- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О значении Синьцзян-Уйгурского автономного района в китайской политике в отношении Пакистана и Афганистана. Часть 4

Пакистан и инициатива «Один пояс, один путь»

В рамках стратегии расширения транспортных маршрутов в Центральную Азию и стабилизации проблемного региона, включающего племенные пакистанские районы, а также СУАР и Афганистан, Пакистан является ключевым партнером Китайской Народной Республики. На протяжении десятилетий Пакистан был «верным товарищем» Китая в сдерживании Индии как регионального конкурента. Поэтому, даже если Китай избегает принимать участие в сложных территориальных спорах между Пакистаном и Индией, для Пекина Исламабад остается главным союзником по поддержанию стабильности в регионе, борьбе с джихадизмом и терроризмом. Присутствие джихадистов в Пакистане и растущий риск «исламизации» страны создают вероятность возникновения серьезных внутренних конфликтов и дробления территории, что приведет к дальнейшей дестабилизации в регионе. Это также указывает на важный аспект китайской помощи Пакистану – противодействие джихадизму. Поэтому помимо согласования совместных китайско-пакистанских стратегий борьбы с терроризмом, китайские инвестиции в развитие Пакистана также имеют важное значение и для самого Китая. Инициатива «Один пояс, один путь», также известная как «Экономический пояс Шелкового пути» и инициатива «Морской Шелковый путь 21-го века», является визитной карточкой председателя КНР Си Цзиньпина, которая активно продвигается во внешней и внешнеэкономической политике. Предложенная председателем Си в сентябре 2015 года в Казахстане, она была призвана возродить древний «Шелковый путь» как способ соединения Китая и Европы посредством торговли и инвестиций, но, что наиболее важно, акцент в китайской инициативы сделан на строительстве инфраструктурных объектов. Китайские политологи и журналисты данную инициативу «китайским планом Маршалла», поскольку она в самом начале предусматривала в основном развитие евразийского континента. Однако, как показывает практика, география «Шелкового пути» существенно расширилась и теперь включает в себя Юго-Восточную Азию, Северную Африку и Латинскую Америку. В китайских СМИ данную инициативу сравнивают с «большим зонтиком», который призван покрыть китайской торговлей зарубежные рынки. То есть, «Один пояс, один путь» – это прежде всего инициатива экономической политики, направленная на то, чтобы помочь китайским компаниям развиваться за счет зарубежных проектов и рынков и получать стратегические активы: природные ресурсы и технологии. Пекин надеется, что тесные экономические связи инициативы «Один пояс, один путь» укрепят дипломатические отношения КНР и стран, расположенных вдоль транспортных маршрутов. В свою очередь политологи Поднебесной приводят еще одну положительную сторону инициативы – влияние на развитие многополярного миропорядка. «Один пояс, один путь» состоит из шести экономических коридоров, которые функционируют в качестве основных магистралей. В частности, предполагается, что Китайско-пакистанский экономический коридор (КПЭК) и Экономический коридор Китай-Центральная Азия-Западная Азия не только предоставят КНР альтернативные транспортные пути и источники энергии, но и внесут вклад в региональное развитие и стабильность. Второй из упомянутых коридоров предназначен для соединения Китая с Ближним Востоком через Центральную Азию, которая обеспечит Китай нефтью и газом из обоих регионов через трубопроводы и автомобильные перевозки. После гражданской войны в Афганистане в 1996 году и теракта 11 сентября 2001 года Китай начал рассматривать Ближний Восток как стратегическую территорию, имеющую отношение к безопасности мусульманских регионов Западного Китая. Согласно официальному определению, Китайско-пакистанский экономический коридор представляет собой 3000-километровую сеть железных и автомобильных дорог, предназначенных для транспортировки грузов из южного пакистанского порта Гвадар в город Кашгар в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (северо-западная часть КНР). Предполагается, что в соответствии с соглашениями по КПЭК Китай и Пакистан также будут сотрудничать в проектах по транспортировке газа, угля и солнечной энергии для обеспечения 16 400 мегаватт электроэнергии, что примерно вдвое увеличивает мощности Пакистана. В рамках КПЭК китайская сторона пообещала инвестировать 46 млрд долларов в Пакистан (впоследствии заявленная сумма увеличилась до 63 млрд долларов и продолжает расти). Специалисты китайского Центра изучения Ближнего Востока отмечают, что в случае с Пакистаном, данная инициатива служит двум долговременным политическим целям: первая заключается в содействии развитию и стабильности «всепогодного» стратегического партнера Китая, Пакистана; вторая цель заключается в получении Китаем доступа к Индийскому океану через наземный маршрут в Пакистане, который заканчивается в порту Гвадар. Гвадар, находящийся примерно в 400 км от Ормузского пролива, сократит китайские маршруты доставки нефти и газа из Африки и с Ближнего Востока на тысячи километров, «сделав Гвадар жизненно важным звеном в цепи поставок Китая». Таким образом, порт Гвадар является важнейшим перекрестком между «Экономическим поясом Шелкового пути» и «Морским Шелковым путем XXI века». Коридоры Центральной, Западной Азии и КПЭК уменьшат степень китайской «дилеммы Малаккского пролива» (термин, введенный бывшим председателем КНР Ху Цзиньтао в 2003 году для обозначения ситуации, когда Китай полагается на свои морские перевозки через Малаккский пролив, которые могут быть заблокированы военно-морскими силами противника (индийскими или американскими) в случае конфликта.

В заключении представляется возможным сделать следующие выводы и обобщения:

  1. Основная логика Китая, опирающаяся на строительство инфраструктуры в нестабильных регионах, таких как Пакистан, Центральная Азия и Ближний Восток, заключается в том, что инфраструктура улучшает экономическое развитие, что, в свою очередь, обеспечивает политическую стабильность и безопасность. Китай считает, что основной причиной, лежащей в основе внутренних и межгосударственных конфликтов в этих регионах, является низкий уровень экономического развития.
  2. Ответ Китая на борьбу с терроризмом и урегулирование региональных конфликтов основывается на экономическом развитии. Руководство Китая считает, что такая политика способствует более фундаментальному и долгосрочному решению конфликтов, чем смена правительств или внешнее военное вмешательство. В качестве аналогии часто приводится убеждение, что китайская медицина занимается более длительным лечением первоначальной причины болезни, чем западная медицина, которая сосредоточивается на симптомах.
  3. Китайские эксперты отмечают, что после кризиса в Ливии в 2011 году Китай начал активную экономическую дипломатию для защиты своих коммерческих интересов в зонах конфликтов и использования экономических инструментов для поддержки мирного процесса. Та же самая логика применяется внутри страны: экономическое развитие было в центре внимания политики китайского правительства в отношении регионов этнических меньшинств, включая Тибет и Синьцзян, хотя результаты с точки зрения разрешения этнической напряженности до сих пор могут быть расценены как неоднозначные.
  4. С расширением зоны действия инициативы «Один пояс, один путь» увеличивается важность КПЭК в стратегии Китая. Так, порт Гвадар является одним из звеньев так называемой «Нити жемчуга» – сети портов и пунктов материально-технического обеспечения. Данный проект также нужен для перевозки товаров, а также для обеспечения безопасности судоходства.