Президент Нигера Махамаду Иссуфу предложил создать международную коалицию по борьбе с терроризмом в зоне африканского Сахеля. Об этом глава государства заявил в субботу 6 июля в интервью агентству Франс Пресс. «Я предложил создать международную коалицию по борьбе с терроризмом в Сахеле и в бассейне озера Чад, наподобие той коалиции, которая была сформирована для противодействия организации «Исламское государство» (ИГ, запрещена в РФ), действующей на Ближнем Востоке», — сказал Иссуфу, участвующий в открывающемся в эти выходные очередном, 33-м саммите Африканского союза (АС), который пройдет в Ниамее. «Наша безопасность — это безопасность всего мира. Если завтра терроризм сумеет победить в странах Сахеля, он придет и в Европу, и США. Это совершенно ясно. Так что международное сообщество должно заинтересоваться сложившейся ситуацией, одних наших возможностей недостаточно», — добавил президент Нигера. В текущем десятилетии обстановка в сфере безопасности в обширном регионе Сахеля серьезно осложнилась. Экстремистские и террористические группировки регулярно совершают, атаки, вылазки и обстрелы в Мали, Нигере, Буркина-Фасо, Чаде, Камеруне, Нигерии. В 2017 году страны «Группы пяти» (G5) зоны африканского Сахеля, в которую входят Буркина-Фасо, Мавритания, Мали, Нигер и Чад, объявили о создании антитеррористического военного контингента, насчитывающего 5 тысяч военных. Их основной задачей является борьба с терроризмом и транснациональной преступностью в регионе. Однако без значительной финансовой и материально-технической помощи со стороны международного сообщества эффективность контингента остается невысокой. На 33-м саммите АС будет рассмотрен комплекс вопросов, включая рационализацию системы расходов Афросоюза, борьбу с коррупцией, противодействие терроризму, миграционным вызовам и межэтническим конфликтам.
В этой связи американские эксперты в области борьбы с исламистским террором делают следующие выводы о нынешней ситуации в Нигере и зоне Сахеля в целом. Они считают, что поскольку боевики-джихадисты становятся все более активными в западном Нигере, страна будет все глубже втягиваться в региональную чрезвычайную ситуацию, которую до сих пор не смогли остановить усилия тех же французов и их партнеров по ЕС по обеспечению безопасности в рамках операции «Бархан». При этом Нигер сохраняет некоторую устойчивость к джихадистской активности благодаря своему тесному сотрудничеству с иностранными войсками и их размещению на своей территории, но эти усилия пока не дают возможность добиться реального перелома ситуации в рамках минимизации военной активности исламистов в этом регионе. На сегодня различные исламистские группировки контролируют обширные пустыни Нигера, что в перспективе может привести к образованию единого фронта джихадистов по всему Сахелю. Джихадистская активность в Нигере растет в первой половине 2019 года серьезными темпами. Боевики, действующие в Мали, расширили свои операции в восточной части Буркина-Фасо в 2018 году, а теперь постепенно усиливают свое влияние и присутствие и в Нигере. Нападения на населенные пункты в сельских приграничных районах, а также на местные и иностранные силы безопасности происходят со значительно большей регулярностью, что свидетельствует о критическом, но ненадежном положении Нигера в рамках более широкой Сахаро-Сахельской антитеррористической кампании.
