На сайте Междисциплинарного центра Герцлия (IDC Herzliya) опубликованы результаты исследования, проведенного совместно экспертами из Института политики и стратегии (IPS) и Института Кеннана в Международном научном центре им. Вудро Вильсона под названием «Как справиться с российским вызовом на Ближнем Востоке: США – Израиль. Перспективы и возможности сотрудничества». По результатам обсуждений в рамках американо-израильской рабочей группы эксперты определяют российско-израильские отношения как уважительные, но одновременно пропитанные взаимным подозрением. Исходя из этого, они формулируют ряд вопросов лицам, принимающим политические решения в США и Израиле[i] [1].
В отличие от взаимной вражды, сложившейся в советское время, российско-израильские отношения за последнее десятилетие стали крепкими, как никогда прежде. В 2005 году президент РФ Владимир Путин стал первым лидером России (включая руководителей СССР), посетившим Израиль. С тех пор В.Путин считает Израиль «особым государством», отношения с которым основаны на общих интересах и долгой истории сотрудничества. По мнению экспертов, эту тенденцию в нормализации отношений между Россией и Израилем сформировали три основных фактора.
Во-первых, стратегия, которая позволяет России и Израилю отложить в сторону разногласия («отложить в долгий ящик»), отделить их отношения от других стратегических аспектов, и сосредоточиться на поиске взаимопонимания.
Во-вторых, исторические, культурные и социальные связи между народами, когда 1,5 млн евреев выходцев из СССР живут в Израиле, из числа которых некоторые действующие политики и чиновники, занимающиеся развитием двусторонних отношений.
В-третьих, хорошие личные отношения между В.Путиным и премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху, несмотря на продолжающуюся напряженность.
У двух стран есть несколько общих интересов. К ним относятся: предотвращение случайных инцидентов между российскими и израильскими военными в Сирии; поддержание стабильности на Ближнем Востоке; и использование одинакового подхода к решению проблемы радикальных исламистских группировок, таких как ИГ, «Аль-Каида» и их подразделения. «Как и Израиль, Россия была встревожена падением стабильных, хотя и недемократических режимов на всем Ближнем Востоке во время «арабской весны» и принятием Америкой новых арабских лидеров». Кроме того, две страны чтят историю и последствия Второй мировой войны, которые имеют огромное значение, хотя и с разных точек зрения, для национальных нарративов в обоих государствах.
Тем не менее, у Израиля и России разные геополитические цели в краткосрочной и долгосрочной перспективе и серьезные разногласия по многим региональным вопросам. У них противоположные взгляды на приемлемую степень вовлеченности США в ближневосточные процессы. Россия сотрудничает с Ираном в Сирии, снабжает его оружием и отстаивает Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД от 2015 года), в то время как Израиль рассматривает Тегеран как первостепенную угрозу и ведет против него военно-политическую кампанию. По поводу израильско-палестинского конфликта Россия и Израиль сошлись во мнении, что они являются антагонистами.
Между Россией и Ираном установились наиболее крепкие связи за всю историю межгосударственных отношений, которые на данном этапе в основном зиждутся на общих интересах, заключающихся в противодействии влиянию США в регионе и сохранении в Сирии режима Башара Асада посредством военного сотрудничества. Тем не менее, глубокие взаимные подозрения сохраняются, поэтому Москва и Тегеран не могут считать друг друга «стратегическими союзниками». Россия не считает позитивные отношения с Израилем и Ираном каким-то противоречием, поскольку ее региональная стратегия основана на одновременном установлении выгодных связей со всеми региональными игроками.
После российского «вторжения» в Сирию в 2015 году Россия и Иран рассматривали роль друг друга как критически важную в регионе. С точки зрения Израиля постоянное российское военное присутствие и создание зон закрытого доступа (A2AD – anti-access and area denial – военный термин, означающий ограничение и воспрещение доступа в определенную зону и военного там маневра) на его северной границе изменило ситуацию. Свобода действий Армии обороны Израиля (ЦАХАЛа), которой Израиль ранее пользовался в Сирии, значительно ограничена, что помимо прочего, увеличило потенциал иранского закрепления на сирийской территории под эгидой России. В то же время израильское руководство питает надежду на то, что Россия сможет стать возможным противовесом иранскому влиянию в Сирии, поэтому настойчиво проводит свою политику, которая направлена на то, чтобы вбить клин между Москвой и Тегераном.
