Утром 8 августа 2019 года стало известно, что накануне вечером недалеко от городка Эфрат в Иудее (в арабской терминологии – юг Западного берега р. Иордан) группой палестинских арабов был убит 18-летний Двир Сорек. Он был выпускником расположенной поблизости религиозной школы (йешивы) «Маханаим», чья учебная программа ориентирована на межрелигиозный диалог и воспитание взаимопонимания между евреями и арабами. Как сообщили СМИ, Двир, который возвращался из Иерусалима с книгами Давида Гроссмана (известного израильского писателя и активного сторонника «палестино-израильского мирного процесса»), приобретенными им в подарок для его учителя в честь окончания учебного года, попал в засаду, устроенную группой палестинских террористов с целью убийства любого еврея, который в нее попадет.
Мене чем за двое суток террористы были идентифицированы, обнаружены и арестованы израильскими силами безопасности, и то, что в этой связи сейчас занимает израильскую публику (разумеется, помимо глубокого сочувствия семье убитого юноши) – это ближайшие и дальние последствия данного события. Израильтянам, на самом деле, есть с чем сравнивать. Аналогичное событие имело место практически в том же районе и при сходных обстоятельствах ровно пять лет назад, в июне 2014 года. Тогда палестинские террористы, связанные, как и убийцы Двира, с контролирующей сектор Газы радикально-исламистской группировкой ХАМАС, похитили и убили Гилада Шайера, Нафтали Френкеля и Эяля Эфраха, учеников близлежащей религиозно-сионистской йешивы «Макор Хаим».
Прямым следствием того теракта стало проведение Израилем масштабной антитеррористической операции в секторе Газа «Несокрушимая скала», нанесшей тяжелый ущерб инфраструктуре исламистов в Секторе, и на какое-то время отбившей у них охоту провоцировать ЦАХАЛ. И ожидание подобного развития событий и сегодня буквально «разлито» в общественной атмосфере страны.
Три подхода
Этот вопрос становится особенно важным на фоне идущей в Израиле предвыборной парламентской кампании, главным вопросом которой, на этот раз стали гражданские вопросы, прежде всего – взаимоотношения государства, общества и структур, лоббирующих интересы религиозных общин и институтов, однако ими все же не исчерпываются. Предвыборная повестка дня включает также социально-экономические вопросы, и, далеко не в последнюю очередь, вопросы безопасности. Заметное место среди дискуссий по этому поводу и стала политика правительства в отношении радикальной группировки ХАМАС, 11 лет назад захватившей власть в секторе Газа и превратившей его в плацдарм для регулярных террористических атак против южных районов Израиля.
ктуальность этой темы возросла уже в конце прошлого года, когда стало понятно, что нарушение ХАМАСом «красных линий», установленных для него Израилем по итогам операции ЦАХАЛа «Несокрушимая скала» носит уже не спорадический, а системный характер. И потому более-менее работавшие на протяжении более четырех лет «понимания» и неформальные договоренности, на которые пошло израильское руководство, не заинтересованное ни в новой оккупации Сектора, ни в возвращении его под контроль Рамаллы, себя исчерпали.
На вопрос, что же делать дальше, имеются три различных мнения. Одно из них, популярное в ультралевых кругах, но почти не имеющее спроса на местном политическом рынке, требует легализации ХАМАСа, без предъявления ему «предварительных условий» (декларации отказа от террора и признания им прежних палестино-израильских договоренностей) в качестве полноценного участника дипломатического процесса. Сторонники двух других подходов, разделяемых основной массой избирателей, сосредоточенных в правой и центристской части израильского политического спектра, сходятся на том, что новое столкновение с ХАМАСом – лишь вопрос времени.
Разногласия между этими фракциями состоят в другом. Первая из них, к которой принадлежит руководство правящей правоцентристской партии Ликуд премьер-министра Биньямина Нетаньяху и лидеры основного соперника Ликуда, центристского блока «Кахоль-лаван» полагают, что речь идет о «решительном ударе», который следует нанести по военной инфраструктуре исламистов, сохранив их фактический суверенитет над Сектором.
