- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

Об очередной конференции чрезвычайных и полномочных послов Турецкой Республики. Часть 1

5 августа с.г. в Анкаре состоялась очередная, 11-я по счету конференция чрезвычайных и полномочных послов Турецкой Республики за рубежом.

Мероприятие – это регулярное и не чрезвычайное. Однако, страна образца 2019-го года, во внешнеполитическом плане, стоит перед целым рядом серьезных вызовов, которые серьезно отличаются от ситуации даже десятилетней давности.

Причем, с учетом того, что Турецкая Республика все последние годы позиционировала себя на международной арене как региональная держава с претензией на глобальные интересы, она, если можно так выразиться, «за что боролась, на то и напоролась». Сегодняшняя Турция столкнулась с целым рядом серьезных вызовов, масштаба своей амбициозной заявки на вхождение в ряд ведущих мировых держав.

Перед тем, как перейти к доступным для открытой публики итогам Конференции послов, буквально в двух словах, какие проблемы просматриваются у Турции в отношениях с зарубежными странами? Перечислим:

Отношения Турции с США переживают один из самых серьезных спадов в истории. Турецкая Республика демонстрирует откровенное желание свои отношения с ведущей мировой державой выровнять, однако, в рамках определенных самой для себя «красных линий». Идти на поводу американских интересов Турция 21-го века явно не готова – и это главный тренд.

Вышеупомянутыми «красными линиями» для Турции является, в частности, сирийский вопрос – отказ США от поддержки сирийских курдов или, в более реалистичной постановке, его мягкий вариант – создание на турецко-сирийской границе некой буферной зоны, которая будет «клином торчать» в карте так называемого «Большого Курдистана» не дав ему «собраться» в единое целое.

Тот факт, что американцы не собираются отказываться, по тем или иным причинам, от сирийских курдов – достаточно очевиден и пересмотру это решение не подлежит. Во всяком случае, действующей в Белом доме администрацией Д.Трампа. Впрочем, кто бы ни пришёл в высшую американскую власть в 2020-м году, вряд ли, пришедший новый президент изменит сложившееся статус-кво. Стратегически сирийские  и иракские курды интереснее для американцев, чем те же турки и это — константа современной американской внешней политики, не сегодня и не вчера сформулированная.

Зато продолжаются переговоры между Турцией и США по созданию на турецко-сирийской границе буферной зоны. Буквально только что в Анкаре завершился их второй раунд. Переговоры проходят при накачке ситуации со стороны лично президента Турции Р.Т.Эрдогана, который в эти дни выступает с регулярными публичными заявлениями о том, что и без согласия США, Турция готова к тому, чтобы самостоятельно провести военную операцию – третий раунд после «Щита Ефрата» и «Оливковой ветви». При этом Турция демонстрирует мобилизацию воинского контингента на турецко-сирийской границе, очевидно, для демонстрации серьезности своих намерений.

Удастся ли Анкаре убедить Вашингтон дать свое добро на буферную зону – это большой вопрос.

Равно как большим вопросом является возможность для Турции вернуться в состав международной программы по созданию и производству истребителя пятого поколения F-35.

И если курдский вопрос является судьбоносным для Турции с точки зрения геополитики региона, то её участие в программе F-35 – судьбоносным с точки зрения дальнейшей траектории развития оборонно-промышленного комплекса страны.

Понятно, что современная Турция – твердо встала на путь «импортозамещения» и развития собственного ОПК. Попытки её сдержать, в частности, через отказ в поставках современных образцов вооружений и технологий лишь подталкивают Анкару к тому, чтобы искать альтернативных поставщиков.

Надо ли говорить о том, что времена холодной войны и блоковой солидарности НАТО – позади и Турция не связана абсолютно ничем в своих попытках перевооружить свою армию и получить доступ к технологиям?

Американцы этот изменившийся тренд проморгали, результатом чего стало развитие Турцией собственной программы беспилотных летательных аппаратов, которая увенчалась успехом и придала стране уверенности в собственных силах. По сути этим самым был заложен психологический фундамент для столь отчаянной борьбы, которая была поведена Анкарой за обладание собственными системами противовоздушной и противоракетной обороны. Такая возможность Турцией была реализована в России, как единственной, по большому счету, альтернативе США.

Если принять, что исключение Турции из программы создания истребителя F-35 – это прямые американские санкции в отношении Анкары за сотрудничество с Москвой по С-400, то в целом её можно отнести к категории «санкции». Понятно, что Турция может быть «наказана» и жестче, однако, пока администрация Д.Трампа на это не пошла и рассуждать об этом не имеет смысла. Зато F-35 – это уже вполне конкретная тема, которая обошлась Анкаре в кругленькую сумму и поставила перед Вооруженными силами Турции серьезный вопрос, чем заместить выбывающую поставку.

