания Иран также завербовал сирийских суннитов, особенно племена в провинциях Алеппо, Ракка и Дейр-эз-Зор. В общем, сирийских ополченцев, поддерживаемых или созданных Ираном, можно разделить на:
А. Национальные силы обороны: НСО были созданы в 2012 году при поддержки Ирана. НСО базируются в Хомсе и имеют штаб-квартиры в каждой провинции. Его члены представляют все сирийские общины, включая суннитов, алавитов и друзов. НСО считается крупнейшим и наиболее активным сирийским ополчением с численностью около 40 000 бойцов в 2015 году.
В. Сирийские шиитские ополченцы: Иран создал ряд сирийских шиитских ополчений с численностью 5000-8000 бойцов на начало 2019 года. Наиболее значимыми из этих ополчений являются: «Полк Имама аль-Хаджи», «Войска Махди», «Армия аль-Махди», «Аль-Захраа» в Алеппо, «Бригада Саида Рукая» в Дамаске, «Корпус аль-Вад аль-Садык» в Идлибе, «Силы имама аль-Риды» в Хомсе, «Бригада Зейна аль-Абидина» в Дейре-эз-Зоре, «Бригада 313» в Босра аш-Шаме в Дераа и «Аль-Мухтар аль-Сакафи» в Латакии и Хаме. В 2014 году Иран организовал несколько отрядов под новым названием: «Хизбалла в Сирии».
С. Местные силы обороны (МСО). Иран вербовал для этого боевиков из Алеппо, Дейр-эз-Зора и провинции Ракка, общая численность которых на сегодня составляет около 50000 бойцов. Самыми активными подразделениями в МСО являются: батальоны «Аль-Найраб» — Специальные операции, «Полк аль-Сафира», «Бригада аль-Бакир», «Полк аль-Захраа», «Силы аль-Катерджи». Бойцы МСО считаются кадровыми подразделениями сирийской армии.
Снижение размаха боевых действий на большинстве фронтов в Сирии, выполнение соглашений о деэскалации и восстановление контроля над рядом провинций к концу 2018-началу 2019, привели к разукрупнению вышеуказанных подразделений в рамках минимизации рисков от возможных целенаправленных израильских и американских нападений. B это же время Иран через возможности «Бригады 313» в Дераа продолжает попытки экспансии на юг Сирии, несмотря на международные соглашения направлены на сокращение его роли в регионе. В частности, Иран действует в этом направлении в обход американо-российского Гамбургского соглашения, которое предусматривало, чтобы иранские силы и связанные с ними ополченцы оставались по крайней мере в 30 километрах от сирийско-иорданской границы. В конце 2017 года КСИР создал специальную военную силу, связанную с сирийской армией, названную «Бригадой 313». В том же году «Бригада 313» открыла набор добровольцев в провинции Дераа, в рамках чего было набрано порядка 200 человек, большинство из которых были бывшими повстанцами. Они получают удостоверение личности с логотипом КСИР, которое обеспечивает возможность прохождения через режимные пункты пропуска. Через две недели после набора они направляются в тренировочные лагеря в Израа и Шейх Мискин. Штаб «Бригады 313» расположен примерно в 30 километрах от границы с Иорданией и находится примерно в 45 километрах от границы с Израилем.
«Русский корпус»: вертикальный контроль как точка входа в процесс военного строительства в Сирии
Россия вмешалась в деятельность сирийской армии и приобрела в ней влияния путем создания новых подразделений под российским наблюдением, обучением и управлением. Россия также предоставила в эти новые подразделения военную технику. Делая это, Москва стремилась создавать воинские части, которые не находились под влиянием отдельных сектантских структур, которые характеризовали состояние армии САР до и во время кризиса, и в то же время, пытаясь исключить участие в них проиранских боевиков. Для этого создается новый 6-й корпус в районах, далеких от присутствия проиранских военизированных формирований. Этот новый корпус размещен на базах 3-й дивизии. В 2018 году, с началом процесса ликвидации «зон деэкалации» российские военные стали опираться все более осознанно на те бывшие оппозиционные силы, которые отказались передислоцироваться на север Сирии. В этом контексте были заключены специальные соглашения с конкретными военными формированиями, такими как «Джейш аль-Таухид» из северной сельской местности Хомса и «Джейш Шабаб Аль-Сунна» в Дераа, которые присоединились к 5-му корпусу сирийской армии. В 2019 году Россия начала формирование 6-го корпуса, который будет состоять в основном из бывших оппозиционных сил т. н. «Южного фронта».