Да и этот шаг следует отложить на будущее, сосредоточившись на первоочередных, с их точки зрения, угрозах безопасности страны – иранская ядерная программа и превращение Сирии в плацдарм для возможной войны с Израилем. Пока же, в рамках это логики, Израилю следует максимально сдержанно реагировать на вылазки ХАМАСа, не доводя дело до нежелательной накануне выборов и в преддверии публикации комплексного плана Белого дома по урегулированию арабо-израильского конфликта («сделка века») новой масштабной операции в Секторе.
Сторонники другого подхода, который наиболее жестко артикулирует бывший министр обороны Израиля, глава «правой светской» партии «Наш дом – Израиль» (НДИ) Авигдор Либерман, не находят убедительных военных, стратегических или моральных мотивов откладывать «на потом» то, что в любом случае Израилю, скорее раньше, чем позже будет необходимо сделать. То есть, уничтожить имеющийся в Газе террористический анклав радикальных исламистов, полностью демонтировав режим ХАМАСа, и передав Сектор под ту или иную схему «внешнего управления».
Что, с точки зрения сторонников данного подхода, не является ни альтернативой для параллельных адекватных ситуации оперативных действий в противостоянии «оси зла» Иран-Сирия-«Хизбалла», ни дальнейшим шагам по достижению взаимопонимания с «умеренными» арабскими странами. Если исходить из популярного, и в целом, подтверждаемого фактами понимания, что партнерство с Израилем на фоне общих вызовов и угроз в регионе, для лидеров проамериканского суннитского блока существенно актуальнее, что ставшая для них контрпродуктивной «палестинская тема», а откровенная демонстрация Израилем слабости в отношении ХАМАСа скорее, затормозит этот процесс.
Собственно, в этом и заключались, обострившиеся в конце 2018 года, разноглася в военно-политическом кабинете правительства Израиля. Большинство его членов тогда поддержали предложения Нетаньяху сохранить «статус-кво», отказавшись от жесткой реакции на наиболее интенсивные, с лета 2014 года, ракетные обстрелы израильской территории в ноябре 2018 года и принять предложенные Египтом параметры новых договоренности с ХАМАСом. Включая согласие на ежемесячный перевод Катаром исламистам, неспособным решить тяжелейшие финансово-экономические проблемы сектора, 15 млн долларов и гарантии личного «иммунитета» от ликвидации их политическим руководителям. В то время как Авигдор Либерман требовал вернуться к принятой в момент переформирования кабинета в мае 2016 года доктрине, требовавшей в случае перехода ХАМАСом указанных «красных линий» провести «мощную и краткую по времени военную операцию с целью нанесения практически невосстановимого ущерба как военной, так и политической структуре исламистов».
А получив отказ – вышел вместе со своей фракцией НДИ из правительства, фактически дав тем самым старт досрочным выборам в Кнессет в апреле 2019 года, в результате которых Биньямин Нетаньяху вновь получил мандат на формирование кабинета. Но – впервые в истории Израиля, так и не смог его сформировать, и инициировал роспуск только что избранного Кнессета и новые выборы, назначенные на 17 сентября с. г.
Политика ХАМАСа
Складывается ощущение, что члены правительства Яхьи Синуара в Газе, понимая соображения израильского руководства, в определённом смысле воспринимает их как некую дополнительную свободу действий и гарантии личной безопасности, что позволяет им постоянно проверять «гибкость» указанных «красных линий». И в то же время осознают опасность «перегнуть палку» и потерять контроль над процессом, не оставив ЦАХАЛу иного выхода, кроме как начать новую масштабную операцию в Секторе, чего в руководстве ХАМАСа в любом случае, стараются избежать.
С другой стороны, ХАМАСу, ввергшему в 2014 году Газу в предыдущий виток конфликта с ЦАХАЛом, после которого значительная часть Сектора все еще лежит в развалинах, население испытывает острый дефицит воды и электроэнергии, а безработица достигла почти 50%, важно сохранить свою релевантность хотя бы в качестве Движения исламского сопротивления. Кроме того, на них давят иранские патроны радикальных палестинских исламистов, требующие от них любой ценой отвлечь израильтян от «северного фронта» с союзными и подконтрольными Тегерану режимами и иранскими прокси в Сирии и Ливане.