С тех пор как в 2012 году в Мали началась боевая активность джихадистов, группы боевиков продолжают распространять свое боевое присутствие по всему Сахельскому региону. Французская региональная операция «Бархан» не смогла эффективно искоренить или даже ограничить распространение этого насилия, которое в настоящее время все более в осязаемой форме угрожает Буркина-Фасо и Нигеру. Между тем, Нигер уже сталкивается с угрозами распространения очагов вооруженного противостояния из соседних районах Ливии и Нигерии. При этом именно Нигер полагается европейцами и американцами ключевой страной с точки зрения сдерживания потенциальной опасности такой экспансии. Первоначально активность джихадистов в Нигере охватывала регион Тиллабери, который граничит с Мали и в котором находится столица страны Ниамей. В октябре 2017 года боевики-джихадисты устроили засаду американскому подразделению спецназа именно в этом районе, тогда погибло четыре американца. И с тех пор все стало только хуже. Во-первых, боевая активность джихадистов в столичной провинции усилилась. Во-вторых, методы боевиков по ведению войны постоянно развиваются, что выражается прежде всего в активизации минно-фугасной войны по всему району Тиллабери и Тахуа. Помимо этого боевики все чаще совершают рейды и вступают в прямые столкновения с нигерскими военными, что выразилось в том числе и в атаке джихадистов против нигерской военной базы в этом районе в текущем году. Попытки армии Нигера сдержать это насилие до сих пор не были полностью успешными, как и аналогичные попытки во всей Сахаре и Сахельском районе в целом. При этом Нигер смог сохранить уровень безопасности, превышающий уровень безопасности его соседей, но вопрос о том, может ли страна попасть под контроль боевиков, становится все более актуальным. Способность Нигера твердо противостоять джихадистам не только определит его собственную будущую стабильность; это определит перспективы активности джихадистов в более широком регионе и либо лишит, либо предоставит иностранным силам возможность использовать Нигер в качестве стабильной базы их борьбы с терроризмом. На сегодня в Нигере с учетом его выгодного географического положения строится военная база США, а Италия и ОАЭ рассматривают такую возможность. При этом французы свое присутствие в стране сворачивают. Франция приняла решение законсервировать свою военную базу близ города Мадама на севере Нигера и перебросить силы в Мали с тем, чтобы сконцентрировать свои усилия на операции «Бархан» в этой части региона Сахеля. Об этом сообщил 9 июля официальный представитель главного штаба ВС Франции генерал Патрик Стеже. Он отметил, что закрытие базы «проводится в соответствии с планом, направленном на то, чтобы сконцентрировать силы на базе Госси в Мали, а военные усилия — в зоне Липтако Гурма, расположенной в центральной части Мали». «Это делается исходя из сложившейся ситуации» с реализацией плана операции «Бархан», — добавил он. Всего там у Франции были расквартированы 4,5 тыс. человек. Официальный представитель штаба подчеркнул, что власти Нигера «проинформированы о происходящем». В то же время он отметил, что «не идет речи о том, что база будет покинута — поблизости от нее расположен гарнизон армии Нигера». «Это не закрытие базы, сохранены возможности провести переброску туда сил и повысить военный потенциал в этой зоне в случае необходимости», — сказал генерал. Мы уже сообщали ранее, что этой базой интересуются ОАЭ, но это пока только в теории. При этом совершенно очевидно, что эмиратцы не будут воевать с исламистами: их стремление получить эту базу продиктованы вопросами их влияния в соседней Ливии в первую очередь. Отметим, что именно ливийское направление стоит во главе угла всей политики Вашингтона в Сахеле, где он глобально свое военное присутствие сокращает, оставляя силы только там, где это необходимо с точки зрения национальных интересов США. Применительно к Ливии — это в первую очередь нефть, которая играет важную роль в мировом балансе спроса и предложения углеводородов и соответственно определяет цену за баррель. В случае с Нигером, помимо стратегической близости к Ливии, суть интереса США, КНР, Турции, ОАЭ и Италии опять же надо искать в углеводородах. Согласно нашим источникам, частота встреч между должностными лицами Министерства нефти Нигера и их бенинскими коллегами для обсуждения вопроса об экспорте продукции из крупнейшего месторождения нефти «Агадем» в последнее время значительно возросла. Министр нефти Нигера Пьер Фумакойе Гадо и его директор департамента Адольф Гбагиди приняли участие в нескольких встречах между двумя министерствами, состоявшихся в Париже в конце апреля. Китайский оператор нефтяного месторождения CNPC особенно поддерживает идею строительства трубопровода, соединяющего «Агадем» в восточной части Нигера с Котону в Бенине. CNPC ясно дала понять нигерскому министру, что она не поддерживает вариант прохождения нефтепровода через Чад, а затем Камерун, чтобы добраться до порта Криби. Этот проект оценивался ранее экспертами почти в 1 млрд долларов. При этом отношения Пекина и Нджамены далеки от идеала уже давно. Президент Чада Идрис Деби вынудил закрыть нефтеперерабатывающий завод, контролируемый китайской компанией еще в 2012 год, а также оштрафовал CNPC за несоблюдение экологических законов в 2013 году. Хотя трубопровод, который должен быть построен между месторождением «Агадем» и Котону, а именно 1800 км, намного длиннее, чем чадский вариант, он гораздо более дешев, но при этом и гораздо более подвержен чисто политическим рискам в силу угроз со стороны джихадистов.
