- Институт Ближнего Востока - http://www.iimes.ru -

О возможных экономических последствиях кризиса в Ормузском проливе для стран региона

Согласно оценкам ОПЕК 2018 года, доказанные запасы нефти в недрах, принадлежащих странам-членам ССАГПЗ и Ирака, превышают 640 млрд барр., или 43% от общего мирового объема.  Показатель экспорта нефти и нефтепродуктов из упомянутых стран в 2018 году составлял 20 млн барр./сут, что превышало 20% от мирового потребления. Катар является вторым крупнейшим поставщиком природного газа после России: на него приходится более 10% от объемов международной торговли этого вида энергоносителя. Влияние региона на состояние мировых рынков углеводородов значительное.

Арабским странам, расположенным в Персидском заливе, удалось создать развитую инфраструктуру, обеспечивающую высокие и стабильные объемы добычи углеводородов и их экспорта, что является основой их экономики. Но при этом особенности географического и исторического развития стран региона обусловили их высокую зависимость от импорта готовой промышленной продукции, в том числе продовольствия, ввиду недостаточного уровня развития собственной производственной базы. Еще одним фактором, обуславливающим высокую уязвимость рассматриваемых государств, являются ограниченные логистические возможности, почти целиком зависящие от Ормузского и Баб-эль-Мандебского  проливов. Исключение составляют только Султанат Оман и ОАЭ, имеющие непосредственный доступ к Индийскому океану, что существенно смягчает потенциально возможные экономические риски и оптимизирует расходы на логистику по сравнению с остальными государствами региона.

Военно-политическая обстановка в районе Баб-эль-Мандебского и Ормузского проливов остается сложной, что связано с противоречиями между Ираном и рядом арабских стран, США, Великобританией, а также кризисом в Йемене, угрозой терактов. Это может оказать серьезное и многостороннее влияние на обстановку в государствах Персидского залива.

Как сказано выше, Султанат Оман не использует маршруты, пересекающие Ормузский пролив. Главный порт, обеспечивающий экспорт нефти – Мина-аль-Фахель, находящийся в районе столицы. Этот фактор существенно снижает зависимость Маската от рисков в Ормузском проливе. При этом объемы внешних поставок нефти и нефтепродуктов из Султаната не достигают 5 % от общего показателя стран ССАГПЗ и Ирака.

На ОАЭ приходится более 10% от объемов экспорта рассматриваемых в настоящей статье стран. Абу-Даби имеет возможность использования маршрута, обеспечивающего доступ в Индийский океан в обход Ормузского пролива, за счет нефтяного трубопровода, соединяющего Абу-Даби и Фуджейру, нефтяного терминала в Эль-Фуджейре.  При этом максимально возможный объем, который может обеспечить инфраструктура Эль-Фуджейры – 1,5 млн барр. в сутки, то есть, менее чем фактический показатель сегодняшнего экспорта страны. Также добавим, что использование этого маршрута не означает ликвидацию угрозы новых инцидентов, подтверждением чего являются атаки не нефтяные танкеры у берегов Фуджейры в мае 2019 года.

Экспорт энергоносителей из Кувейта, Катара и Бахрейна полностью обеспечивается маршрутом через Ормузский пролив, который также обеспечивает львиную долю импорта этих государств. При этом на эти три страны приходится около 20% от объемов поставок нефти и нефтепродуктов государств ССАПГЗ и Ирака, а Катар является основным региональным экспортером газа.