В прошлом, эту миссию иранцы, рассорившиеся с ХАМАСом из-за поддержки последним сирийской оппозиции, чаще возлагали на партнера-соперника ХАМАСа в Газе группировку «Исламский джихад». Приказы о проведении террористических вылазок отдавал штаб этой группировки в Дамаске, но управляли антиизраильскими операциями высокопоставленные офицеры иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР), которые направляли боевиков со стороны Голанских высот, Ливана и Газы, с тем, чтобы отвлечь внимание Израиля от усилий Ирана по укреплению своего военного присутствия в Сирии. Но сегодня в Тегеране вновь видят в ХАМАСе, лидеры которого приложили много усилий для восстановления доверия аятолл (включая указание населению лагерей «палестинских беженцев», контролируемых ячейками этой группировки поддерживать режим Б.Асада) намного более перспективного союзника.
Отметим, что обосновывая свое мнение о необходимости приступить к демонтажу режима ХАМАСа в момент своей отставки с поста министра обороны, Либерман предупреждал о постепенном превращении группировки в «операционный инструмент» КСИР, некий палестинский аналог южноливанской «Хизбаллы». И тот же прогноз две недели назад подтвердил в интервью газете Гаарец», источник в системе безопасности Израиля.
Со своей стороны, и лидеры ХАМАСа, в 2014 году потерявшие своего патрона в лице режима «Братьев-мусульман» в Египте, и не очень рассчитывающие на способность Катара и Турции оказать поддержку палестинским исламистам в желаемом ими формате, решительно настроены на придание их отношениям с Ираном характера стратегического партнерства. Именно этот факт был объявленной целью состоявшегося в июле с. г. визита делегации девяти высокопоставленных функционеров ХАМАСа, во главе с заместителем председателя политбюро организации Салехом аль-Арури (Saleh al-Arouri) в Тегеран, где прошла их встреча с верховным лидером ИРИ Али Хаменеи и командующим подразделением «внешних операций» КСИР «Аль-Кудс» генералом Касемом Сулеймани.
По данным СМИ, итогом встречи стала договоренность об укреплении «единства оси фронтов сопротивления» и создание своего рода «пакта взаимопомощи» ее участников (Ирана, «Хизбаллы», ХАМАСа и режима Асада в Сирии), которые должны прийти на помощь союзникам в случае объявления Израилем войны против одного из них. Собственно, именно на такой сценарий рассчитывают лидеры ХАМАСа, в случае если, как выразился один из членов делегации, которого цитировала ливанская газета «Аль-Ахбар», «сионистский враг перейдет от ограниченной войны против сектора Газа, с которой ХАМАС может справиться сам, к более масштабному конфликту». Данные надежды были подкреплены обязательствами Ирана по увеличению финансовой помощи ХАМАСу до 30 млн долларов в месяц. Что будет означать, если верить информации, опубликованной в августе 2018 года информационным агентством Ynet, определившей тогдашний размер этой помощи в 6 млн в месяц, ее пятикратный рост.
Вполне вероятно, что на этот раз лидерам ХАМАСа удалось убедить Иран, ранее, в свете неоднократно подтверждённых сомнений в лояльности лидеров группировки, ограничивавшихся финансированием только военного крыла организации, начать критически важные для выживания режима исламистов в Секторе, инвестиции также в «гражданскую» инфраструктуру Газы. И, похоже, что эти ожидания стоят за решительным отказом главы политбюро ХАМАСа Исмаила Хании в просьбе некогда главного спонсора этой группировки – Саудовской Аравии, а также Египта, контролирующему, вместе Израилем, внешние коммуникации Сектора, разорвать партнерство с Ираном под угрозой прекращения их связей с правительством ХАМАСа в секторе Газа.
