Продолжаем обзор книги А. Озер под названием «Подъем турецкой оборонной промышленности», изданной в Фонде политических, экономических и общественных исследований SETAV (автор и название книги – латиницей: Ayse Ozer «The Rise of the Turkish Defense Industry», SETA — 2019) – ведущем мозговом центре Турции.
Напомним, что мы остановились на том, что Турция приняла решение о развитии собственного ОПК под влиянием возникшей в регионе нестабильности и начавшейся в нем гонки вооружений.
Собственно, следующий раздел книги так и называется «Региональная гонка вооружений».
Как указывает автор, оборонно-промышленный комплекс в странах региона имеет историю в несколько десятилетий, то есть, начался не «вчера». Автор говорит, в этой связи, о нефтяном кризисе 1973-го года, когда богатые нефтедобывающие арабские страны региона зарабатываемые ими «нефтедоллары» на вооружения. Позже, в 1979 году, произошла исламская революция в Иране. Это шиитское государство начало претендовать на лидирующие позиции в регионе. Ответом на что стало вооружение Саудовской Аравии. Результатом же стало геополитическое состязание между двумя странами. Позже сюда добавили остроты и события так называемой «арабской весны».
Следующий раздел главы так и озаглавлен «Межконфессиональный конфликт». При наличии его главных участников, в лице Ирана и Саудовской Аравии, как пишет автор, в регионе есть и другие игроки. В частности, такие центры силы, как Ирак и Египет.
Как напоминает автор, у Египта были относительно благополучные периоды времени. Особенно, в 1960-х и в 1970-х годах. Отношение к международным делам Египта претерпело серьезные изменения после того, как страна в 1978-м году установила отношения с Израилем. После этого страна была вытеснена на «задворки» арабского мира и стала уделять большее внимание не внешней, а именно что внутренней политике.
С другой стороны, Ирак представлял собой серьезную региональную силу лишь только во времена правления Саддама Хусейна. Но, как пишет автор, после вторжения США в Ирак в 2003-м году, страна также была выведена за скобки регионального уравнения сил.
Несколько позже – с 2011 года – из регионального баланса выпала и Сирия, втянутая в затяжную гражданскую войну.
Как указывается автором, изложенное выше, отнюдь, не означает того обстоятельства, что указанные выше страны, включая Ирак, Египет и Сирию, не являются участницами региональной гонки вооружений. Однако, в результате упомянутых событий, они по факту отошли на второй план. А на первом плане остались именно ИРИ и КСА.
Не будем вдаваться, вслед за автором, в описание шиитско – суннитского противостояния в регионе. В конце концов, об этом аспекте региональной повестки на страницах ИБВ пишется постоянно.
Однако, если говорить о результатах наблюдающегося противостояния, то КСА тратит больше из своего ВВП средств на вооружения, чем чуть ли не любая другая страна в мире.
Как указывается автором, в результате международных санкций в отношении Ирана, эта страна тратит на свои вооружения «относительно немного». Что, однако, не привело к провалу иранцев в той же Сирии. Поскольку вмешалась Россия и российская сторона закрыла те направления, которые Иран был обеспечить для официального Дамаска не в состоянии.
Вот какие цифры в этой связи приводятся: в период с 2008 по 2012-й год (заметим, что гражданская война в Сирии началась только в 2011-м году) Россия обеспечивала около 71% всех оружейных нужд Сирии. В то время, как тот же Иран – лишь только около 14%.
Согласно тем данным, которые приводятся автором, в 2017 году расходы ИРИ на военные нужды составляли около 14,5 млрд долл. В то время, как расходы главного регионального конкурента – КСА – в том же 2017-м году составили величину в 69,4 млрд долл.
В итоге этого, будучи по разные стороны конфликта в Сирии, КСА направляет в Сирийскую Арабскую Республику, в первую очередь, именно оружие. А ИРИ, в первую очередь, — своих военнослужащих, в частности, из числа Корпуса стражей Исламской революции (КСИР).
Вообще, обстановка в регионе, своей нестабильностью, а также действиями двух упомянутых региональных держав, подталкивает другие страны региона к тому, чтобы втягиваться в гонку вооружений. И это – несмотря на тот факт, что цены на нефть, заметным образом, снизились и, вместе с ними, и экономические возможности стран региона. Понятно, что вооружения – это дорогая история.
Следующий раздел главы называется «Арабские волнения» (то есть, так называемая «арабская весна»; думается автор сознательно не употребляет этого термина, исходя из того, что «оттепель» сменилась «заморозками» и, в общем и целом, ситуация вернулась на круги своя — В.К.).
Здесь автор начинает с того, что приводит, в высшей степени, интересную таблицу, в которой сведены расходы на вооружения стран региона Ближнего Востока и Северной Африки в 2011-м году, когда стартовала «арабская весна», и уже самые свежие данные – за 2017-й год.