В глазах России, полагают эксперты, Израиль имел возможность разрушить запланированную и выстраиваемую Москвой стратегию на Ближнем Востоке, главным образом посредством военных действий и своего влияния в Вашингтоне. В то же время российское руководство посчитало, что Израиль также может выступить в качестве возможного канала связи с американцами. Кроме того, представляется экспертам, что Россия, которая конкурирует с Ираном за влияние в Дамаске, выиграла от многочисленных израильских ударов по иранским объектам и позициям «Хизбаллы» в Сирии.
Оперативная обстановка в Сирии вынудила Россию и Израиль создать механизм предотвращения прямого военного столкновения. На протяжении последних четырех лет Россия пыталась деликатно и осторожно маневрировать между своим обязательством поддерживать союзников в Сирии и негласным соглашением с Израилем о координации действий, чтобы не допустить военного конфликта. Россия хочет избежать ситуации, когда ей придется выбирать одну из сторон в ирано-израильском противостоянии. В краткосрочной перспективе Москва по-прежнему опирается на иранские сухопутные силы и на будущую потенциальную поддержку в деле восстановления Сирии. Сентябрьский инцидент 2018 года, в ходе которого сирийская ПВО сбила российский разведывательный самолет [при отражении атаки израильских ВВС – авт.], показал, насколько быстро Израиль может оказаться в эпицентре серьезного кризиса с Россией. В то же время, эскалация напряженности находилась под тщательным контролем, свидетельствуя о том, что Россия не заинтересована в продолжительном политическом противостоянии с Израилем.
Появление России на северной границе Израиля привело к тому, что военно-политическое руководство еврейского государства стало активно взаимодействовать со своими российскими коллегами. При этом эксперты уверены в том, что израильское руководство ясно осознает, что это взаимодействие не происходит в ущерб их приверженности Соединенным Штатам, которые остаются одной из главных опор национальной безопасности Израиля.
Тем не менее, в течение последних двух лет Соединенные Штаты неправильно истолковали укрепление российско-израильских отношений как распространение Россией своего влияния на Ближнем Востоке в ущерб американской позиции. Вашингтон не в полной мере оценил тот факт, что привлечение России было просто необходимо Израилю для сохранения и восстановления своей свободы действий в Сирии.
Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху направил политические усилия на обеспечение и поддержание способности ЦАХАЛа действовать на сирийской территории. Б.Нетаньяху пришел к соглашению с В.Путиным о мерах безопасности сразу после появления России в Сирии в 2015 году. С тех пор необходимо было поддерживать взаимодействие на высшем уровне для сдерживания враждебного подхода и попыток ограничить израильские действия в Сирии.
Исходя из вышесказанного, из того, что Россия изменила политику в ближневосточном регионе, эксперты предлагают задуматься американским и израильским политикам над следующими вопросами.
- Какое влияние на Ближний Восток окажет глобальная конкуренция между США и Россией? Эксперты утверждают, что в обозримом будущем российско-американские отношения будут оставаться напряженными. В последние два года их соперничество все больше проецировалось в региональную политику и привело к игре, из которой победителем может выйти только один. Хотя американский президент готов разделить с другими участниками бремя по обеспечению региональной безопасности, а Россия стремится расширить свое присутствие в этом регионе, есть ли основа для сотрудничества между ними? Сможет ли Россия получить роль «незаменимого посредника» в ряде региональных конфликтов или воздержится от принятия на себя новых дорогостоящих обязательств? Смогут ли Соединенные Штаты дистанцироваться от военного участия в регионе?
- Каковы долгосрочные цели России за пределами сирийского конфликта? Восстановление контроля сирийского правительства в западной части страны с помощью российских военных представляется неизбежным. После прекращения военных действий Россия пытается взять на себя ответственность за послевоенное восстановление Сирии, а это задача, которая выходит за рамки ее финансовых возможностей. Соединенные Штаты вместе со своими региональными и другими союзниками могут использовать рычаги воздействия и повлиять на Россию посредством финансовых механизмов, отрицания политической легитимности Б.Асада и установившегося в Дамаске российского контроля, а также путем военных действий на сирийской территории против остатков ИГ и иранской угрозы. Использование этих рычагов по отношению к России, наряду с политической динамикой сирийского конфликта, определит темпы, глубину или даже возможность возвращения Сирии к некоторому подобию нормальности, которая побудит беженцев вернуться на родину.
