Новый подход к экономической дипломатии
По материалам китайского Центра изучения Ближнего Востока (КНР, Пекин) по причине проводимой Китайской Народной Республикой коммерческой деятельности по всему миру и ее значительного экономического и военного потенциала, китайскому государству становится трудно придерживаться своего традиционного дипломатического принципа: оставаться сдержанным и не вмешиваться в политические дела других стран. КНР больше не может этого делать, поскольку безопасности его расширяющихся зарубежных активов и граждан все больше угрожают местные политические беспорядки. В результате этого официальный Пекин уделяет большое внимание своей международной репутации, чтобы создать представление о себе как об ответственной великой державе. Так, именно во время кризиса в Дарфуре (Судан) Китай под огромным международным давлением сделал четкий политический переход от первоначального невмешательства к тому, что заставило действующее правительство положить конец гуманитарному кризису и сотрудничать с международным сообществом. Как отмечалось в более ранних исследованиях китайского Центра изучения Ближнего Востока по вопросам внешней политики КНР в Персидском заливе, кризисы в Судане и Ливии заставили официальный Пекин осознать необходимость вмешательства в локальные конфликты для защиты своих граждан и бизнеса за рубежом. С тех пор Китай играет активную и прагматичную роль в конфликтных регионах с помощью посредничества, поддержки санкций ООН, содействия миротворческим миссиям ООН и использования мер безопасности для защиты своих коммерческих интересов.
Рост активности в Афганистане
Отмечается, что Китай неоднократно отказывался от борьбы за безопасность в Афганистане в пользу США и их союзников по НАТО, а сам «тихо изучал экономические возможности в стране, включая ее природные ресурсы, такие как медь, железо, золото, уран и драгоценные камни». Однако, как отмечают китайские специалисты, эта стратегия оказалась неустойчивой по нескольким причинам. Мир и стабильность в Афганистане оказывают влияние на безопасность западной части Китая, и, что более важно, это влияет на спокойствие и развитие всего региона. Тем не менее, после беспорядков уйгурского национального меньшинства в Синьцзяне в 2009 году наблюдается устойчивый исход уйгуров в Турцию и Юго-Восточную Азию. Кроме того, некоторые из них присоединились к «Аль-Каиде» и «Талибану», которые используют афганско-пакистанские племенные районы в качестве убежища. Уйгурская военизированная организация «Исламское движение Восточного Туркестана» (переименованная в 2006 году в «Туркестанское исламское движение» (ТИД), связанная с «Аль-Каидой», «Талибаном» и «Исламским государством», захватила несколько отдаленных афганских военных аванпостов в горных районах и, как полагают китайские специалисты, сейчас она базируется в северных племенных районах вдоль афгано-пакистанской границы. По этой причине Китаю все чаще приходится обеспечивать безопасность своих коммерческих и стратегических интересов в Афганистане и вокруг него. Афганистан и Пакистан, в частности, стали важными, но хрупкими составляющими масштабной китайской инициативы «Один пояс, один путь». После углубления экономических отношений через данную инициативу усложнились условия поддержания на должном уровне политической роли Китая и его внутриполитической безопасности. Судя по активизации усилий по обеспечению мира между Афганистаном и Пакистаном, а также между афганским правительством и талибами, Пекинское руководство четко осознало ту большую роль, которую Китай должен играть в регионе. Однако, китайские руководители по-прежнему предпочитают не принимать чью-либо сторону и не хотят брать на себя обязательства по обеспечению региональной безопасности. В данный момент Китай осуществляет мероприятия по оказанию экономической помощи Афганистану, поддержке и инициировании региональных институтов, организует посредничество между афганским правительством и талибскими боевиками. Представляется возможным рассмотреть экономическую помощь Китая Афганистану и потенциал Китая для разрешения региональных и этнических конфликтов.
