Сирийский режим Башара Асада все еще борется за свое выживание, и эта ситуация требует постоянного военного участия Ирана и России в длительном процессе консолидации его власти.
Израильские эксперты по Ближнему Востоку Иерусалимского центра публичной политики (Jerusalem Center for Public Affairs, JCPA) – генерал-майор (в отставке) д-р Шимон Шапира, бывший военный секретарь премьер-министра и глава аппарата министра иностранных дел, автор книги ««Хизбалла»: между Ираном и Ливаном», 2000 год; полковник (в отставке) д-р Жак Нерия, бывший советник по внешней политике премьер-министра Ицхака Рабина и заместитель руководителя отдела разведанализа в АМАН, военной разведке Израиля, – в статье под названием «Иранский захват Сирии» анализируют действия Ирана на сирийской территории[i] [1].
По мнению израильских экспертов, с самого начала своей интервенции в Сирию Иран рассматривал этот вооруженный конфликт как возможность захватить страну. Соответственно, Иран двинул в бой свои иностранные легионы (ливанскую шиитскую организацию «Хизбаллу», иракские, афганские и пакистанские отряды боевиков) вместе с группой иранских офицеров, относящихся к «Аль-Кудс», спецподразделению Корпуса стражей исламской революции (КСИР), под командованием генерл Касема Сулеймани.
Иран стремится создать шиитский пояс, начинающийся в Ливане и захватывающий Сирию, Ирак и Йемен для противодействия проамериканской арабской (и израильской) оси во главе с Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами и Египтом.
Под руководством «Хизбаллы» в Сирии, в районе Голанских высот, действуют пять шиитских вооруженных формирований, каждое из которых насчитывает несколько тысяч боевиков, и занимается подготовкой к военному решению конфликта с Израилем после восстановления контроля режима Б.Асада над южными провинциями Сирии.
По мнению израильских экспертов, между Ираном и Россией разворачивается настоящий конфликт. Он заключается «в безжалостной гонке за приобретение после окончания гражданской войны в Сирии исключительных экономических преимуществ», которые сулят огромные выгоды в результате предполагаемого в ближайшем будущем процесса восстановления разрушенной войной страны.
Во время правления Хафеза Асада (отца нынешнего президента страны Башара Асада, правящего с 2000 года) Иран создал обширную сеть образовательных, культурных и религиозных учреждений по всей территории Сирии. В годы правления Асада-младшего иранское присутствие только расширилось. Целью Ирана является содействие «шиитизации» всех регионов сирийского государства.
Когда Иран впервые пришел на помощь находящемуся под угрозой выживания режиму Б.Асада, его главная цель заключалась в том, чтобы сдержать повстанцев (финансируемых извне групп международных террористических группировок, действующих против режима в Дамаске), которые почти одержали победу над сирийской армией, взяв под контроль более 60% территории страны. При активном участии России, вступившей в войну в сентябре 2015 года, сирийский режим не только стабилизировал ситуацию, но и вместе со своими союзниками (Россией и Ираном) сумел вернуть большую часть территории, занятую повстанцами, за исключением северо-восточных районов страны, удерживаемых курдами, и северо-западный анклав Идлиб, контролируемый протурецкими мятежниками при содействии террористических отрядов «Аль-Каиды»/»Джебхат ан-Нусры» и «Исламского государства» (обе организации запрещены в России) . По мнению израильских экспертов, фактическое положение дел в Сирии по-прежнему проблематично для Дамаска, и режим Б.Асада все еще борется за свое выживание, и эта ситуация требует постоянного военного участия Ирана и России в длительном процессе консолидации его власти.
В то время как Россия решала в Сирии чисто военные, политические и экономические задачи, Иран с самого начала своей интервенции рассматривал сирийский конфликт как возможность захватить страну. Фактически, вторжение Ирана в Сирию началось в середине апреля 2013 года, когда генеральный секретарь «Хизбаллы» Хасан Насралла нанес тайный визит в Тегеран. Там он встретился с высокопоставленными иранскими официальными лицами во главе с верховным лидером (рахбаром) Исламской Республики Иран Али Хаменеи и командующим спецподразделением «Аль-Кудс» в составе КСИР генералом Касемом Сулеймани, ответственным, среди прочего, за иранскую политику в Ливане и Сирии. Участие К.Сулеймани во встрече с Х.Насраллой было показательным, т.к. под его руководством осуществляется вся иранская военная деятельность на Ближнем Востоке.
На этой встрече, пишут израильские эксперты, иранские лидеры представили оперативный план, который включал три элемента: 1) создание народной армии по конфессиональному признаку, которая должна состоять из шиитов и алавитов и поддерживаться силами Ирана, Ирака, «Хизбаллы» и символическими контингентами из Персидского залива; 2) эта армия должна насчитывать 150 000 бойцов; 3) план состоял в том, чтобы отдать предпочтение силам из Ирана, Ирака и, только потом, задействовать другие шиитские элементы. Эти региональные отряды планировалось интегрировать в сирийскую армию.