Ниже приведены обзоры военных корпусов, созданного Россией в Сирии:
- 4-й корпус. В результате работы российских советников в 2015 году был создан 4-й штурмовой корпус со штаб-квартирой в Латакии. 4-й корпус отличается от других формирований тем, что служба в корпусе не освобождает добровольцев от обязательной военной службы. 4-й корпус был сформирован из ветеранов, членов «ассоциации офицеров» и других лиц, уволенных из армии по той или иной причине. Состав 4-го корпуса включает в себя также гражданских служащих, которые продолжают получать заработную плату на своих первоначальных местах работы в дополнение к новой надбавке. До осени 2015 года 4-й корпус состоял из 6 местных бригад и 103-ой бригады, которая связана со службой охраны Республиканской гвардии, которая используется для охраны парков тяжелой техники, аэродромов и арсеналов. 4-й корпус достиг некоторых успехов в рамках наступательных операций в Латакии в 2015 и 2016 годах
- 5-й корпус. После того, как ИГ взяла под контроль Пальмиру, возникла острая необходимость в формировании нового сильного и хорошо обученного пехотного подразделения, который бы состоял из добровольцев. В ноябре 2016 года сирийская армия объявлено о формировании 5-го корпуса из числа элитных добровольцев. Подразделение было создано при поддержке Ирана и России в начале 2017 года. 5-й корпус в настоящее время включает в себя около 10 000 военнослужащих со штаб-квартирой в Латакии, и развернут между Хамой и Пальмирой. 5-й корпус успешно участвовал в отражении атак ИГ на авиабазу «Аль-Тияс2.
- 3-й корпус. Более чем через год после формирования 5-го корпуса Россия сегодня принимает активное участие в формировании 3-го корпуса сирийской армии, дислоцированного в городе Аль-Кутаифа на востоке Каламуна и в сельской местности Дамаска. В этой связи уже сделаны структурные изменения в 81-й бригаде, созданы инспекционные комитеты в составе 3-й дивизии. Этот шаг подтверждает усилия России по реструктуризации сирийской армии в соответствии со своим видением, повесткой дня и идеологией.
- В дополнение к созданию упомянутых корпусов Россия также инвестировала в создание некоторых местных военизированных формирований. В начале 2019 года Россия стремилась завербовать остатки местных военизированных формирований. В частности, российские военные обучали боевиков палестинского «Аль-Кудса» через частное охранное предприятие «Вега». Главное командование Вооруженных сил САР выпустило военный бюллетень, содержащий кадровые рокировки и выдвижения концу декабря 2018 года. Они является частью продолжающегося процесса, продвигаемого Россией с начала 2018 года, и направлен на реструктуризацию режима, системы безопасности и военных институтов. Произошел заметный уровень изменений среди командиров в наиболее авторитетных подразделениях в сирийской армии, такие как 4-я дивизия и 5-й корпус. Примечательно, что этот приказ был отдан после смены руководителей двух силовых ведомств ВС: Административного подразделения № 291 и Отдела должностных лиц № 293. Информированные источники указывают, что эти изменения были стимулированы Москвой для того, чтобы ввести в состав этих подразделений пророссийских офицеров и поддержать остатки «старой гвардии», которые не сотрудничают с Тегераном. В связи с этим информированные источники отметили, что генерал-майор Талал Махлюф, командующий Республиканской гвардией, был отстранен от службы за 15 дней до своего назначения командиром 2-го корпуса. Говорят, что это было сделано потому, что он не сотрудничал с российскими военными, которые жаловались в Дамаск на его излишнюю независимость. При этом отмечается, что новые кадры родом в основном из известных алавитских прибрежных регионов, особенно из Аль-Кардахи, что означает, что алавиты продолжат сохранять свой контроль над влиятельными центрами силы в сирийской армии. Москва, скорее всего, завершит процесс перестройки сирийской армии в ближайшее время, что подтолкнет режим к новым повышениям ряда генералов. Россия сначала поддержала решение властей об отмене призыва резервистов и надеется что это решение поощрит сирийцев за рубежом к возвращению в Сирию, и призвала международное сообщество заняться восстановлением экономики страны. Однако Россия позже изменила свою позицию и поддержала новую волну мобилизации молодежи в свете слабой реакции сирийцев на отмененный призыв, так и в связи с нежеланием западных стран поддерживать усилия по восстановлению страны. Похоже, Москва перестроила свои приоритеты и сосредоточила свое внимание на процессе перестройки сирийской армии, особенно в нынешний период затишья, с целью предотвращения дальнейшей экспансии Ирана и повышения уровня ее боевого потенциала по решению боевых задач вне зависимости от Ирана и его ополченцев в предстоящий период. Россия стремится также повысить способность армии к развертыванию на всех сирийских территориях, особенно после ожидаемого выхода американских сил из Заевфратья. Этот интерес Москвы можно увидеть в российском патронаже за процессом урегулирования статуса уклонистов и дезертиров, как это было в Дераа и северной сельской местности Хомса.