Экономическая помощь Афганистану
В материалах китайского Центра изучения Ближнего Востока отмечается, что условия внутриполитической безопасности в Афганистане и Пакистане напрямую влияют на успех инициативы «Один пояс, один путь». Правительство Китая считает, что ключ к снятию этнической напряженности в Синьцзян-Уйгурском автономном районе заключается в экономическом развитии за счет внутренних инвестиций и международной торговли. Аналогичным образом, официальный Пекин считает, что коренная проблема нестабильности Афганистана заключается в его низком уровне социально-экономического развития и что только развитие может фундаментально привести к миру. В ноябре 2015 года во время визита заместителя председателя КНР члена ЦК КПК Ли Юаньчао в Кабул центральной темой обсуждения был поиск способов повысить роль Афганистана в инициативе «Один пояс, один путь». Ли Юаньчао дал понять афганскому руководству, что Китай не будет стремиться заполнить пробел, оставленный выводом большинства иностранных войск из Афганистана в конце 2014 года, но он пообещал поддержку Афганистану в области развития инфраструктуры и обеспечения безопасности. Затем последовал визит помощника министра иностранных дел КНР Кун Сюанью (в настоящее время заместитель министра иностранных дел) в Кабул в 2016 году, в ходе которого он приветствовал идею вхождения Афганистана в «Один пояс, один путь». Вскоре после этого, несмотря на трудности из-за ухудшения ситуации с внутриполитической безопасностью, китайская компания Xinjiang Beixin Road and Bridge Group выиграла контракт с Азиатским банком развития (АБР) на восстановление части дороги от Кабула в Джалал-Абад. Кроме того, государственные предприятия Китая инвестировали в два крупных горнодобывающих проекта в Афганистане: медный рудник Мес Айнак в провинции Логар (в сорока километрах к юго-востоку от Кабула), управляемый Металлургической корпорацией Китая (MCC) и Корпорацией меди Цзянси (JCCL), а также в Амударьинские нефтяные блоки на северо-западе Афганистана, которыми управляет Китайская национальная нефтегазовая корпорация (CNPC) и афганский партнер Watan Oil & Gas. Контракт на медный рудник Мес Айнак был выигран китайскими MCC и JCCL в 2007 году из-за их дешевого финансирования и минимальных затрат на производство, а также из-за их обещаний построить инфраструктуру вокруг разрабатываемых месторождений. Однако проект застопорился, поскольку повстанцы время от времени выпускают ракеты в район добычи из окрестностей Опарона (соседней деревни под контролем талибов). Учитывая также падение цен на медь на мировом рынке, китайский консорциум пытается пересмотреть условия контракта, а также пересмотреть предоставление части обещанной ранее инфраструктуры. Кроме того, данный участок занят буддистским крепостным городом с 5000-летней историей, и планы Китая по добычи меди в этом районе вызвали резкую критику со стороны археологов, неправительственных организаций и местных жителей. Археологические раскопки крепости заняли больше времени, чем ожидала компания, а обвинения в коррупции против бывшего генерального директора MCC в апреле 2017 года еще больше задержали проект. В свою очередь, нефтяное месторождение Амударья стало первым крупным контрактом Афганистана на разведку и разработку нефти, который был присужден китайской компании CNPC в декабре 2011 года сроком на 25 лет. Выбор компанией CNPC партнера, группы Watan, вызвал разочарование у некоторых местных участников и влиятельных лиц севера и привел к некоторым задержкам проекта. Группа Watan принадлежит влиятельной семье Попал, связанной с отцами-основателями Афганистана. Семья Попал также сильна в Пакистане, особенно в богатой природными ресурсами провинции Белуджистан, ключевой части Китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК). Добыча нефти началась в 2012 году, но затормозилась из-за разногласий между CNPC и Узбекистаном относительно точных условий транспортировки нефти из Афганистана.
Хотя эти два крупных проекта были приостановлены, Китай в настоящее время является крупнейшим иностранным инвестором Афганистана и его третьим по величине торговым партнером. За последние три года Китай предоставил Афганистану военную помощь в размере 70 млн долларов США, а также помощь в целях развития в размере 90 млн долларов США, уделяя особое внимание провинции Бадахшан. Китай помог построить больницу «Джумхурият», Национальный центр образования в области науки и техники, учебный корпус кафедры китайского языка и гостевой дом Кабульского университета. Когда в октябре 2015 года в северо-восточной части Афганистана произошло землетрясение, Китай оперативно предоставил Афганистану гуманитарную помощь в размере десяти миллионов юаней (1,56 млн долларов США) плюс 1 млн долларов США в виде денежной помощи. В декабре 2017 года министр иностранных дел Китая Ван И предложил расширить КПЭК в Афганистан во время встречи со своими пакистанскими и афганскими коллегами; предложение было официально одобрено в сентябре 2018 года. На международных форумах Китай связал КПЭК и «Один пояс. один путь» со стабильностью и безопасностью Афганистана. Наблюдая за ростом китайского влияния, Совет Безопасности ООН снова и снова указывал в резолюциях на то, что все стороны должны воспользоваться инициативой «Один пояс, один путь» для содействия стабильности и процветанию в Афганистане.
В заключении хотелось бы также отметить, что в западных СМИ поступали сообщения о том, что Китай строит военную базу в Ваханском коридоре и помогает Афганистану обучать «горную бригаду»; также были сообщения о скрытом присутствии китайских солдат в Горно-Бадахшанской автономной области (ГБАО) Таджикистана. Хотя Пекин опроверг слухи о том, что китайские военнослужащие были отправлены на афганскую территорию, он официально подтвердил, что собирается обучать афганских военнослужащих в Китае, чтобы противостоять боевикам ИГ и «Аль-Каиды», пытающимся проникнуть в Синьцзян-Уйгурский автономный район.