За рамками двух главных тем – сирийских курдов и программы F-35 – между Турцией и США есть ещё ворох проблем, включая, допустим, выдачу беглого проповедника Фетхуллаха Гюлена. Но США его не выдадут Турции, в отличие от того, как это было сделано применительно к вице-президенту банка Halk Х.Атилле. Заметим, все это — технические вопросы, по большому счету не имеющие значения, по сравнению с двумя глобальными темами – сирийских курдов и санкций.

Другим направлением турецкой внешней политики является Европа, с кем у Турции, в последние годы, сложился крайне неудачный политический диалог. Мы сейчас не говорим о масштабах двустороннего торгово-экономического сотрудничества, но и там есть некоторые проблемные темы. Допустим, связанные с необходимостью актуализации условий Таможенного соглашения, как на том настаивает турецкая сторона.

На сегодняшний момент вопрос о турецкой евроинтеграции не стоит – это понятно всем сторонам – участницам процесса.

Однако, с одной стороны, Европе хочется держать, тем или иным образом, Турцию в орбите своих интересов. И иметь возможность на неё влиять «мягкими инструментами» и разного рода «увещеваниями».

А, с другой стороны, турецкому руководству, для сбалансированной внешней политики и для успокоения определенной части своих избирателей, тоже надо показывать определенное развитие и движение в направлении Европы.

Есть ещё один момент, про которые обозреватели, как правило, забывают. Речь идет о том, что в Европе проживает многомиллионная турецкая диаспора, чья численность, к тому же, ещё и постоянно растет. Понятно, что проживающие в той же Германии турки, во втором поколении – это уже не совсем «турецкие турки», однако, связи с исторической родиной они, как правило, поддерживают и от неё не отрываются. Чем и пытается пользоваться действующее турецкое руководство, пытающееся строить с диаспорой постоянный диалог и всячески поощряя, допустим, получение турками двойного гражданства. К последнему призывал, в свое время, лично Р.Т.Эрдоган.

Проще говоря, как минимум, турки уже стали фактором внутриевропейских дел. А, если смотреть чуть шире, то Турция – уже, так или иначе, «вступила» в Европейский союз, что бы по этому поводу не думали сами европейцы, имея, возможно, самую крупную в Европе зарубежную диаспору. Степень  влияния этой диаспоры – это отдельная тема. Вряд ли, она пропорциональна численности турецкого населения Европы, однако, серьезный потенциал по его наращиванию присутствует и это стоит держать в уме, как держит в уме турецкое руководство.

Так что, формальное членство Турции в Европе – это, конечно, хорошо, но далеко не все. Есть ещё фактическое положение дел.

Для полноты картины турецкое руководство, вот уже несколько лет, добивается безвизового (или облегченного) режима для своих граждан, путешествующих в ЕС. Опять же, большого практического смысла в этом нет, разве что — пропагандистский, поскольку все те, кто хотят оформить себе Шенген, уже это сделали. А тем, у кого проживают родственники в Европе – это, вообще, не составляет никакого труда, равно как и «прописаться» в ЕС на ПМЖ.

Понятно, что важным направлением работы турок в ЕС является наращивание потенциала своей диаспоры и конвертация её в реальное влияние на внутриевропейские дела. Пожалуй, это для Анкары сегодня – тема №1.

При этом, Турции приходится сталкиваться с антитурецким лобби в ЕС, флагманами которого, на межгосударственном уровне, можно считать Грецию и Республику Кипр, которые блокируют множество турецких инициатив. Если говорить о диаспорах, то туркам приходится иметь дело как с армянской, так и с курдской диаспорами в Европе. В контексте последней, особенно турок беспокоит достаточно свободное положение в Европе Рабочей партии Курдистана (РПК) и сбор последней средств на финансирование своей деятельности.

В целом же надо отметить, что не на пользу Турции тот негативный образ первого турецкого лица – президента страны Р.Т.Эрдогана – который в ЕС сложился за последние годы. Опять же, это – тот фактор, который не подлежит не только кардинальному изменению, но даже и минимальному «лифтингу».

В «старой Европе» Р.Т.Эрдоган считается одиозным лидером, впрочем, как мы сказали, на Турцию работает естественный ход вещей – демография турецкой диаспоры в Европе, которая неуклонно растет вместе со всем мусульманским населением.

Поле для маневра у Турции есть в «младочленах» ЕС, особенно, на Балканах. Здесь турки проводят и активную политику и гуманитарную дипломатию, пытаясь опираться на общее с регионом прошлое в составе Османской Империи.

Это в российской истории принято рисовать Османскую Империю в качестве «тюрьмы народов» и «угнетателей». В турецкой истории все описывается не так, от слова «совершенно». И есть один объективный фактор, который никому не удастся оспорить. Ну не существуют империи по шесть сотен лет, если внутри нет внутреннего консенсуса по вопросу совместного проживания. А это можно означать только одно — что «порабощенным народам» в Османской Империи не всегда жилось столь уж плохо. Это как с СССР, который пока был – всем нравился, а после распада все народы начали заново писать историю, уже своей собственной независимости, придумывая всякие «ужасы и голодоморы».