Приведем эти данные вслед за книгой:
- Бахрейн: 2011 г. – 1,033 млрд долл., 2017 г. – 1,396 млрд долл.;
- Египет: 2011 г. – 4,464 млрд долл., 2017 г. – 2,773 млрд долл.;
- Ирак: 2011 г. – 4,278 млрд долл., 2017 г. – 7,416 млрд долл.;
- Израиль: 2011 г. – 16,318 млрд долл., 2017 г. – 16,489 млрд долл.;
- Иордания: 2011 г. – 1,594 млрд долл., 2017 г. – 1,939 млрд долл.;
- Кувейт: 2011 г. – 5,393 млрд долл., 2017 г. – 6,831 млрд долл.;
- Ливан: 2011 г. – 1,626 млрд долл., 2017 г. – 2,441 млрд долл.;
- Оман: 2011 г. – 6,667 млрд долл., 2017 г. – 8,686 млрд долл.;
- Саудовская Аравия: 2011 г. – 48,530 млрд долл., 2017 г. – 69,413 млрд долл.;
- Турция: 2011 г. – 17,304 млрд долл., 2017 г. – 18,189 млрд долл.;
- ОАЭ: 2011 г. – 19,181 млрд долл., 2017 г. – нет данных.
Как указывается автором, «арабская весна» стала безусловным фактором к тому, чтобы способствовать развитию в регионе Ближнего Востока и Северной Африки гонки вооружений. Рост покупки вооружений относительно других регионов мира, где инвестиции, в принципе, приостановились, тем более заметен. Кроме того, милитаризация Ближнего Востока очень заметна относительно численности населения этого региона.
Милитаризация Ближнего Востока сопровождалась тем, что ряд стран региона, включая Сирию и Йемен втянулись в гражданскую войну. Кроме того, после того, как США ушли из Ирака, они оставили после себя слабую и раздробленную на три части страну. Аналогичным с Ираком образом, и Сирия сегодня оказалась разделенной де-факто на три части, контролируемые официальным Дамаском, Силами демократической Сирии и Свободной сирийской армией.
Вакуум силы, образовавшийся в регионе, попытались заполнить «Исламское государство» (ИГ, здесь и далее, террористическая организация, запрещенная на территории Российской Федерации – В.К.). Им удалось вовлечь в свои ряды не только боевиков непосредственно из региона, но и из стран Европы.
Следующий раздел главы озаглавлен как «Углубленный анализ регионального соперничества».
Как указывает автор, национальные расходы на оборону зависят от объема трат на вооружения соседей, а также от наличия внутренних конфликтов и внешних конфликтов в регионе проживания. Как пишет Аише Озер, в то время, как страны региона втянуты в гонку вооружений, Турция не может стоять в стороне от этих процессов.
Процитируем автора: «Как и другие страны, Турция подвержена влиянию и напугана растущим объемом вооружений, которые добавляются к тем региональным трениям, которые так беспокоят Турцию, в частности, в сирийскую войну». Здесь автором приводятся данные, согласно которым поставки оружия на Ближний Восток возросли на 61% в период с 2006 по 2010 г. и в период с 2011 по 2015 год.
Импорт вооружений странами региона за тот же самый отрезок времени вырос следующим образом: Иран – рост импорта на 83%, Египет – рост на 37%, Объединенные Арабские Эмираты – рост импорта вооружений на 35%. Но чемпионом, все же, оказывается Саудовская Аравия с ростом импорта оружия на 275%.
Как отмечается автором, для ряда стран эти статистические данные являются недоступными из-за недостаточной прозрачности, однако, и приведенные выше цифры формируют достаточно красноречивую картину (на самом деле, истина заключается в том, что нельзя, в полной мере, считать страны, раскрывающие статистику расходов на свои оборонные нужды, «прозрачными», просто потому что, вряд ли, эти цифры можно считать 100%-но достоверными; скорее, это – та картина, которую страна хочет и может предъявить внешнему миру о себе; в частности, в том же турецком бюджете есть такая строка, как «закрытые статьи расходов», содержание которых не публикуется – В.К.).
Как пишет А.Озер, возникает законный вопрос, почему Турция раньше не втянулась в гонку вооружений, когда она только начиналась в регионе в 1970-х годах?
Но, как она сама же отвечает на этот вопрос, до конца холодной войны, Турция была тесным образом связана с Западом и у нее не было возможности «встретиться лицом к лицу» с Востоком. 2000-е годы прошли под знаком экономической интеграции Турции в регион, когда стране, непосредственно из него, угрозы не исходило. За этот период времени, Турции удалось восстановить отношения с регионом, которые на протяжении целого ряда лет сохраняли дистанцию.
В результате целого ряда обстоятельств, случившихся после восстановления экономических связей (обстоятельства перечислены выше – В.К.), Турции пришлось пересмотреть свою политику в сфере обеспечения безопасности – поставить её на приоритетную позицию. В частности, ранее Турция приступала к работам по разминированию своей границы с Сирией, теперь же Турция сооружает стену на сирийской границе.
Но, как бы то ни было, именно Ирак стал поворотной точкой, которая поставила безопасность региона под угрозу.
