На фоне стартовавших в 2019 году динамичных внутриполитических изменений в различных странах Северной Африки (Ливия, Алжир), уже получивших название второй волны «арабской весны», Брюссель корректирует свои региональные миграционных подходы, адаптируясь к меняющемуся политическому ландшафту в североафриканском регионе.
В частности, в начале июля текущего года Еврокомиссия одобрила новый пакет из пяти программ в сфере миграционной политики для стран Северной Африки с общим бюджетом в 62 млн евро. Как и в предыдущие годы, данные средства выделяются по линии учрежденного в 2015 году Чрезвычайного трастового фонда ЕС для Африки. Напомним, основной миссией данного финансового инструмента является разработка и реализация проектов в области управления миграцией и внутренними переселениями в различных субрегионах Африки (включая североафриканский). В основе работы Фонда – выявление и устранение первопричин насильственной и нерегулярной миграции. В первую очередь, речь идет о пресечении потока нелегальной миграции по т.н. средиземноморскому маршруту через Ливию, где в рамках проектов по линии Фонда уже несколько лет ведется работа по укреплению потенциала местных служб госуправления, правопорядка и мониторинга миграции.
В рамках этой последовательной и систематически финансируемой миграционной политики ЕС на североафриканском векторе за последние несколько лет удалось достичь неплохих показателей. Уровень миграции через Ливию в Италию, пик которой пришелся на 2017-2018 гг., сегодня существенно снизился: рефреном звучащие сигналы, сопровождаемые тревожными сюжетами по африканским мигрантам из южных регионов Италии и Греции к середине 2019 года, практически выпали из информационного поля. Проводимая Евросоюзом политика по контролю экономической миграции в Европу из стран Ближнего Востока и Северной Африки, а также африканских стран южнее Сахары, стала приносить свои плоды. При этом результаты достигались за счет оказания политического и экономического давления на страны региона с целью заставить их лучше контролировать свои границы и повышать уровень социально-экономического развития и условия занятости, противодействуя таким образом первопричинам и корням миграции. В совокупности, Евросоюз выстроил тематические партнерские соглашения с 26 африканскими странами, c которыми ведется систематическая работа по миграционной политике.
Одним из важнейших рычагов воздействия на правительства африканских стран являются донорские взносы и официальная помощь развития через институты Евросоюза и по двусторонним каналам. Этот рычаг в последние годы все более активнее используется Брюсселем для реализации политики репатриации африканских мигрантов обратно. Так, например, в 2017 году процент репатриации мигрантов из ЕС в африканские страны южнее Сахары достиг 9%.
Одобренный 3 июля новый пакет миграционных программ ЕС для Северной Африки преследует аналогичные цели. Однако здесь, по оценкам экспертов, имеется целый ряд препятствующих факторов. Во-первых, как выше отмечалось, политические волнения и нестабильность в ряде ключевых для миграции североафриканских стран крайне отрицательно сказываются на договороспособности их руководства предпринимать реальные шаги на миграционном фронте. Особенно это актуально для охваченной новым вооруженным конфликтом Ливией как крупнейшего транзитного центра для африканской и ближневосточной миграции в страны Евросоюза.
Другой важнейший сдерживающий фактор – экономический. Для целого ряда африканских стран реальная выгода, извлеченная из полученных национальной экономикой денежных переводов трудовых мигрантов, значительно превышает донорскую подпитку Брюсселя на миграционную политику. Разумеется, африканские страны с присущим прагматизмом стремятся использовать все имеющиеся варианты, однако там, где Брюссель заставляет их делать выбор между двумя вышеозначенными опциями, чаша весов склоняется к сулящим миллиарды долларовых поступлений денежным переводам. Например, по данным Economist за 2018 год экономика Нигерии получила денежные переводы от трудовых мигрантов на общую сумму 24.3 млрд долларов США, а экономика Египта – 28.9 млрд долларов США. Совокупные же доходы стран Ближнего Востока и Северной Африки от денежных переводов по итогам прошлого года достигли 62 млрд долларов США.
Нужно сказать, что дело не только в экономической целесообразности. Вся сравнительная статистика находится в открытом доступе. При этом основная часть денежных переводов попадает непосредственно в руки семей трудовых мигрантов, в то время как европейские гранты и донорские поступления оседают в различных государственных и силовых ведомствам, отвечающих за национальную миграционную политику. В этих условиях, политическая элита страны просто не рискнет покушаться на денежные переводы как основной источник дохода бедных слоев населения и важного локомотива экономического развития, служащий своего рода важнейшим инструментом социальной защиты для населения. Попытки каким-либо способом ущемить этот функционирующий механизм будет стоить членами правительства их портфелей и может вести к новым социальным взрывам.
Таким образом, очевидно, что запущенные с начала июля с.г. новые инициативы ЕС на миграционном фронте не приведут к каким-либо кардинальным переменам. В качестве краткосрочного эффекта эти спонсируемые ЕС программы действительно помогут ужесточить миграционные правила и заметно пресечь потоки нелегальной миграции по некоторым каналам, особенно по средиземноморскому маршруту из Ливии в Италию и Грецию. На самом деле, эти положительные изменения уже происходят. Однако в более долгосрочной перспективе ожидать улучшения ситуации в сфере экономической миграции за счет созданию привлекательных условий занятости и новых рабочих мест в самих африканских странах, даже за счет использования политических средств нажима, ожидать не стоит. Соответственно саму идею сокращения до минимума уровня трудовой миграции из североафриканских стран в ЕС следует признать несколько утопичной. Укрепляющийся институционально в качестве мощной региональной организации Африканский союз уже фактически выступает единым фронтом против новых европейских инициатив в области миграции и особенно против озвученной еще в феврале 2019 года идеи создания т.н. «региональных платформ по разгрузке» (мигрантов) в африканских государствах.