- Как Россия справится с растущей напряженностью и конфликтом между Ираном и Израилем? Дополнительной послевоенной задачей для России является оценка и определение своих долгосрочных приоритетов в регионе. Здесь вопрос заключается не только в том, как сохранить влияние на Сирию, но и как сотрудничать, координировать свои действия или противостоять Ирану, партнеру в ведении боевых действий. Основным региональным конкурентом Израиля является Иран, а война в Сирии позволила иранцам находиться на Голанских высотах – между Израилем и Сирией в пределах обстрела границы. Это создает серьезную угрозу для Израиля и, следовательно, его ближайшего союзника – Соединенных Штатов. Что еще предстоит выяснить, так это то, будут ли Соединенные Штаты и Израиль сотрудничать, координировать свои шаги и противодействовать России, чтобы отбросить иранцев подальше от израильской границы или вовсе выгнать их из Сирии?
Ситуативная низкобюджетная дипломатия России не может быть устойчивой. Россия не является доминирующей силой в регионе, и она вряд ли имеет возможности удержать Израиль и Иран от прямого военного столкновения. При таком сценарии последствия быстро станут очень серьезными: израильские авиаудары по иранским объектам и позициям «Хизбаллы» в Сирии и Ливане, а также ответный удар Ирана и «Хизбаллы» по Израилю может превратиться в гораздо более крупную региональную войну. Какую роль сыграет при таком сценарии Россия? Поможет ли существующая динамика российско-американских отношений улучшить систему безопасности или, наоборот, только продлит военные действия?
- Каков характер и какова дальнейшая траектория российско-израильских отношений? Вступление России в сирийскую гражданскую войну изменило региональную политику, и израильское правительство Б.Нетаньяху подошло к этому вопросу прагматично, чтобы обеспечить сохранение свободы действий Израиля в Сирии.
Тем не менее, даже там, где Израиль пытался сохранить действие механизма по предотвращению конфликта с Россией, произошел сбой. Непреднамеренная эскалация со стороны России и Израиля может развиваться быстро, как в случае с инцидентом, произошедшим в сентябре 2018 года. Этот эпизод, который привел к тому, что Россия поставила батареи С-300 режиму Б.Асада, заставил Израиль скорректировать свои методы действий в Сирии. Тем не менее, это не бросило тень на более широкие российско-израильские отношения.
Соединенные Штаты ожидают, что Израиль (наравне с другими крупными союзниками США) публично и однозначно осудит российскую агрессии в восточной Европе, российские кампании по дезинформации и действия в киберпространстве. Такой политический шаг может напрямую подорвать способность Израиля предотвращать конфликтные ситуации с Россией в Сирии и может еще больше осложнить стоящие перед ним задачи. Сможет ли российско-израильское соглашение по недопущению военного столкновения в Сирии предотвратить дальнейшие инциденты? Придется ли Израилю понизить уровень своих отношений с Россией, чтобы успокоить Вашингтон?
- Как Иран поведет себя в условиях, когда США вышли из СВПД и вернули режим санкций? Наконец, вопрос для американских и израильских политиков заключается не просто в том, как сдерживать или вообще убрать иранские обычные вооружения из Сирии, а в том, как сдерживать или устранить иранскую ядерную угрозу, теперь, когда США вышли из СВПД. Соединенные Штаты ввели экономические санкции против Ирана, которые уже нанесли серьезный ущерб иранской экономике. Тегеран может возобновить ядерную программу, еще больше дестабилизируя ситуацию в регионе, или обратиться за дополнительной помощью к России и европейским партнерам.
[i] [2] Coping with the Russian Challenge in the Middle East: U.S.-Israeli Perspectives and Opportunities for Cooperation // IDC — https://www.idc.ac.il/he/research/ips/Documents/publication/5/Russian%20Challenge.pdf