К.Сулеймани посетил Сирию в конце февраля – начале марта 2013 года, чтобы подготовиться к осуществлению этого плана. Иранцы реализовывали амбиции превратить Сирию в опору своей ближневосточной политики в целом и осуществлять руководство джихадом и исламским сопротивлением Израилю, в частности. Включение «Хизбаллы» в вооруженную борьбу в Сирии было предназначено, прежде всего, для продвижения иранской стратегии, которая преследовала и другие цели, помимо военной помощи сирийскому режиму.
Мехди Таеб, глава аналитического центра рахбара А.Хаменеи, в то время высказался по поводу центральной роли Сирии в иранской стратегии. Он заявил, что Сирия является «35-м округом Ирана» и имеет для Ирана более важное стратегическое значение, чем Хузестан [населенный арабами район на территории Ирана]: «Сохраняя Сирию, мы сможем вернуть Хузестан, но если мы потеряем Сирию, мы даже не сможем удержать Тегеран». Израильские эксперты особо подчеркивают это замечание М.Таеба, который провел сравнение между Сирией и районом, находящимся под полным суверенитетом Ирана. Из его высказываний делается вывод, что Иран не может позволить себе потерять Сирию.
В результате, отмечают эксперты JCPA, в мае 2014 года, через год после заявления М.Таеба, Мохаммад Эскандари, старший командир КСИР, заявил, что для ведения боевых действий в Сирии ими подготовлены 42 батальона и 138 бригад. Более значительным было заявление еще одного высокопоставленного представителя КСИР Хусейна Хамадани: «Иран установил вторую «Хизбаллу» в Сирии» (аналогичную «Хизбалле» в Ливане – авт.). К.Сулеймани несет ответственность за создание сирийской «Хизбаллы», состоящей из добровольцев и боевиков из Ирака, Йемена, Бахрейна, Афганистана и Ирана (исключая несущих службу иранцев).
Следовательно, Иран бросил в бой свои иностранные легионы (ливанскую группировку «Хизбалла», иракские, афганские и пакистанские отряды шиитов) под руководством иранских офицеров из «Аль-Кудс» под командованием Касема Сулеймани. Проиранские отряды приняли участие в большинстве сражений с повстанцами в Сирии. Некоторые из них были развернуты (и остаются там до сих пор) для охраны стратегических и важных религиозных объектов в Дамаске и вокруг него.
Израильские эксперты выделяют первоочередные задачи, которые решал Иран.
Во-первых, помочь алавитскому режиму Башара Асада противостоять волне суннитского джихадизма, направляемой, финансируемой и вооружаемой Саудовской Аравией и Турцией. Как только будет установлена стабильность, Иран создаст «шиитский пояс», который будет начинаться в Ливане и простираться через Сирию, Ирак и Йемен, чтобы противостоять проамериканской арабской (и израильской) оси, во главе с Саудовской Аравией, Объединенными Арабскими Эмиратами и Египтом.
Во-вторых, использовать уникальную ситуацию на местах, которая позволит Ирану создать прокси-фронт против Израиля (его заклятого врага), который протянется от юга Ливана до юга сирийских Голанских высот, продолжая наращивать потенциал «Хизбаллы» в Ливане вдоль израильско-ливанской границы.
В-третьих, принять активное участие в усилиях по восстановлению Сирии, обеспечивая себе стратегические активы, такие как получение эксклюзивного права на управление портом Латакия, который открывает выход в Средиземное море, что позволяет Ирану обойти альтернативу в виде Персидского залива.
Через восемь лет после начала гражданской войны в Сирии проявляется четкая стратегическая цель. Наряду с продолжением наращивания военной мощи для противостояния Израилю, как в Сирии, так и в Ливане, а также постоянным присутствием проиранских отрядов, развернутых на местах, главным образом в столичном Дамаске, осуществлять завоевание Сирии, превращающее ее в государство, в котором доминируют шииты. В то же время иранцы продолжают строительство второго фронта против Израиля в районе Голанских высот в случае военного столкновения между Израилем и Ираном, Израилем и «Хизбаллой», а также в случае военного конфликта между США и Ираном. Сирия по иранскому определению является стратегической глубиной северного пояса, который начинается в Ливане и заканчивается в Афганистане, а южный – в Йемене.
По мнению израильских экспертов, нет ничего более показательного, чем заявление высокопоставленного представителя КСИР Маджида Мазахея, который сказал: «Если мы уберем поддержку с наших линий фронта (Сирии и Ливана), враг достигнет наших границ». Эту позицию поддержал бывший главком КСИР (1997-2007 гг.) Яхья Рахим Сафави, который заявил: «Граница нашей обороны против Израиля находится на юге Ливана. Глубина нашей стратегической обороны достигла берегов Средиземного моря на севере Израиля. На Западе обеспокоены распространением влияния Ирана от Персидского залива до Средиземного моря».
[i] [2] The Iranian Conquest of Syria // JCPA. 14.08.2019 — http://jcpa.org/article/the-iranian-conquest-of-syria/