Недавняя эскалация насилия в районах Тиллабери и Тахуа в Нигере рассматривается экспертами прежде всего, как следствие продолжающегося конфликта в Мали. И собственно с учетом этого обстоятельства французы и вынуждены перебрасывать свои контингенты именно в центр и на север Мали. Малийский конфликт продолжается уже с 2012 года, и местные джихадистские группировки, которые являются основными действующими лицами с точки зрения основных сил дестабилизации, — ISGS («Исламское государство в Большей Сахаре»), «Джамаат Нусрат аль-Ислам валь-Муслимин» и «Ансарул ислам» — агрессивно усиливают свое присутствие в восточной части Буркина-Фасо с 2018 года, а конца 2018 года — и в Нигере. Однако проблемы безопасности Нигера на этом не заканчиваются. Он также сталкивается с джихадистской угрозой на юго-востоке на границе с Нигерией и Чадом. Этот регион озера Чад является базой для двух конкурирующих группировок ISWAP (Islamic State West African Province), через который боевики довольно легко проникают в Нигер. Конфликт разросся и вдоль его северной границы с Ливией и Чадом. Хотя активность исламистов там еще не распространилось на Нигер, чадские повстанческие группы в ливийском районе Феццан вполне могут быть заинтересованы в эксплуатации пористой границы Нигера в северных сельских пустынных районах. Окруженный со всех сторон конфликтами и столкнувшийся с активными попытками боевиков расширить зону своих действий, Нигер оказывается в очень сложном положении с точки зрения перспектив дальнейшего распространения джихадизма и сохранения своей собственной безопасности.
Что с иностранной поддержкой в этой связи? Ряд западных стран (в том числе Франция, США, Германия, Италия и Нидерланды) установили военное присутствие в стране, проводя активные боевые операции против джихадистов, собирая разведданные, осуществляя материально-техническую поддержку и обучение и оснащая собственные силы безопасности Нигера. И помимо иностранного военного присутствия Нигера, Ниамей, как сообщается, превращается в безопасную зону, аналогичную высокозащищенной «зеленой зоне» Багдада, с усиленным частным персоналом безопасности. Озабоченность по поводу угроз в Нигере велика в связи с различными конфликтами, но в то же время его географическое расположение в центре этих конфликтов дает ему большой потенциал для апеллирования к международному сообществу с точки зрения получения больших объемов материальной и военной помощи. При этом роль Нигера в качестве оазиса безопасности в центре конфликта несет с собой определенное бремя. Для развития своих отношений с Европейским союзом, который является важным поставщиком иностранной поддержки в области безопасности, Нигер также был обязан принять тысячи беженцев, чтобы помочь остановить их поток в Европу. И несмотря на то, что присутствие иностранных сил, казалось бы, обеспечивает гарантированную безопасность, оно не является идеальным решением для минимизации джихадистской угрозы, в корне которой лежат безусловно локальные этнические и экономические конфликты.
