Главным вопросом, однако, является, что в нынешних условиях хочет Тегеран от ХАМАСа и что хочет ХАМАС от Ирана. Прояснение данных целей может пролить свет на дальнейшее сотрудничество между Исламской Республикой и данным палестинским политическим движением. Для Ирана в нынешней ситуации конфронтации с США стратегическое партнерство с движением ХАМАС необходимо в качестве фактора давления на Вашингтон. Известно, что обеспечение безопасности Израиля является одним из внешнеполитических приоритетов нынешней американской администрации. Руководство ИРИ дает понять Вашингтону, что в случае нападения на иранскую территорию иранские союзники могут открыть сразу два фронта против Израиля: северный со стороны Ливана, где основным актором будет движение «Хизбалла» и западный со стороны сектора Газа, где главной нападающей силой будет движение ХАМАС. Неслучайно новый председатель комитета Меджлиса ИРИ, консервативный депутат Моджтаба Зоннур заявил о том, что в случае войны США с Ираном Израиль может быть уничтожен за полчаса. В активизации партнерства ИРИ с движением ХАМАС присутствует, однако, не только военно-политический, но и имиджевый фактор. Одной из причин враждебности ряда арабских государств по отношению к Ирану (речь идет, прежде всего, о Саудовской Аравии и ОАЭ, в меньшей степени об Иордании и Марокко) являются опасения иранского «шиитского гегемонизма», желания Тегерана поколебать стабильность и политические позиции арабских суннитских государств, используя своих шиитских союзников в регионе. Укрепление отношений с суннитским движением ХАМАС является сильнейшим пропагандистским противовесом подобному нарративу. Таким образом, Тегеран позиционирует себя в качестве защитника общеарабского и общеисламского дела.
В данную стратегию использования Тегераном движения ХАМАС вписывается и увеличение иранской помощи этой палестинской политической организации. Несмотря на то, что в связи с резким сокращением экспорта нефти Иран в настоящее время переживает серьезные экономические трудности, финансовое содействие ХАМАСу существенно увеличилось. На встрече в Тегеране высокопоставленных должностных лиц ХАМАСа с верховным лидером ИРИ аятоллой Али Хаменеи, иранское руководство выразило готовность увеличить объем своей ежемесячной финансовой поддержки исламистскому движению до беспрецедентных 30 млн долларов в месяц. В то же время согласно публикации израильского новостного сайта Ynet в августе 2018 года, в которой делалась ссылка на палестинские источники, выплаты Ирана ХАМАСу в прошлом году составили 70 млн долларов в год (менее 6 млн долларов в месяц).
Движение ХАМАС новым сближением со своим старым союзником – Исламской Республикой Иран, также преследует несколько целей. Во-первых, возобновление стратегического партнерства с Тегераном дает этой палестинской организации свободу маневра, избавляя от односторонней зависимости от Катара или Египта. Как уже говорилось ранее, египетское руководство стремится к тому, чтобы восстановить в секторе Газа власть Палестинской национальной администрации. Руководители ХАМАСа могут принять это предложение только в том случае, если их он получит преобладающие позиции в новом палестинском правительстве, что не гарантировано. Возобновление тесных отношений с ИРИ делает ХАМАС «желанной невестой», за которой будут ухаживать кроме Тегерана Доха, Каир и Анкара. Во-вторых, активизация отношений с Тегераном содействует в пополнении финансовых возможностей ХАМАСа, учитывая увеличившуюся иранскую помощь.
Наконец, в-третьих, восстанавливая свой статус иранского союзника, ХАМАС хочет обезопасить себя от предоставления иранцами возможной поддержки своим конкурентам в секторе Газа. Речь идет, прежде всего, об организации «Исламский джихад». В течение последних 12 лет движение ХАМАС в значительной степени утратило свою популярность у жителей сектора Газа в связи со своей неспособностью организовать снятие блокады и облегчить жизнь рядовых палестинцев. Лидеры ХАМАСа не преуспели в создании новых рабочих мест и организации выплаты зарплат жителям сектора.