Все же очевидно, что до тех пор, пока идея «единства оси фронтов сопротивления» не выходит за рамки общих деклараций, максимум, на что в команде Синуара могут пойти, это продолжать запуски на израильскую территорию «огненных змеев», а также регулярные и нередко насильственные демонстрации у забора безопасности, отделяющего Газу от территории Израиля. Ну и давать «добро» на вооруженные вылазки якобы, неконтролируемых ими «одиночек» и других исламистских группировок в секторе. «ХАМАС борется с конкурирующими джихадистскими группировками в Газе каждый раз, когда обнаруживает угрозу своему правлению, — замечает востоковед Эяль Зиссер, — но в случаях, когда их агрессия направлена против Израиля, или они помогают ИГ («Исламское государство», запрещено в России – авт.) воевать с египетскими силами безопасности на Синайском полуострове, предпочитает закрывать глаза».
Примечательна в этой связи история, случившаяся в ночь на 10 августа с., когда военнослужащими ЦАХАЛа были ликвидированы четверо прекрасно вооруженных (автоматами Калашникова, гранатами и ручным противотанковым гранатометом) боевиков, пытавшихся проникнуть, явно с целью совершения резонансного теракта, на территорию Израиля из сектора Газы. Показательно, что представители ХАМАСа сначала рассказали неправдоподобную историю о том, что трое из четырех убитых боевиков якобы являлись «бойцами милиции ХАМАСа, отвечавшими за предотвращение проникновений на территорию Израиля», преследовавшие четвертого – террориста, который пытался перебраться через забор безопасности. Когда это утверждение было опровергнуто, другим палестинским источником, в ХАМАСе вообще отказались от этих людей, заявив, что хотя они и получили подготовку и военный опыт в рядах ХАМАСа, были исключены из организации «за радикализм» (!), после чего они вступили «в некую салафитскую организацию».
Но и после этого заявления, практически ни у кого не было сомнений в том, что диверсия была спланирована и получила «зеленый свет» в командовании военного крыла ХАМАСа. Так или иначе, очевидно, что лидеры группировки пока опасаются переходить «красную линию» агрессивных действий из Газы с тем, чтобы не спровоцировать Израиль на масштабную зачистку Сектора, и не остановить передачу столь актуальных для поддержания относительной внутренней стабильности катарских денег.
Потому естественно, что ХАМАС попытается скомпенсировать эту «умеренность» на линии соприкосновения Газы и Израиля провокациями в Иудее и Самарии. Последняя по времени история такого рода случилась в воскресенье, 11 августа, когда совпали два священных памятных дня иудейского и мусульманского календаря. А именно, 9 Ава — день скорби о разрушенном вавилонянами в 6 в. до н.э. и римлянами в 1 в. н.э. Первом и Втором Иерусалимском Храме и надежды на национальное и духовное возрождение еврейского народа, и Курбан Байрам (Eid al-Adha), мусульманский праздник жертвоприношения. Тысячи религиозных евреев со всей страны долгие часы ожидали под стенами Старого города Иерусалима, что их пустят на Храмовую гору, и после того, как разрешение было получено, мусульмане атаковали евреев и полицию. Лидеры ХАМАСа, в свою очередь, немедленно продемонстрировали свое присутствие, призвав «всех мусульман и палестинцев пойти и защитить мечеть Аль-Акса от сионистского оккупанта».
Разумеется, и военное, и политическое крыло ХАМАСа ожидает намного большего. Так, по словам бывшего руководителя службы внутренней безопасности Иерусалимского округа, ныне возглавляющего отдел кибербезопасности этого ведомства, Арика Браббинга, «существует традиционная угроза организованного террора, и большое число этих атак планируется и финансируется из Газы, в основном террористами, освобождёнными в рамках «сделки Шалита»». По словам Браббинга, эти лица руководят органом, именуемым «командование Западного берега» (the West Bank Command) – подразделение военного крыла ХАМАСа в Газе. «Подопечные этого штаба обучаются у активистов ХАМАСа новым методам вооруженной активности, и иранские инструкторы тоже играют большую роль в передаче таких знаний». Все это говорит о надеждах радикальных палестино-арабских исламистов поднять очередную арабскую «интифаду» на Западном берегу, заодно подорвав и без того ослабленные позиции ПНА в Рамалле.