Для Нигера стремление предотвратить воинственную экспансию исламистов выходит далеко за рамки более широкой цели Запада в рамках борьбы с глобальным терроризмом. В сельских приграничных районах местные нигерские кочевники-туареги играют ключевую роль в борьбе с терроризмом и несут на себе основную тяжесть с точки зрения сопротивления различным джихадистским группам. На сегодня боевики акцентировано атакуют часть туарегских племен вдоль границы Нигера с Мали в силу того, что иерархия туарегов обеспечивает определенную степень государственного контроля в этих регионах. Рассредоточенная администрация, которая не присутствовала в Мали в 2012 году из-за разногласий между туарегами и малийским правительством, значительно помогла остановить экспансию боевиков в Нигер. Тактика джихадистов, пытающихся воздействовать на местные администрации через атаки на племенное руководство, также происходит в Ираке, Сирии и Афганистане и основана на руководстве одного из идеологов ИГ Абу Бакра Наджи по «управлению дикостью». Используя эту стратегию, исламисты стремятся создать вакуум власти, позволяющий им расширить свою обширную операционную зону в Нигере. Для этих боевиков цель не обязательно состоит в том, чтобы взять под контроль Нигер или его основные населенные пункты — действительно, их деятельность следует вековым установившимся образцам воинственности в Сахаре и Сахельском регионе. В данном случае с американскими экспертами категорически не согласимся. Вопрос не вековых традициях, а конкретных интересах, чаще всего экономических. Если мы берем зону Сахеля, то в данном случае все противостояние тех или иных туарегских племен и джихадистских групп (костяк которых опять же составляют все те же туареги) связан с дележом процента от проведения тех или иных контрабандных и криминальных операций. Вообще весь всплеск исламизма в Сахеле в туарегском исполнении стал следствием падения режима М.Каддафи в Ливии, который их финансово подкармливал и соответственно контролировал от совершения ими разных лишних движений. Исчез Каддафи, исчезли деньги, появился сепаратизм, который стоял в основе возникновения всех этих туарегских исламистских групп. И это обстоятельство и определяет сейчас тактику собственно правительств стран зоны Сахеля, которые с разной степенью интенсивности ведут секретные переговоры с джихадистскими туарегскими группами на предмет достижения компромисса. И такие переговоры проходят при посредничестве как раз нигерского президента М.Иссуфу. В марте и апреле именно через это посредничество тот же президент Буркина-Фасо провел несколько встреч с посредниками, которые, как считается, имеют влияние на северных джихадистов, и с тремя лидерами туарегов. В их число входил Эль Хадж аг Гаму, который играет двойную роль в качестве офицера малийской армии, но также возглавляет племенное ополчение ГАТТИИ. Он сражался с «Исламским государством» (ИГ, запрещено в России) в Нигере в 2017 году вместе с французской армией. Вторым членом группы был его друг, бывший малийский консул в Нигере Альхамду аг Ильене, который был губернатором города Ниоро в Сахеле с 2018 года после того, как ранее был губернатором Кидаля. Третьим был Мусса аг Ачаратумане, туарегский ополченец, основавший группировку МНЛА. Все трое просили о финансовой компенсации в обмен на свой нейтралитет или поддержку усилий по предотвращению экспансии джихадистов из Мали в Буркина-Фасо.
Как и в соседних странах, география Нигера определяется большими полосами пустыни, которые, как упоминалось ранее, ограничивают способность местных и иностранных правительств проецировать власть на местах. Хотя усиление воздушного патрулирования с помощью дронов позволила иностранным и нигерским войскам охватить большие территории в пустынной местности, оно ни в коем случае не решает проблему контроля джихадистских групп над этим регионом. С времен колониализма эти территории никогда полностью не контролировались центральными административными органами. Правительственный охват, как правило, сильнее в степях и саваннах, расположенных к югу от пустыни Сахара, где бассейн реки Нигер является главным источником средств местного населения к существованию. Таким образом, правительство Нигера и его региональные и иностранные союзники не просто борются с самими боевиками; они также борются с взаимодействием физической и человеческой географии. В более практическом плане это означает, что Нигер, находящийся прямо в центре этого очага нестабильности, не только сталкивается с риском распространения насилия в результате ныне существующих конфликтов в этих странах, но и сталкивается с дополнительной угрозой стать координационной площадкой для групп боевиков, стремящихся связать свои районы операций и гарантировать свободу передвижения в районе Сахеля. Наиболее значимыми угрозами в этом отношении являются группировки «Исламского государства» на северо-востоке Нигерии и Мали. ИГ даже стало ссылаться в своих видеороликах на обе эти фракции, как на единое «Исламское государство Западноафриканской провинции», несмотря на то, что ранее фракция джихадистов, действующей в Мали и вокруг нее, квалифицировалась ИГ ранее, как «Исламское государство Большой Сахары» (ISGS). Общее название еще не означает, что эти группы теперь имеют общую структуру командования, но для Нигера примечательно, что «Исламское государство» поощряет восприятие того, что поле битвы, простирающееся от Мали до озера Чад, являются единой площадкой действий его филиала. На данный момент Нигер продолжает сочетать иностранную поддержку и местные усилия, чтобы предотвратить слияние контролируемых боевиками районов, которые его окружают, особенно на его юго-восточной территории, где джихадистские группировки почти полностью не смогли выйти из района озера Чад. Однако на западе Нигера непрерывное расширение деятельности джихадистов повышает потенциал для дальнейшей эксплуатации сельских районов страны как части единого фронта боевиков в зоне Сахеля.