На долю Ирака приходится более 18% от объема нефтяных поставок государств, расположенных в Персидском заливе. В настоящее время, помимо нефтяного терминала в Басре, обеспечивающего львиную долю экспорта страны, имеется трубопровод IPSA (Иракский трубопровод в Саудовской Аравии) мощностью 1,6 млн барр в сутки, однако Эр-Рияд прекратил доступ для иракских властей к нему после событий 1991 года. Несмотря на улучшение отношений между двумя странами в последние годы, а также попытки со стороны Багдада договориться с властями королевства об использовании транспортирующей инфраструктуры, доступа к ней Ирак не имеет. Информация о его техническом состоянии отсутствует. Тем не менее, вероятность того, что он будет запущен, существует, причем, скорее всего, этот маршрут в случае его практического использования будет обслуживать поставки иракских углеводородов в европейские страны, на которые приходится до 30 % экспорта Ирака. Еще один трубопровод по маршруту Киркук – Джейхан, мощность которого, по разным данным, оценивается до 1 млн барр. в сутки. Власти Иракского Курдистана также указывают на возможности увеличения мощности до 1,5 млн барр. в сутки. Однако его использование затруднено наличием разногласий между властями в Багдаде и региональным правительством Курдистана, а также военной угрозой на севере страны. Рассматриваются проекты сооружения трубопровода по маршруту Басра – Акаба (Ирак – Иордания), однако строительство пока не начато. Кроме того, существуют возможности организации транспортировки нефти посредством автомобильного транспорта, однако подобные способы связаны с более высокими рисками и несопоставимы по своим объемам с использованием трубопроводов. Таким образом, Ирак крайне зависим от маршрута через Ормузский пролив. В июле 2019 года премьер-министр республики Адель Абдель Махди заявил, что ограничение судоходства в Ормузском проливе станет огромным препятствием для Ирака по причине ограниченности экспортных путей, имеющихся в распоряжении республики. Альтернативные маршруты даже в случае достижения политической договоренности и технической исправности не в состоянии обеспечить текущий уровень поставок, которые приходятся на Ирак.

Крупнейший мировой поставщик нефти, Саудовская Аравия, имеет в распоряжении три функционирующих экспортных маршрута: один с использованием инфраструктуры в Персидском заливе с транзитом через Ормузский пролив, а также два в бассейне Красного моря, пролегающими через Суэцкий канал и Баб-эль-Мандебский пролив соответственно. Крупнейшим нефтяным терминалом королевства на Красном море является порт Янбу-эль-Бахр. Экспортный потенциал Саудовской Аравии, определяемый в зависимости от общей мощности нефтеналивных терминалов, со слов представителей Saudi Aramco, составляет 12,5 млн барр. в сутки, в том числе на Красном море – 4,5 млн барр. в сутки. При этом возможности использования последнего направления ограничены и пропускной способностью трубопровода «Восток-Запад» (Petroline, 5 млн барр. в сутки), соединяющего месторождения в Персидском заливе с Красным морем. В планах Эр-Рияда дальнейшее расширение этой нефтяной магистрали до 8 млн барр. в сутки, а также открытие нового терминала в город Муаджиз мощностью до 3-х млн барр. в сутки. Ряд экспертов связывает эти инициативы с попытками Эр-Рияда снизить зависимость от маршрута через Ормузский пролив.

Если говорить о маршруте через Суэцкий канал, то сегодня он является самым стабильным из всех существующих. Хотя возможности направления частично ограничены характеристиками Суэцкого канала и пропускной способностью трубопровода SUMED (2,5 млн барр. в сутки), соединяющего Красное и Средиземное моря, этот маршрут позволяет обеспечивать объемы экспортных поставок саудовской нефти, но только на средиземноморском направлении (страны Европы, Северной Африки, США). Явных угроз здесь тоже не наблюдается. Однако на европейское направление приходится относительно небольшой объем саудовского экспорта нефти и нефтепродуктов (в 2018 году 11% и 20% соответственно), тогда как основным потребителем являются страны АТР, для которых маршрут поставок через Суэцкий канал вряд ли будет использоваться широко.

Более сложная ситуация с Баб-эль-Мандебским проливом, который сегодня является самым опасным участком мирового судоходства, причем саудовские суда в силу причин военно-политического характера стали самыми уязвимыми объектами и периодически подвергаются целенаправленным обстрелам со стороны движения «Ансар Аллах». Исчерпывающего решения этой проблемы в краткосрочной перспективе не предвидится, поэтому, ставка Эр-Рияда на этот маршрут может не оправдать себя.