На первый взгляд, настроения палестинских арабов свидетельствуют о том, что данная стратегия имеет некоторые основания. Так, опрос, проведенный c 27 июня по 15 июля Палестинским центром изучения общественного мнения (PPOC), показал, что в то время как 68% жителей Газы настаивали, что «Хамас должен поддерживать режим прекращения огня с Израилем», доля согласных с этим мнением арабов Иудеи и Самарии не превысила половины опрошенных. И столько же в Газе и только немногим более трети (37%) респондентов, опрошенных в Иудее и Самарии, хотели бы, чтобы израильские компании предлагали больше рабочих мест арабам на своих предприятиях, расположенных за «Зеленой чертой». Еще интереснее, что 44% жителей Газы, и только 29% арабов Западного берега согласились с предположением, что «однажды палестинцы и израильтяне будут жить в дружбе».
Подобные настроения, впрочем, не следует интерпретировать неверно. Как справедливо отмечает инициатор этого исследования, сотрудник Вашингтонского института Ближневосточной политики Давид Полок, «жители Газы настроены не менее воинственно по отношению к Израилю, чем палестинские арабы Иудеи и Самарии. Они оправдывают насилие по отношению к израильтянам, отказывают Израилю в легитимности, и не уверены в необходимости достижения окончательного мирного соглашения. А по целому ряду вопросов, таким, как статус Иерусалима, они имеют даже более радикальные суждения». Иными словами, и те, и другие, как показало это и прошлые исследования PPOC, считают, что вооруженная борьба и конфликт с Израилем должны быть продолжены. Вот только делать это жители Газы, находящиеся в более тяжелом экономическом положении, предлагают своим «разжиревшим» визави в Иудее и Самарии, а те, в сою очередь рассчитывают, что выполнять эту миссию будут «подданные» ХАМАСа.
В итоге, замечает Арик Браббинг, лидеры ХАМАСа «испытывает трудности с рекрутированием большого числа новых активистов сторонников на Западном берегу, которые были бы готовы взять на себя опасности и риски участия в масштабных актах террора или стать террористами-смертниками. С конца интифады ситуация изменилась: люди больше не стоят в очереди, чтобы записаться в добровольцы». Соответственно, оперативный штаб ХАМАСа для Западного Берега вынужден беречь уже ослабленные регулярными операциями израильских спецслужб ячейки подготовленных боевиков, на случай столкновения с ЦАХАЛом, или, что еще важнее, для захвата власти в арабских анклавах в случае распада ПНА, делая пока ставку на также не очень многих, плохо обученных, но идеологически мотивированных новобранцев.
Среди последних были и убийцы Двира Сорека, которые, совершив теракт, не нашли ничего лучше, чем вернуться в свои дома в деревне Бейт-Кахиль возле Хеврона, на крышах которых они и спали в тот момент, когда за ними пришли бойцы антитеррористического спецподразделения ЯМАМ Полиции Израиля. (По словам одного из спецназовцев, которого цитировали израильские СМИ, «захваченный им террорист был в полном шоке, с ужасом в глазах, и явно не верил, что до них доберутся»).
Что намерено делать правительство Израиля
Вернемся к вопросу, поставленному в начале этой статьи. Похоже, что повторения схем пятилетней давности, когда резонансный теракт и обстрелы из Газы привели к началу операции «Несокрушимая скала», и десятилетней давности, когда такие же обстрелы вынудили правительство провести, несмотря на предвыборный период, операцию «Литой свинец»(зима 2008-09 гг.), сегодня пока не предполагается. Об этом вполне откровенно неоднократно говорил и премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху
«Мы готовы к двум сценариям — и к урегулированию, и к военной операции», — заявил он, например, 13 августа в интервью популярному в Израиле русскоязычному информационному ресурсу NewsRu.co.il. – «Вторая опция подготовлена, и те, кто принимают участие в далеких от глаз публики обсуждениях, хорошо знают, что я не говорю впустую. Мы предпочитаем прийти к ситуации спокойствия на границе с Газой без широкомасштабной операции, без войны. Я не уверен, что нам это удастся. Пока что, очевидно одно: ХАМАС отменяет пятничные марши и митинги возле разделительного забора, дислоцирует огромные сдерживающие силы для поддержания спокойствия».