Впрочем, как пишет автор, невзирая на то, что, к примеру, вопрос с национализацией турецкого оборонно — промышленного комплекса возник ещё в 1974-м году, вплоть до начала 2000-х, в этом направлении сделано ничего не было. Так, в 2003-м году Турция обеспечивала свои нужды в вооружениях и боеприпасах лишь на одну четверть. Зато в 2016-м году, как указывает автор, в результате целенаправленных действий турецкого руководства, эта цифра выросла уже до 60% (впрочем, как и всегда здесь возникает целый ряд вопросов, самым простым из которых является: 60% по стоимости поставляемой продукции или же по числу поставляемых позиций, что далеко не одно и то же, потому что закупаемый за рубежом истребитель может быть или одной позицией в списке импорта или, там же, сотнями миллионов долларов в балансе – В.К.).
Следующий раздел главы называется «Ухудшение отношений с Израилем» (понятно, что для Турции усложнение отношений с Израилем является таким же по своему масштабу фактором, что и, допустим та же «арабская весна» – В.К.).
Опускаем историю турецко – израильских отношений, которые были достаточно благополучными с момента образования Государства Израиль. Продолжалось это десятилетиями, до прихода во власть Партии справедливости и развития. Что обуславливалось особым тогда характером отношений между Турцией и Израилем – с одной стороны, а также США – с другой стороны. Все это предопределило наличие между двумя странами тесного сотрудничества по линии оборонно – промышленного комплекса и военно – политических ведомств.
На рост сотрудничества по линии ОПК между двумя странами повлиял рост террористической активности в Турции со стороны Рабочей партии Курдистана, когда Турции потребовались средства для обеспечения своей безопасности, а европейские государства отказались их продавать со ссылкой на нарушения прав человека в стране.
Таким образом, Израиль оказался в состоянии удовлетворить турецкие потребности. 2000-е годы ознаменовались «интифадами», когда, как пишет автор, в отношениях между странами опять возникла напряженность. Что, впрочем, не мешало Турции строить достаточно сбалансированные отношения между Палестиной и Израилем и не влияло на сотрудничество между Турцией и Израилем в сфере оборонно – промышленного комплекса.
В частности, в 2000-м году Израиль получил заказ на модернизацию американских танков М-60. Сумма заказа составила 687,5 млн долл. США. В 2010-м году проект, с поставкой последнего танка был завершен. Тогда же обратило на себя заявление министра обороны (до 2015 г.) Веджи Гёнюля, который, в частности, отметил тот факт, что в процессе модернизации танков участвовали такие компании и ведомства, как «Аселсан», «МКЕ», а также технические подразделения (ВС Турции — В.К.). Министром было указано, что их участие в процессе модернизации дало возможность осуществлению трансфера технологий из Израиля в Турцию. И, более того, турецко – израильское сотрудничество по этому проекту серьезным образом усилило возможности Турции в сфере оборонно – промышленного комплекса.
Кроме того, вплоть до последнего времени, Турция являлась покупательницей израильских БПЛА «Херон». Израильские беспилотники являлись для Турции крайне необходимыми с целью сбора разведывательной информации для обеспечения её национальной безопасности.
Впрочем, рост напряженности в отношениях между Турцией и Израилем (в частности, из-за развития ситуации в Газе и из-за дела «Мави Мармара», когда погибло 9 граждан Турции — В.К.) заставил страну искать альтернативы закупкам израильских «Херонов». Также в 2005-м году поставленные Израилем «Хероны» не прошли испытаний и Турция была вынуждена у израильской стороны арендовать БПЛА.
После того, как разразилось дело «Мави Мармара», израильские пилоты, управляющие «Херонами», покинули Турцию. Как указывается автором книги А. Озер, только они были в состоянии управлять этими машинами. Более того, было отменено трое турецко – израильских учений и оказались заморожены все соглашения между Турцией и Израилем в оборонной сфере. В частности, Турция закрыла свое воздушное пространство для израильских пилотов.
В последующие годы, отношения вернулись на круги своя: в частности, Израиль поставил Турции БПЛА «Херон». Однако, как указывается турецким автором, вопросы уже начали вызывать тактико – технические характеристики этих машин, включая: неспособность подниматься на большую высоту, неудовлетворительная продолжительность полета и даже отсутствие датчиков, которые должны были идентифицировать террористов. Также на поставляемых в Турцию БПЛА отсутствовали «некоторые критичные под-системы», что даже подтверждалось израильскими официальными лицами, которые, в частности, указывали на то, что Израиль не дает разрешения израильским компаниям на поставку Турции разведывательных систем. Иными словами, сотрудничество по БПЛА «Херон» между Турцией и Израилем привело к очередному кризису, потому что, как указывается турецким автором, Турция оказалась не в состоянии эффективно использовать те БПЛА, которые она закупила у Израиля.
Таким образом, в очередной раз, на турецкой повестке дня возник вопрос о чрезвычайно высокой зависимости Турции от поставок вооружений из-за рубежа.