Зависимость королевства от маршрута через Ормузский пролив остается крайне высокой. Единственной альтернативой ему является Баб—эль-Мандебский  пролив, который характеризуется наличием не менее серьезных рисков, чем экспорт с использованием портов в Персидском заливе.

Таким образом, ограничение судоходства в Ормузском проливе даже на несколько дней повлечет за собой серьезные сбои в поставках энергоносителей со стороны стран Персидского залива. Сами по себе убытки в виде упущенной выгоды от срывов поставок в случае кратковременного ограничения движения не приведут к серьезным экономическим проблемам для стран региона, однако это обусловит снижение доверия к ним как к надежным партнерам со всеми вытекающими последствиями.

Следует подчеркнуть, что сбой в функционировании этого маршрута нанесет удар не только по экспортным показателям стран Персидского залива, но и негативно повлияет на возможности импорта, особенно Катара, Бахрейна, Саудовской Аравии, Кувейта и, в меньшей степени, ОАЭ. С учетом особенностей стран региона этот фактор может повлечь далеко идущие последствия для них.

Основная угроза связана с возможными перебоями в поставках продовольствия. Хотя значимых проблем в обеспечении продуктами питания в странах ССАГПЗ сегодня не наблюдается, продовольственная безопасность региона характеризуется высокой (а по ряду ключевых показателей почти полной) зависимостью от продукции, ввозимой из-за рубежа. К примеру, 39 % от импортируемой муки и зерна провозится с использованием маршрута через Баб-эль-Мандебский пролив, а 35 % — через Ормузский пролив, в зависимости от страны происхождения. Возможности использования альтернативных маршрутов имеются (доставка продовольствия самолетами, как это было в 2017 году в Катаре, доставка через территорию Омана, Ирака, Иордании автомобильным транспортом), но они являются более дорогостоящими, а в некоторых случаях характеризуются наличием рисков террористической угрозы (например, ввоз продукции с иракского направления). Причем сложности возникнут и с поиском поставщиков. К примеру, более 80% потребляемого в странах ССАГПЗ риса, который является одним из основных компонентов рациона питания, импортируется из АТР с использованием маршрута через Ормузский пролив. Очевидно, что в случае вероятного конфликта с Ираном возникнут серьезные сбои в обеспечении этим товаром, а найти альтернативных поставщиков в короткие сроки сложно: соседние страны не являются экспортерами этих видов продовольствия.

В целях смягчения последствий потенциально возможного кризиса государства ССАГПЗ инвестировали в создание хранилищ для продовольствия, которые функционируют сегодня. Но это будет лишь краткосрочной мерой, которая не спасет от резкой инфляции на продукты питания.

Кроме того, особенностью региона является высокая доля иностранных трудовых мигрантов на рынке труда: к примеру, в ОАЭ они составляют 88%, в Кувейте 74%, в Катаре 76%, в Бахрейне 51%, в КСА 32%. Как правило, они имеют очень скромные доходы по сравнению с коренными жителями и являются более уязвимыми в вопросах продовольственной безопасности. В случае кризиса правительства государств региона, вероятно, ограничатся принятием мер по поддержке только собственных граждан, и то в лучшем случае. А проблемы с продовольствием могут повлечь массовый отток иностранных рабочих, что вызовет кризис на рынке труда и негативно отразится на экономическом развитии стран ССАГПЗ. Это будет иметь последствия и для таких государств, как Иордания, Ливан, Египет, где денежные переводы от трудовых мигрантов являются важной составляющей ВВП. Не исключено ухудшение криминогенной обстановки в странах ССАГПЗ. В случае ОАЭ серьезный удар будет нанесен по туристической отрасли.

Таким образом, страны ССАГПЗ в условиях растущей угрозы военного конфликта между Ираном, с одной стороны, и США и их союзниками, с другой стороны, балансирует на грани экономической катастрофы. Вполне вероятно, что даже в случае локального конфликта на море, который не затронет территорию соседних государств, последствия для стран Аравийского полуострова будут необратимыми, после чего регион уже не станет прежним.