Стремление России контролировать процессы реструктуризации и перестройки сирийских вооруженных сил обусловлено интересами остановить деградацию Вооруженных сил САР и нарастить их потенциал самодостаточности, что снизит стоимость российского участия в Сирии. При этом Россия сталкивается с трудностями. Командование сирийской армии до сих пор не обладает двумя важными инструментами, необходимых для военных действий: способность принимать стратегические решения и способность сохранять военные достижения в результате ухудшения уровня профессиональной военной подготовки. Российское аналитическое агентство РСМД, которое занималось темой эволюции сирийских вооруженных сил, делает следующие выводы:
1.Сирийским вооруженным силам не хватает дисциплины, централизации, организационной модернизации;
2.Сирийскую армию нельзя назвать классической армией из-за множественности проправительственных нерегулярных вооруженных групп;
- Без армии Сирия не сможет восстановить свой полный суверенитет и обеспечить условия, благоприятствующие политическим преобразованиям и реформам. Это диктует крайнюю необходимость реформирования Вооруженных сил САР;
- Эти факторы требуют от России реабилитации вооруженных сил, которая столкнется с рядом трудностей, в том числе и с тем, что армия не контролирует всю территорию Сирии и не обладает монополией на контроль над всеми вооруженными силами в стране. Кроме того, существует большое количество вооруженных групп, созданных Ираном, которые будет сложно интегрировать в структуры регулярной сирийской армии и не менее сложно их распустить или вывести из страны.
Контроль за движениями внутри подразделений сирийской армии, их реорганизации, восстановление их инфраструктуры, Москва осуществляет в основном через российских офицеров, работающих с Генштабом и Управлением военной разведки ВС САР. Российские офицеры работают над восстановлением всех бригад, батальонов и военных объектов и в рамках обеспечения их техническими и боевыми средствами. Старшие российские офицеры периодически инспектируют воинские части в разных районах Сирии, особенно стратегических, определяют потребности этих подразделений и направляют свои выводы в Москву. В прошлом году десятки сирийских офицеров были отправлены в Россию и Китай для учебы в военных вузах и на учебных курсах в рамках плана по восстановлению Вооруженных сил САР.
При поддержке России сирийская военная разведка с 2018 года проводит внеплановые ревизии во главе с недавно назначенным главой Отдела по делам офицеров. Эти проверки имеют место в штабах батальонов, бригад и дивизий сирийской армии в рамках оценки ситуации на местах и эффективности обеспечения выполнения приказов командования. Российским специалистам удалось полностью восстановить 61-ю пехотную бригаду, которая является одной из главных сил в сирийской армии и которая серьезно пострадала в результате предыдущих боев. Российские военные в этой своей деятельности обратили внимание на каждую крошечную деталь в 61-й пехотной бригаде, даже на тип стекла, используемого в административных помещениях. Такой же вид проверки был проведен на 52-й бригаде в Аль-Хараке в западной сельской местности Дераа. При этом Москва осуществляет ряд мер по усилению надзора за процессом реструктуризации армии, включая следующие:
- Реорганизация Отдела организации и управления Департамента по делам офицеров, который получил новое название Департамент людских ресурсов. Это позволило взять под контроль обучение личного состава с наделением российских офицеров полномочиями по надзору за подготовкой и оснащением вновь сформированных подразделений и отбора лояльных России офицеров для участия в курсах повышения квалификации в России.
- Взятие под контроль сектора призыва путем создания Департамента для государственной воинской повинности и путем открытия новых призывных пунктов для набора рекрутов, которые прошли через «профилактические» процессы.
- Перестройка 1-й танковой дивизии под командованием генерал-майора Зухаира Асада и переименование ее в 1-ю механизированную дивизию.
- Генеральным штабом Вооруженных сил Российской Федерации утвержден план реструктуризации 3-й дивизии.
- Повышение наступательных возможностей «Сил Тигра» за счет оснащения этого подразделения современным вооружением, включая танки Т-90, ракетные установки БМ-30 и баллистические ракеты «Точка У».
- Усиление российского контроля над ВВС и ПВО.
Россия также внесла очень весомый вклад в процесс примирения с рядом оппозиционных фракций, в том числе с «Шабаб аль-Сунна», в Дераа. Эта фракция, контролирующая город Боср аш-Шам, достигла соглашения с российской делегацией в Дераа в июле 2018 года при условии своей инкорпорации в 5-й штурмовой корпус. Эти условия включали в себя передачу тяжелого и среднего вооружения российской военной полиции и развертывание этих полицейских в районах «Свободной сирийской армии» (ССА), что обеспечило контроль над городом Насиб и пограничным переходом, а также обязательство повстанцев участвовать в боях против анклавов ИГ в пустыне Аль-Бадия.
В целом российские усилия сталкиваются со многими препятствиями, различающимися по степени последствий. Эти препятствия включают в себя: проблемы, связанные с структурой сирийской армии, которая превратилась в нечто сродни большому ополчению; структурной и организационной дисфункцией и физическому истощению военнослужащих.