В течение последних лет «Исламский джихад» на какое-то время выпал из внимания экспертов и журналистов. Это было связано, во-первых, с болезнью его генерального секретаря, а, во-вторых, с нежеланием этого движения участвовать в конфликтах между различными региональными игроками (Ираном и КСА, КСА и Катаром). В 2012 году руководство этой организации отказалось в отличие от лидеров ХАМАСа разрывать отношения с Сирией и принимать сторону Турции и Катара.
Основные различия между движениями ХАМАС и «Исламский джихад» пролегают не в области идеологии, а скорее стратегии и тактики. Обе группировки привержены целям создания в Палестине исламского государства. Обе враждебны по отношению к Израилю, но смягчили свои позиции, настаивая теперь на возвращении к границам 1967 года. В отличие от ХАМАСа «Исламский джихад» гораздо меньше связан с движением «Братья-мусульмане». В начале мая с.г. во время очередного военного конфликта в секторе Газа группировка «Исламский джихад» постаралась вновь напомнить о себе. Ее руководство заявило о том, что из 600 ракет, выпущенных по Израилю, 10 принадлежат «Исламскому джихаду», а из 33 погибших в секторе Газа палестинцев 2 являются членами этой организации. Новое командование «Исламского джихада», выбранное в сентябре прошлого года, состоит из девяти человек. Большинство из них являются писателями и интеллектуалами, а не военными деятелями. Пятеро из них проживают за рубежом, что автоматически снижает их популярность у молодежи Газы. В связи с этим данному политическому движению необходимо было напомнить о себе в ходе последнего обострения ситуации в Газе.
Новым лидером «Исламского джихада», избранным в сентябре 2018 года, является Зияд Нахле (Абу Тарик). На этом посту он сменил Рамадана Шаллаха, занимавшего пост генерального секретаря движения с октября 1995 года, после убийства основателя и первого лидера «Исламского джихада». Шаллах является европейски образованным интеллектуалом, закончившим факультет финансов в Дурхэмском университете (Великобритания) и преподававшим затем в университете Южной Флориды (США). В отличие от своего предшественника Зияд Нахле получил образование исключительно в школах и институтах сектора Газа и провел 14 лет в израильской тюрьме. Таким образом, он является местным кадром, перенесшим с жителями Газы все тяготы оккупации и блокады в отличие от Шаллаха, проживавшего последние годы в Дамаске, откуда он руководил «Исламским джихадом». З.Нахле был одним из основателей военного крыла «Исламского джихада» — «Лива аль-Кудс». Несмотря на это, он не является военным человеком и никогда не был полевым командиром. После начала в 2011 году сирийского конфликта З.Нахле в отличие от лидера ХАМАСа Халеда Мешааля отказался принять чью-либо сторону. Он покинул Дамаск, но не стал сближаться с правительством «Братьев-мусульман» в Египте, а также с Катаром и Турцией.
Некоторые арабские эксперты считают вероятным противником З.Нахле в руководстве «Исламского джихада» Мухаммеда аль-Хинди, одного из основателей этой организации. Мухаммед аль-Хинди очень надеялся на свою победу на выборах в сентябре прошлого года, но пришел к финишу третьим после Зияда Нахле и Акрама Аджури, бывшего военного советника группировки на Западном берегу реки Иордан. В настоящее время Мухаммед аль-Хинди позиционирует себя в качестве «лидера в ожидании», охотно участвует во внешних контактах движения, посещая Тегеран и Москву. Иранским фаворитом в движении является военный командир «Лива аль-Кудс» Баха Абу Ата. Он не является официальным членом командования движения, но превосходит всех своих коллег в возможностях и влиянии. Абу Ата очень близок к ливанскому движению «Хизбалла» и поддерживает хорошие отношения с членами руководства ХАМАСа Яхьей Синваром и Мухаммедом Дейфом, воспринимающимися в качестве участников «просирийского» крыла ХАМАС.
Таким образом, сближение с Ираном и попытки восстановления партнерских отношений с Сирией, по мнению руководства ХАМАСа, способны решить как внутриполитические, так и внешнеполитические проблемы этого движения. В плане внутренней политики это укрепление позиций ХАМАСа как единственного влиятельного игрока в секторе Газа. В плане внешней политики – получить свободу рук для того, чтобы не стать простой марионеткой Катара или Турции. Насколько эффективной окажется эта ставка ХАМАСа, покажет время.