Другой вопрос, что история Османской Империи на Балканах написана в странах региона именно со своих, независимых позиций и никто особо вдаваться не будет, все ли было так плохо в Османской Империи или был какой-то позитив. И уж тем более, кроить ради этого школьные / ВУЗовские учебники истории, как того нередко, явно сгоряча, пытается добиваться турецкий МИД. Это дает площадку турецким дипломатам для практически вечной борьбы за «историческую достоверность», создавая рабочие места в дипкорпусе страны.

Регион Северной Африки и Ближнего Востока в 2011-м году породил у турецкой дипломатии немало надежд и, довольно быстро, увенчался серьезными разочарованиями, причем буквально по всем направлениям.

Тогдашнему министру иностранных дел, автору печально знаменитой «Стратегической глубины» и одному из последователей так называемого «новоосманизма» проф. Ахмету Давутоглу явно показалось, что пробил тот самый, предсказанный «звездный час Турции». Которая вместе с зарубежными «братскими движениями» (от слова «Братья – мусульмане») устанавливает в регионе свою власть, приходящую на смену светским диктатурам.

Однако, пожар «арабской весны» удалось потушить, а турецкие надежды на этом рухнули. Как минимум, среди последствий для Турции, стоит отметить начисто испорченные отношения с Египтом, развал Ливии (доселе важного торгово-экономического партнера и рынка строительных подрядов Турции, утраченного, похоже, на обозримую перспективу), гражданскую войну в соседней Сирии при разрыве отношений с официальным Дамаском и с появлением многомиллионной волной беженцев. С учётом отхода Турции от политики нейтралитета, поляризация Ближнего Востока затянула в себя как в воронку и Турцию, которая до тех пор подобного благополучно избегала, балансируя между всеми силами в регионе.

Теперь же Турция обнаружила себя на стороне крайне богатого, но далеко не самого влиятельного Катара с противостоящим лагерем, возглавляемым Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом. Дошло до того, что руководство Турецкой Республики искало в попытке военного переворота в Турции, в ночь с 15 на 16 июля 2016 года, не только американский след, но и след спецслужб ОАЭ.

Дело убитого в Генеральном консульстве КСА в Стамбуле оппозиционного саудовского журналиста Дж.Хашогги венчает кризис в отношениях между Турцией и аравийской монархией. Это же дело наглядно продемонстрировало, не в первый раз в мировой истории, впрочем, что США четко следуют политике двойных стандартов. КСА – ну очень хороший заказчик для американского ВПК, поэтому Эр-Рияду сходит с рук буквально все. Турция такой роскоши в отношениях со своим, как США нередко именовали в прошлом, но уже не в настоящем, «образцовым партнёром», не имеет и иметь не будет.

В ту же ближневосточную «степь», стоит добавить разрыв турецко – израильских отношений, которые в нынешней парадигме внешней политики Турецкой Республики поправить физически невозможно.

Черная Африка, то есть африканский континент южнее Сахары, — это зона самого пристального турецкого внимания. В определенном смысле, ситуация для Турции там обстоит достаточно благополучно.

Турецкий бизнес нашёл свою модель работы в Африке, что удается представителям далеко не всех стран. Флагман авиаперевозчиков Турецкой Республики, авиакомпания «Турецкие авиалинии» обеспечивает турецкому бизнесу удобную логистику практически на всех африканских направлениях. Типичной практикой Турецкой Республики является, после открытия очередного направления авиаперелетов (хоть в Африке, хоть в России, кстати, — это универсально – В.К.), после первого же совершенного авиарейса, провести двусторонний деловой форум, в ходе которого: а) наладить контакты с представителями местного бизнеса, б) приступить к нащупыванию точек своего будущего коммерческого интереса. Эта практика высадки на месте «деловых десантов» исключительно хорошо себя зарекомендовала в различных регионах планеты. Опять же, подчеркнем, что работать это будет далеко не для всех стран. Для Турции с её многочисленной армией средних и мелких экспортёров сработало.

Впрочем, есть на этом «столбовом пути» и «овраги» — в лице африканских школ беглого проповедника, ныне проживающего в США, Фетхуллаха Гюлена.

Раньше эти школы служили, если можно так выразиться, «острием на древке турецкого копья», направленного в сторону Африки. Их массово, наряду с расширением сети дипломатических представительств, открывали на африканском континенте, при прямой поддержке турецкого государства. Однако, далее пути руководства правящей в Турции Партии справедливости и развития и лично президента Р.Т.Эрдогана с Фетхуллахом Гюленом разошлись и срочно потребовалось установить контроль над этими учебными заведениями.

Отметим, что сегодня турецкие школы (не посольские, а именно что рассчитанные на местное население — В.К.) находятся в двадцать одной африканской стране. То есть, их сеть охватила приблизительно уже треть континента. И это – за достаточно непродолжительный, по историческим меркам период турецкой экспансии в Африку.