Иными словами, израильское руководство предпочитает, как минимум до выборов в Кнессет 17 сентября и публикации политической части регионального плана Трампа, поддерживать режим прекращения огня с ХАМАСом в Газе, по сути, вернувшись к доктрине «возмездия за переход красных линий» и «управления кризисом в Газе без управления сектором». Эта доктрина действовала до момента, когда переформированное, после вступления НДИ в коалицию в мае 2016 года, правительство определило стратегической целью следующего столкновения полный демонтаж режима исламистов в секторе.
Сегодня, судя по всему, эта задача – не исключено, что временно – снята с повестки дня, и основная линия поведения выглядит как ограниченное, без доведения пока дело до новой масштабной операции, реагирование на вооруженные вылазки из Сектора. По крайней мере, до тех пор, пока политическое руководство ХАМАСа готово заставлять своих полевых командиров соблюдать нынешние (по мнению одних политиков в Израиле – лучшие из возможных, а, по мнению других – «слишком гибкие» или даже едва ли не капитулянтские) правила игры, причем, не только вокруг Газы, но и на Западном берегу. Показательно, что ХАМАС и «Исламский джихад» не взяли на себя ответственность за недавнее убийство молодого израильтянина, хотя приветствовали действия террористов как «акт сопротивления жителей Западного берега израильской оккупации».
Другой стороной той же линии является поддержание у лидеров исламских радикалов в Секторе ощущение, что ситуация может измениться в любую минуту. И что отказ большинства членов военно-политического кабинета правительства Израиля в ноябре 2018 года поддержать требование тогдашнего министра обороны Авигдора Либермана нанести «решающий удар» по структурам ХАМАСа в Газе, на том основании, что этот шаг станет препятствием для решения более актуальных проблем на северных границах страны, не следует понимать буквально.
Именно демонстрацией серьезности намерений выглядели проведенные 28-31 июля дивизией «Газа» масштабные учений, целью которых, по словам начальника Генштаба ЦАХАЛа генерал-лейтенанта Авива Кохави, было достижение «высшего уровня готовности к возможной войне в Секторе». По данным СМИ, учения имитировали боевые столкновения ЦАХАЛа с группами вооруженных террористов одновременно в нескольких районах «ХАМАСстана», и противостояние широкому спектру иных угроз. От запуска боевиками ракет малой и средней дальности (в том числе и с особо крупными боеголовками, подобными находящимся на вооружении «Хизбаллы» в Ливане). И до уничтожения «роев» беспилотных и низколетящих летательных аппаратов, которые в период активных военных действий могут быть направлены операторами ХАМАСа для сбора информации и поражения военных, и особенно, гражданских целей на территории Израиля.
Третьим направлением той же политики является продолжение действий ЦАХАЛа и спецслужб по разрушению инфраструктуры арабских террористических организации в Иудее и Самарии, вне связи с перспективами формальных отношений с руководством «ФАТХленда» в Рамалле. Как мы отмечали в предыдущих статьях, в Иерусалиме не заинтересованы, в случае резкого ослабления или развала ПНА, в захвате ХАМАСом власти помимо Газы еще и в арабских городах Иудеи и Самарии. И потому сегодня заняты «переключением» на Израиль некоторых наиболее критичных сегментов управленческой инфраструктуры ПНА. Это становится более чем актуально в связи с зафиксированным израильтянами снижением мотивации служащих силовых структур ПНА сдерживать террористическую активность против Израиля. Что происходит как из-за резкого (практически вдвое) сокращения, в свете финансового кризиса правительства ПНА, их зарплат, так и упомянутого выше негативного общественного климата в арабских анклавах.
Из всех возможных вариантов развития событий, с определенной долей уверенности можно пока говорить только об одном. Вне зависимости от того, будет ли проведена новая операция ЦАХАЛа в секторе Газа, и каковы, в случае, если она состоится, будут ее масштабы и последствия, о возвращении Сектора под контроль Рамаллы, насколько это зависит от Израиля, речь сегодня не идет. Как, впрочем, и о заполнении растущего вакуума власти в арабских анклавах на Западном берегу ХАМАСом.
Остальные нюансы этой запутанной ситуации будут уже, разрабатываться, и проясняться, скорее всего, уже после выборов в Кнессет.